Читать книгу "Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса - Крис Колфер"

– А как же деньги на колледж? – спросил я.

– Ключевое слово – «колледж»! – Мама не собиралась уступать.

Мне очень, очень хотелось в этот миг выбежать на улицу и заорать: «ДА ПОЧЕМУ ВСЕ в ЭТОМ МИРЕ ПРОТИВ МЕНЯ?! Я ПРОСТО ХОЧУ ПОСТУПИТЬ в УНИВЕР, а НЕ НА ГРЕБАНУЮ ЛУНУ СМОТАТЬСЯ!». Но я остался сидеть на месте.

Наверное, упрямство мне досталось от мамы. С такими людьми, как мы, можно общаться только одним способом: игрой «ты мне, я тебе». Нужны переговоры.

– Ладно, – сказал я, чувствуя, как внутри все сжимается от того, что я собирался ей предложить. – Если я начну принимать антидепрессанты, ты дашь мне денег на журнал?

Она посмотрела на меня, молча обдумывая предложение.

– По рукам, – сказала она. – А теперь передай мне соль.

Кто-нибудь когда-нибудь заключал с мамой сделку, соглашаясь принимать лекарства в обмен на наличку? Со мной такое впервые. Впрочем, будьте уверены, если эта сестра Рэтчед думает, что я в самом деле стану принимать таблеточки счастья, то сильно ошибается.

Вскоре после этого я ушел к себе. Уж извините, как-то расхотелось есть после открытия, что женщина, которая приготовила ужин, в детстве подсыпала мне лекарства.

Боже правый! Ну почему у меня не жизнь, а книга Роберта Ладлэма?

Ладно, давайте оценим мои успехи с литературным журналом. Разрешение от директора? Галочка! Финансирование? Галочка! Участие сверстников? Господи Иисусе, ну и как мне их заставить?

11 октября

Сегодня состоялось мудсобрание. Вообще оно зовется студсобранием, но моя версия куда живописнее описывает все, что там происходит. Люди начинают вести себя как бабуины, даже уборщики, а ведь у половины из них ревматизм.

Как и всегда, собрание проходило в актовом зале. Мне, если честно, довольно сложно проникнуться духом школы в помещении, где по понедельникам проходят собрания клуба анонимных алкоголиков, а по выходным – сеансы пилатеса.

Ученический совет всегда восседает на сцене, как знать перед крепостными. Меня среди них найти нетрудно. Просто ищите парня, который пялится в потолок глазами размером с теннисные мячики и вообще не шевелится, – вот это я.

Первым к прыгающей пубертатной толпе обратился тренер Колин Уокер.

– Оглядывая эту комнату, я вспоминаю времена, когда был капитаном футбольной команды школы Кловер, – сказал Колин. – Именно тогда наша школа стала чемпионом округа!

Зал обезумел. Я же был занят – смотрел на странное пятно на потолке. Интересно, это кондиционер протек или крыса написала?

– И теперь я с гордостью могу сказать, что сохранил этот титул школы как тренер! – сказал Колин, и в ответ раздались аплодисменты.

Одна студентка разрыдалась и закричала: «Я люблю вас, тренер Колин!».

Большое дело, тоже мне. В нашем округе всего три школы, и одна из них – для юных беженцев.

– Давайте на завтрашнем матче покажем, чего стоит Кловер! – Колин вскинул кулак. Не знал, что он состоит в партии «Черных пантер». – Устроим школе Линкольна собственного Джона Уилкса Бута!

Зал взревел так, что я удивился, как они только не снесли описанный крысой потолок. Тренер Колин соскочил со сцены, пробежался вдоль толпы, давая «пять» всем подряд, и вышел из помещения.

Никого не хочу обидеть, но при виде тренера Колина на сцене перед школой мне почему-то вспомнились те старые записи с исторического канала, на которых Гитлер толкал воодушевляющие речи нацистам.

Оба – промыватели мозгов, оба науськивают своих на соседа, и обоих я всей душой ненавижу.

К слову об этом – следующей вышла Реми. Чтобы она могла дотянуться до микрофона, под нее подложили три телефонных справочника.

– Привет, ребята! – пискнула Реми, и ей даже ответили довольно щедрыми аплодисментами. Может, и мне чего перепадет. – У меня есть новости хорошие и не очень. С ежегодником школы Кловер на этот раз возникли проблемы.

Я уселся в кресле поудобнее. Вы же знаете, я живу ради таких вот моментов.

– Он будет называться «Ежегодник школы Гловер», спасибо плохому почерку одной девочки из девятого класса, имени которой я называть не буду, но рифмуется оно с «Далли Дестерфилд». Спасибо, Далли! – сказала Реми и бросила злобный взгляд на Салли Честерфилд, которая затряслась в первом ряду.

Когда я в последний раз видел Салли, она весила под девяносто кило, но замершая в ужасе девчонка, которую я видел сейчас, тянула максимум на сорок. Тяжелая выдалась у нее неделька.

– А хорошая новость в том, что я смогла сбить десять долларов с цены! – радостно объявила Реми. – Так что теперь ежегодник будет стоить шестьдесят долларов, а не семьдесят. Но деньги за предзаказ мы все равно не возвращаем.

Она закончила, и настал мой черед. У меня была всего одна попытка, чтобы вдохновить людей написать что-нибудь для моего журнала. Всего один шанс, чтобы обеспечить себе будущее…

– Привет, будущие фермеры и уголовники! – сказал я в микрофон. – Я Карсон Филлипс из газеты «Хроники школы Кловер», и пришел я к вам с замечательной новостью! В этом году впервые в своей истории наша школа выпустит собственный литературный журнал!

Я похлопал сам себе после объявления. Больше никто не стал.

– Я понимаю, что большинство из вас читать не умеют, не то что писать, – продолжил я. – Но если среди вас все же найдутся тайные писатели, прошу сдавать свои работы в ящик возле класса журналистики, и их опубликуют. Стихи, эссе, рассказы… списки любимых песен, в общем, что угодно!

Я почувствовал себя Джорджем Бушем на выступлении в Сан-Франциско. Было неловко. Очень.

– Спасибо, – сказал я безмолвной толпе. – Всех благ.

Итак, за сегодняшний день я усвоил несколько правил выступления на собрании. Первое: знай своих слушателей. Второе: если начинаешь с шутки, постарайся никого ею не обидеть. Третье: НИКОГДА НЕ ВЫСТУПАЙ НА СОБРАНИИ, ГОСПОДИ, ЧЕМ я ДУМАЛ ВООБЩЕ?!?!?

До самого конца уроков я был безутешен, пока не дошел до класса журналистики и не забрал ящик для работ. Он был тяжелый и набит битком! Может, я все-таки хоть кого-то вдохновил на том собрании?

Я принес ящик в класс. Мелери сидела там, помогала строить нашу платформу для встречи выпускников. Платформа будет шикарная, вот бы наконец увидеть ее готовой.

– Поскорее бы! – сказала Мелери. – Наша платформа будет идеальна.

– Ага, людям понравится! – сказал я и открыл ящик.

В комнате тут же чем-то завоняло. Целый рой мух вылетел наружу и закружил по комнате. Эти люди превратили мой ящик в мусорную корзину.

В нем лежали фантики от конфет, бумажные салфетки, жвачка, недоеденные гамбургеры и остатки чего-то, похожего на жертву подпольного аборта, но никаких работ не было.