Читать книгу "Берлин. Веселая столица, или От рейхстага до кебаба - Сергей Сумленный"

Кульминацией осознания берлинцами своей роли как островка свободы в сердце коммунистической системы стал визит в Берлин президента США Джона Кеннеди. В июне 1963 года, меньше чем через год после Карибского кризиса, Кеннеди совершил визит в ФРГ. И, в том числе, прилетел в Западный Берлин.

В сопровождении канцлера ФРГ Конрада Аденауэра и уже ушедшего к этому времени в отставку архитектора воздушного моста генерала Клея Кеннеди вышел на трибуну перед районной мэрией округа Шенеберг и выступил перед сотней тысяч собравшихся на площади берлинцев:

– От имени населения США, живущего в тысячах километрах от вас, на другой стороне Атлантики, я хочу сказать вам, что мои американские соотечественники горды, очень горды тем, что мы можем разделить с вами последние 18 лет истории. Я не знаю ни одного города, который бы был осажден 18 лет подряд и, тем не менее, демонстрировал несломленное желание жить, непоколебимую надежду и такие же силу и единство, как демонстрирует сегодня Западный Берлин, – сказал Кеннеди собравшимся. – Две тысячи лет назад самыми достойными словами, которые мог произнести человек, были: «Я гражданин Рима». Сегодня самые достойные слова, которые может произнести человек в свободном мире: «Я берлинец» …

Все свободные люди, где бы они ни жили, являются сегодня гражданами этого города, Западного Берлина. И поэтому я, как свободный человек, с гордостью могу сказать: «Я берлинец».

На последних словах американского президента площадь утонула в овациях.

Фразу «Я берлинец» Кеннеди произнес на немецком языке. В черновике речи Кеннеди, который хранится в экспозиции музея современной истории Германии в Бонне, отмечено, что сначала в речи планировался целый абзац на немецком. Но Кеннеди, как умелый оратор, вовремя понял, что излишнее усложнение ни к чему – достаточно произнести только одну, но самую важную и яркую фразу. И тем продемонстрировать безграничную солидарность с жителями Западного Берлина. Именно эта фраза вошла в историю.

Спустя некоторое время распространилась легенда, которая гласила, что Кеннеди совершил ошибку, употребив артикль «ein» перед словом «берлинец». Мол, в таком сочетании «берлинец» означает не жителя города, а популярный пончик с наполнителем из фруктового джема, и именно смех над этой ошибкой стал причиной возбуждения слушателей на площади.

Это не так.

Во-первых, в Берлине никто не называет подобный пончик «берлинцем» – так он называется в других городах страны. Сами берлинцы называют его Pfannkuchen, т. е. дословно «пирог со сковороды», а по смыслу – «блинчик».

Во-вторых, поскольку Кеннеди не утверждал прямо, что он живет в Берлине, а говорил о своем духовном родстве с берлинцами, то использование неопределенного артикля здесь вполне оправданно. Действительно же звучавший на площади смех был вызван другой спонтанной шуткой американского президента. Произнеся фразу «Я берлинец» по-немецки, он добавил уже по-английски:

– Я благодарен переводчику за то, что он перевел мою немецкую фразу.

Дело в том, что переводчик, синхронно переводивший речь с английского, повторил слово в слово и немецкие слова Кеннеди.

Именно в этой своей речи Кеннеди зафиксировал и важнейший тезис необходимости объединения Германии.

– Эта стена оскорбляет не только историю, она оскорбляет человечность. Эта стена разделяет семьи, отделяет мужей от жен, братьев от сестер. Люди, желающие жить вместе, насильно отделяются друг от друга. Что верно для Берлина, верно и для Германии: подлинный мир в Европе не может быть обеспечен до тех пор, пока каждому четвертому немцу отказано в основополагающих правах свободных выборов.

За восемнадцать лет мира и проверенной надежности нынешнее поколение немцев заслужило право быть свободными, включая право воссоединиться с семьями в длительном мире, в доброй воле по отношению ко всем и каждому.

Неудивительно, что речь Кеннеди в Западном Берлине отлично рифмовалась в 1987 году с речью другого президента США, Рональда Рейгана. На праздновании 750-летия основания Берлина Рейган выступил прямо перед Бранденбургскими воротами и произнес свои слова, обращаясь к будущему президенту СССР Михаилу Горбачеву:

– Генеральный секретарь Горбачев, если вы ищете мира, если вы ищете процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если вы ищете либерализации, придите сюда, к этим воротам. Господин президент, откройте эти ворота. Господин президент, разрушьте эту стену.

Стена была разрушена всего через два года после речи Рейгана. Собственно, падение Берлинской стены произошло еще более стремительно, чем ее возведение. И тоже сопровождалось знаменательной пресс-конференцией руководства ГДР.

В начале ноября 1989 года правительство ГДР уже разрабатывало законопроект по облегчению выезда граждан в Западную Германию. Различные версии законопроекта достаточно хаотично перекидывались между советом министров ГДР, министерством юстиции ГДР и политбюро ЦК СЕПГ.

Вечером 9 ноября член политбюро ЦК СЕПГ Гюнтер Шабовски представлял зарубежным корреспондентам на пресс-конференции то, что считал окончательным вариантом законопроекта. Не зная, что держит в руках куда более либеральную версию законопроекта, которую, по представлению министерства юстиции, его коллеги из политбюро успели подкорректировать в сторону ужесточения в ходе дневного заседания, на котором сам Шабовски не присутствовал.

Именно поэтому, отвечая в 18.53 на вопрос корреспондента итальянского агентства ANSA Риккардо Эрмана о порядке выезда, Шабовски ошибочно заявил, что граждане ГДР могут выезжать из страны, в том числе в Западный Берлин, автоматически получая выездную визу на границе.

В 18.57 корреспондент переспросил члена политбюро, с какого момента новый закон вступает в силу. Шабовски, повертев в руках листок с записями, произнес свою ставшую исторической фразу:

– Насколько я знаю, это вступает в силу… прямо сейчас, сразу же.

Дальнейшее было делом техники: фраза ушла по каналам информационных агентств и попала в редакции западноберлинских радиостанций. Те немедленно передали в эфир новость о том, что стена открыта для выезда. Через несколько минут первые жители ГДР пришли к пропускным пунктам.

Спустя полчаса количество людей у стены достигло нескольких тысяч. Пограничники не знали, что делать с таким наплывом людей, заявлявших, что разрешение прозвучало из уст члена политбюро. Через несколько минут стена пала.

Интересно, что после избрания Ангелы Меркель канцлером ФРГ немцы долгое время подшучивали над ней: ведь в момент падения стены Меркель, по ее собственному признанию, была в бане и, только выйдя на улицу поздно вечером, обнаружила, что Берлин пришел в движение, и все куда-то радостно идут.

Так падение стены прошло мимо будущего канцлера единой Германии и первой в истории канцлера-женщины, рожденной в Восточной Германии.

Сегодня обломки Берлинской стены в огромном количестве продаются в любом сувенирном магазине немецкой столицы. Лично мне такая коммерциализация этого объекта насилия над жителями собственной страны кажется недопустимой. Ведь на стене погибли десятки людей, а сотни тысяч эта стена разделила на многие годы.