Читать книгу "Белый человек - Александр Кондратьев"

Пейл поднял голову и мрачно улыбнулся.

— Хочешь, чтобы я ушел? Мне некуда идти. Если мне суждено умереть, то лучше я умру здесь.

— Приют — всего лишь маленький сонный городишко. Ты его растолкал, и он заворочался, как медведь в своей берлоге. Не понимаю, с чего ты взял, что умереть здесь — такая уж хорошая идея. Хочешь умереть — иди на войну. Там тебя ополовинят, как меня, и в тебе сразу проснется жажда жизни. Ничто так не пробуждает волю к жизни, как близость смерти.

— Моя жизнь — это война, — Пейл усмехнулся и снова уставился на свою изуродованную руку.

— Ну что, — сказала Снежана, — сделаешь, как я говорю?

Анатоль посмотрел на медсестру, потом на Пейла. Какой же удивительный ублюдок этот Пейл! Что же такого находят в нем женщины? Дело в его белоснежной коже, прозрачных волосах, ослепительной улыбке, ямочках на щеках или в чем-то другом? Что бы там ни было — он не держал на Пейла зла. Он чувствовал даже что-то вроде симпатии: «Моя жизнь — это война», надо же, а? А ведь он прав! Этот альбинос как бесконечно отступающая армия, сталкивающаяся с превосходящим противником и вынужденная снова и снова срываться с места. Из скольких мест его уже прогнали? Когда Пейл впервые появился здесь, всех завораживала тайна его появления: он шел по берегу реки, избитый, окровавленный, изможденный. Чужак менял тему, когда его спрашивали о прошлом, но для Анатоля все было ясно: Пейл проиграл в очередной битве против мира, мир проглотил его, подавился и выплюнул. Анатоль не хотел становиться частью этого мира, потому что с ним уже однажды поступили точно так же.

— Ладно, — кивнул Анатоль. — Будь по-вашему. Но я делаю это ради Приюта, а не ради тебя, Пейл Арсин.

Доктор ловко развернулся в своем инвалидном кресле, чтобы уехать, но на пороге столкнулся с Данилой и двумя мальчишками, выглядывавшими у него из-за спины.

— Доктор, вы здесь? — дрожащим голосом проговорил Данила. — Это хорошо! Там — беда… — и тут он увидел тело на полу, прикрытое одеялом.

— Здесь, как видишь, тоже, — вздохнул Анатоль.

У обеих сторон было чему удивиться и что рассказать друг другу.

Долгий, наполненный трагическими событиями день никак не хотел заканчиваться.

VI. Рукопожатие

Рукопожатие рассказывает о мужчине больше, чем взгляд. Рукопожатие — древний жест воинов. Оно означает: сегодня никто не умрет. Со временем этот смысл стерся, и рукопожатие превратилось в нечто большее. По крепости рукопожатия можно судить, насколько мужчина утратил мужественность. Если он сжал твою руку слишком сильно, то он не уверен в себе и смертельно боится, что его не примут за мужчину. Так пожимают руки латентные гомосексуалисты. Слишком вялое рукопожатие — не рука, а дохлая рыбина — выдает развращенные, гадкие натуры. Потная ладонь сигнализирует о проблемах со здоровьем и, как следствие, о вздорном характере. Мягкое, уверенное, с умеренным энтузиазмом — опаснее всего, от такого человека можно ждать чего угодно. Женщины не пожимают рук по двум причинам: во-первых, они умнее, во-вторых, они не умеют превращаться в один орган, как это привыкли делать мужчины. Если мужчина услышал что-то тревожное, он замирает и превращается в огромное ухо, если рядом кто-то испортит воздух, мужчина превратится в один брезгливый нос. Если мужчина кого-то желает, то превращается в гигантский настойчивый фаллос. Рука, протянутая другому мужчине, тот же фаллос, то же соревнование, поэтому она бывает твердой или вялой. И поэтому некоторые плюют на руку, прежде чем протянуть ее.

