Читать книгу "Индия. На плечах Великого Хималая - Дмитрий Григорьев"

Я показал ему котелок.

— Здесь в ашраме, где я живу, сейчас обед, пойдем поешь. Со мной пропустят. Это бесплатно, только свою посуду надо принести.

Ашрам («прибежище») — место, в котором вокруг гуру живут его адепты. Но во многих ашрамах могут остановиться и простые путешественники. На территории ашрама нельзя шуметь, «тусоваться», употреблять алкоголь и наркотики. Для меня такие ограничения — преимущество, а не недостаток. К тому же ночлег в ашраме может ничего не стоить, а может обойтись в 1–2 доллара. За такую сумму я в свое время ночевал в ашраме Ved Niketan в Рамджуле. В каждом ашраме свои правила, но для всех входящих главное — «не идти со своим уставом в чужой монастырь».

Так что баба бабе рознь. А о том, как писатель Носов обрел статус фотобабы, речь пойдет дальше.

Бинди как частный случай тилаки

Мы оставили вещи в отеле и спустились к Ганге. На протяжении пути вниз она несколько раз меняла свой цвет. Воды Ганги в июне мутные, беловато-зеленоватые, но там, где она разливается озерами, — просто зеленые. В августе в Ришикеше мы застали Гангу коричневой от смытой дождями почвы, а ближе к зиме я окунался в почти прозрачные зеленоватые воды божественной реки.

Вдоль берега неспешно гуляли свиньи. Серого цвета шкуры, серые камни гхаты, седая от пены вода стремительно несущейся Ганги и глубокое темно-синее небо над головой. Писатель-натуралист Носов достал фотоаппарат. Свиньи почувствовали к себе интерес, начали позировать, поворачиваясь к нему то мордами, то боком. Мы немного прошли вдоль берега и на одном из спусков столкнулись с индийцем в очках и европейской одежде.

Наступало время ужина, и мы спросили про ресторан. Индиец ответил (он довольно сносно говорил по-английски), что рядом с храмом есть несколько ресторанов и он готов сопроводить нас туда. Индиец повел нас извилистыми улочками, рассказывая по дороге, что дочка у него учится в Англии и он бы уехал, но ему нравится жить здесь, в этом чудесном светлом городе. Я же, грешным делом, думал не о городе, и не о великой реке, и даже не о предстоящем ужине. Я думал о том, какой бакшиш потребует за услуги гада этот наш провожатый. Или он проводит свою мини-экскурсию от чистого сердца?

К моей радости, наш провожатый действовал из благородных побуждений и как-то незаметно испарился возле дверей храма. В некоторые индуистские храмы иностранцам входить запрещено, но этот был открыт для всех. Мы прошли внутрь, оставили храмовым работникам небольшую денежку, за что каждому из нас брахман своей щедрой рукой поставил на лоб красное пятно — тилаку.

Когда я в первый раз отправлялся в Индию, знакомый художник Игорь Панин попросил меня выяснить, зачем у индийских женщин на лбу красная точка. «Когда ее видишь на лице индийской красавицы, — сказал Игорь, — хочется поцеловать барышню именно в эту точку». Вопрос был задан перед самым моим отъездом, и к тому же в те времена, когда за справочным материалом приходилось ходить в библиотеку. Поэтому я решил спросить напрямую у обладательницы точки на лбу. И первый ответ, который я получил, был таков: «Точка называется бинди и означает, что я замужем!» Так что Панину вряд ли удалось бы поцеловать индуску в бинди — любое прикосновение даже к незамужней женщине уже неприлично. Это было написано в великой книге Носова об индийском этикете.

Однако, когда через пару дней после разговора с индийской замужней женщиной я оказался в индуистском храме и брахман поставил мне точку на лоб, я усомнился в таком простом объяснении. И вскоре выяснил, что бинди (это слово переводится с санскрита как «точка») — лишь частный случай тилаки, сакрального знака, который индуисты наносят на лоб и другие части тела. Традиционно бинди имел форму точки, по его цвету и размеру можно было судить о кастовой принадлежности обладательницы, о месте ее жительства, о количестве детей и так далее. Точка ставилась в области шестой чакры, именуемой Аджна-чакрой, той, что еще называют третьим глазом. Она расположена в мозгу, в месте пересечения оптических нервов.

