Читать книгу "Византия. История исчезнувшей империи - Джонатан Харрис"

Однако, хотя он не сумел навязать единой доктрины, империя, без сомнения, была уже полностью христианской и господствующая вера все больше влияла на самые разные стороны жизни. Евсевий и другие теоретики сформулировали постулат о том, что римский император был наместником Бога на земле и что границы империи определяли границы христианского мира. Действительно, на протяжении большей части своей истории жители Византии называли себя римлянами, а название «византийцы» появилось гораздо позже. Учитывая духовное значение императорской власти, публичные церемонии приобрели религиозный подтекст. Веками возвращение императора в столицу считалось крупным общественным событием, и, когда в августе 559 года Юстиниан совершил торжественный въезд в Константинополь после нескольких недель отсутствия, во время которого он инспектировал строительство укреплений во Фракии, его встретили у городских ворот префект и другие сановники и красочная процессия двинулась по главной улице, Месе. Однако достигнув храма Святых апостолов, кавалькада всадников резко остановилась. Император спешился и вошел в церковь, чтобы помолиться, и лишь после молитвы церемония продолжилась. Больше того, церковные службы и императорские церемонии все больше походили друг на друга, и на них пелись одни и те же гимны.

Также во время правления Юстиниана стали четко различимы те черты византийского христианства, которые позже отмечались в христианстве Западной Европы. Одной из них было преклонение перед личностью святого человека, чувство, которое Юстиниан разделял с подавляющим большинством своих подданных. Весной 530 года до императора дошло известие, что Савва, лидер общины монахов, живших в пустыне близ Иерусалима, отправился в Константинополь. Отшельник уже однажды бывал в столице, но не сумел попасть на аудиенцию к императору Анастасию, потому как стражники, стоявшие у дверей, взглянули на грязную латаную одежду Саввы и прогнали его. Юстиниан не повторил этой ошибки. Он отправил императорские галеры сопровождать корабль Саввы на последнем этапе его путешествия, а когда он причалил, отшельника и его сопровождающих доставили в Большой дворец. Когда же их привели в тронный зал, Юстиниан вскочил с трона, подбежал, чтобы обнять Савву, и расцеловал его со слезами на глазах. Согласившись построить в Иерусалиме странноприимный дом и базилику Пресвятой Девы, Юстиниан получил благословение старца, хотя оно демонстративно не распространялось на Феодору из-за ее симпатий к монофизитам. Только святой человек мог иметь такой прием у императора и не бояться вызвать его неудовольствие.

Отношение Юстиниана к Савве было вполне типично для того времени, но в период его правления проявились признаки, свидетельствующие о развитии византийской религии. Христианство сознательно отделялось от иудаизма, украшая места богослужений, в том числе и изображениями Иисуса и его учеников, для поучительных целей, несмотря на возражения Епифания и других. Новая традиция имела определенные последствия. Ведь Христос был воплощением Бога, так что, воспроизводя его образ, художник воспроизводил образ Бога. И если изображение императора, окруженного сиянием, должно было вызывать почитание и благоговение, то и образ Христа, безусловно, тоже. В конце концов его начали изображать не в виде мозаик на стенах церквей, а на деревянных досках, которые было легко передвигать и переносить. При этом Христос изображался не в контексте евангельской истории, но один, глядящий вовне, так что возникал прямой зрительный контакт с молящимся. Эти иконы могли использоваться только для личного, исполненного эмоций почитания. И если встречались те, кто опасался, что такое почитание изображения на дереве равносильно идолопоклонству, то во время правления Юстиниана начали циркулировать истории, в которых утверждалось обратное. Жители сирийской Эдессы утверждали, что у них есть так называемый Спас Нерукотворный, изображение Христа, явившееся на свет не в результате работы художника, но благодаря чуду. За сотни лет до этого правитель их города, Авгар, написал послание Иисусу Христу, умоляя прийти в Эдессу и исцелить его от мучительной болезни. Иисус не смог покинуть Палестину, но вместо этого приложил к своему лицу плат, и на нем отпечатался образ Спасителя. Этот плат он послал Авгару, который сразу же исцелился. Жители селения Камулианы в Малой Азии утверждали, что у них тоже есть подобное нерукотворное изображение Иисуса. Юстиниан повелел, чтобы эту реликвию пронесли через все города региона, чтобы каждый мог увидеть ее, и в 574 году она, наконец, прибыла в Константинополь. Существование таких чудотворных изображений, казалось, подтверждало, что почитание икон Христа было не только допустимо, но и подкреплено божественным повелением.

* * *

Итак, правление Юстиниана ознаменовалось развитием наметившихся прежде религиозных тенденций, но ему пришлось также иметь дело со всеми теми же угрозами на границах, возникшими еще в III веке. Прокопий постарался представить Юстиниана властителем, совершенно не способным противостоять врагам империи, но это было несправедливо, особенно если говорить о начале его правления. Персы-Сасаниды по-прежнему грозили с востока, ожидая возможности вторгнуться и захватить как можно больше территорий. В 530 году в сражении у приграничной крепости Дара византийцы впервые за столетие нанесли персидскому войску сокрушительное поражение. И хотя в следующем году персы вторглись в восточные провинции Византии и разбили императорскую армию в битве при Каллинике, их потери были столь велики, что им не осталось ничего, кроме как договариваться. В 532 году сторонами было подписано соглашение о Вечном мире.

Но это не решало проблему другой постоянной угрозы, исходившей от племен, которые жили вдоль Дунайской границы. Волна за волной накатывали переселяющиеся народы. После смерти своего вождя Аттилы в 453 году империя гуннов перестала быть главной силой в регионе, но вскоре ее место заняли другие этнические группы, такие как славяне и тюркоязычные авары и кутригуры. В поисках земель и добычи они, как в прежние времена готы, совершали набеги на византийскую территорию. В 548 году славяне дошли до Фракии, где захватили и полностью разрушили город Топирос. В 558 году кутригуры переправились через Дунай и почти дошли до Константинополя, прежде чем их сумели отбросить назад. Юстиниан пытался сдерживать натиск, выстраивая оборонительные стены вокруг городов региона и цепи крепостей вдоль берега Дуная. Однако он, как и его предшественники, понимал, что одной военной силой эту проблему не решить. Но была и альтернатива. Как уже говорилось, на протяжении веков императоры ослабляли угрозу вторжения варваров, позволяя некоторым из них селиться на территории империи и, когда нужно, выступать ее союзниками. После катастрофы под Адрианополем в 378 году контролировать этих поселенцев стало гораздо сложнее. Но те готы, что получили земли на Балканах, в конце концов перестали бунтовать и воевать с империей. И правители Византии стали прибегать к более тонкой тактике, убеждая вождей племен, что гораздо разумнее жить в мире с империей и быть ее союзниками. В начале 381 года Феодосий I пригласил предводителя вестготов, Атанариха, в Константинополь. Тот был грозным воином, но никогда не бывал в больших городах, жил разве что в деревнях и по большей части проводил свои дни в походах. Огромные городские площади, ипподром и Большой дворец поразили его. Он сказал, что был наслышан об этих чудесах, но никогда не верил в их существование, и заявил, что император должен быть богом на земле и тот, кто поднимет на него руку, заслуживает смерти. Такого рода психологическое воздействие лучше всего убеждало варваров связать свою жизнь с империей.