* * *

Рукопожатие Пейла Арсина — до тех пор, как староста не приучил его обращаться с руками бережнее — отличалось той умеренной крепостью, которая умному человеку вроде Анатоля рассказывала о скрытности и расчетливости. Казалось, Пейл жмет руку не автоматически, а тщательно рассчитывая силу сжатия. Возможно, всем, кому Пейл жал руку, доставалась своя, особая крепость. Будто на каждого у Пейла был особенный план.

Анатоль сидел в своем кресле и смотрел, как люди подтягивается на главную площадь. По здешнему обычаю она называлась площадью Эдды. Ровно посредине рос большой дуб, который, как говорили, посадили еще отцы-основатели. Разумеется, дуб назывался Иггдрасиль. Почему предки не посадили здесь ясень для аутентичности, Анатоль не имел ни малейшего представления. От дуба концентрическими кругами расходилась брусчатка, и сейчас аккуратные камешки топтали сотни ног. Все пришли посмотреть, как казнят учителя Станислава. На похороны Лили и ее отца пришло вдвое меньше. Сюда пришел даже блаженный Федор со своей сворой собак.

Люди образовали большой круг. У дуба нервно переминался с ноги на ногу Руслан, которому явно было не по себе от выполнения своих прямых обязанностей. Скоро надо будет выбирать старосту, и самый очевидный выбор — городовой, вот только Анатоль сомневался, что после всего случившегося совет выдвинет Руслана. По правую руку от городового стоял здоровяк Иммануил, местный мясник. В руках он держал веревку, перекинутую через дерево. Веревка заканчивалась петлей, которая медленно покачивалась туда-сюда в жарком полуденном воздухе, как маятник, отмеряющий последние часы жизни преступника. Сам виновник торжества, учитель Станислав, застыл как изваяние, руки связаны за спиной, и только взгляд судорожно скачет по толпе, будто пытается найти глаза каждого, кто пришел.

Анатоль устроился в первом ряду: ему нужно было формально подтвердить смерть. Пейл задумчиво стоял рядом, здоровой рукой обнимая Снежану. Медсестра склонила голову ему на плечо и смотрела в пространство. Анатоль видел, как издалека, с другой стороны круга, Вера, певичка в кабаре, бросает на парочку выразительные взгляды.

Пейл всегда и для всех был центром притяжения. Вот и учитель наконец прекратил изучать толпу и уставился на Пейла пронзительным, долгим взглядом.

Руслан прочистил горло, начал было говорить, но из глотки выскочил только приглушенный хрип. Со второй попытки получилось:

— Жители Приюта, все вы знаете, что моя должность здесь была скорее данью уважения традиции. Городовым никогда не приходилось наказывать никого из горожан, потому что все мы жили тихо и мирно, — Руслан покачал головой. — До недавнего времени. Сразу три ужасных события потрясли наш городок. И во всем случившемся виноват этот человек. Тот, кому мы доверяли. Тот, кто воспитывал наших детей. После своего ужасного злодеяния он сам пришел ко мне и во всем сознался.

Толпа заворчала, как большой зверь, приготовившийся к броску.

Руслан тряхнул головой и сказал, тяжело поглядев на Пейла:

— Из-за этого человека мы забыли, чем славится Приют. Мы забыли свой долг перед гостем. Гостеприимство отражено даже в названии нашего городка. Пейл Арсин, от жителей всего города прошу у тебя прощения. Ты пострадал в этой переделке, но сегодня, надеюсь, справедливость будет восстановлена, и наш город отныне и впредь станет и твоим приютом.

Анатоль внутри себя присвистнул. Он не ожидал такого красноречия от Руслана. Видимо, старик готовился перед зеркалом. Простая, но нарочито искренняя речь, признание ошибок, слова от имени всего городка — хороший ход перед выборами старосты. Выходит, Руслан не так прост, как кажется. И куда только подевалась его обычная нерешительность? Неужели он так преобразился перед замаячившим впереди повышением?