Эта чакра, по мнению одного моего знакомого йога, очень важна для практикующего. Все знают детскую игру в гляделки, но не все знают, что именно умение работать с шестой чакрой приносит победу, причем не только в этой игре, но и в других, гораздо более серьезных битвах. И точка в районе третьего глаза может означать открытую мишень. То есть носительница бинди как бы говорит, что отказывается от возможной борьбы.

В тантризме работе с чакрами (их у человека шесть: муладхара, свадшихтана, манипура, анахатха, вишуддха и аджна) придается огромное значение. Ведь они, являясь невидимыми энергетическими центрами, отвечают за высвобождение энергии Кундалини, дремлющей в нижней чакре (муладхаре).

Ответ на вопрос, что символизирует бинди, я найти не смог. Но согласно Ригведе богиня утра Уша, супруга бога солнца Сурьи, наносила на лоб красную точку, символизирующую восходящее солнце. Часто к основной бинди присовокупляется еще одна, меньшего размера, расположенная чуть ниже. В настоящее время бинди в большинстве случаев используется как украшение и носят ее не только индийские женщины и не только последовательницы индуизма. И, конечно же, не только замужние. А символом замужества, например, является прокрашенный синдуром пробор. Или браслеты на руках.

Тилака на лбу мужчины носит сугубо сакральный характер. Мой знакомый брахман Лалу, живущий в горах, в пещере, которую называл комнатой (room), каждое утро ставил всем окружающим тилаку из пепла, называя ее Шивой. По тилаке на лбу верующего человека можно определить, какое из направлений индуизма он исповедует. Шиваиты носят на лбу тилаку из трех горизонтальных линий, сделанную пеплом и называемую трипундра.

Последователи Вишну для приготовления тилаки используют глину священных рек и сандаловую пасту и наносят ее в форме буквы U, символического изображения стоп Вишну, причем тилака каждого из направлений вишнуизма имеет свои особенности.

Так, например, адепты шри-вайшнавизма, что поклоняются Вишне через его жену Лакшми, дополняют этот знак красной линией посередине — символом Лакшми, и линией на переносице — знаком гуру.

С тилаками на лбу, следуя указаниям еще одного индуса, на этот раз типичного бабы, мы наконец нашли весьма приличную дхабу, где весьма прилично поужинали. Обычно путешествия, особенно горные — прекрасный способ сбросить вес: так со мной было в Индии, когда я путешествовал в одиночку или с таким же, как я, travellers. Но когда я стал гидом, то в первые дни начал активно толстеть. Ибо часть моих попутчиков, хотя и заказывала блюда without spices, есть их не могла. Даже неострая еда была для них слишком острой. В итоге я ел половину порции жены, а иногда и половину порции писателя Носова. Правда, вскоре Носов вошел во вкус острой пищи.

На выходе из дхабы купил-таки, на этот раз без свидетелей и практически без торговли, солидный кусок веселого зелья всего за 200 рупий. А Носов конечно же купил арбуз. Прямо напротив гостиницы находился придорожный базар, где торговали привычными для русского глаза фруктами и овощами — луком, огурцами, помидорами, яблоками, баклажанами, картофелем, возможно выращенными в ближайшем пригороде. Все-таки уже высота 1500 метров и, в отличие от субтропического Ришикеша, климат вполне соответствует среднерусскому. На базаре также были явно привезенные из более теплых мест манго и арбузы. Торговец завороженно смотрел, как наш специалист по арбузам ласкает пальцами гладкую полосатую поверхность, рассматривает «попку» — оконечность плода, прислоняет его к уху и сжимает, чтобы услышать характерный спелый треск. А когда Сергей стал активно торговаться (великая книга по этикету говорила о том, что если ты не торгуешься, то обижаешь продавца), тот сдался окончательно и отдал арбуз по баснословно низкой цене.