Читать книгу "Всему вопреки - Салли Стюард"

Распахнулась входная дверь, и на веранду царственной походкой вышла пожилая дама в светло-серых брюках и серебристой блузке.

— Доброе утро, — поздоровалась она. — Вы, должно быть, и есть мистер Торнтон. А я — Дорис Джордан.

Несмотря на тщательно уложенные седые волосы, хозяйка дома выглядела младше пресловутых «семидесяти с лишком лет», о которых говорил Чарльз Мортон. И все же лицо ее покрывала сеть бесчисленных морщин, а зеленые, чуть поблекшие глаза смотрели устало и мудро — подобная мудрость приходит только с долгими годами жизни.

— Да, я Джейк Торнтон, а это — Ребекка Паттерсон. Надеюсь, вы не будете против, если она поприсутствует при нашем разговоре?

— Ничуть. Я всегда рада гостям. Заходите, пожалуйста.

Джейк не стал уточнять, зачем пришла сюда Ребекка, а у Дорис Джордан достало вежливости не спрашивать. Девушка была благодарна им за это — сторонний наблюдатель скорее добьется успеха, чем лицо заинтересованное.

Джейк пропустил ее в дом первой и ладонью мимолетно коснулся ее спины — обычный, почти механический жест мужчины, привыкшего идти позади женщины. Тем неуместнее было то, что Ребекку бросило в жар от этого случайного касания.

Она совсем разучилась держать себя в руках! Девушка призвала на помощь чувство собственного достоинства и решила, что отныне будет зорко следить за эмоциями, которые вызывает у нее близость Джейка Торнтона.

Хотя утро выдалось довольно жарким, в доме Дорис Джордан, за плотно задернутыми портьерами стоял прохладный полумрак.

— Не хотите кофе? Я как раз сварила свежий.

— Спасибо, с удовольствием, — Джейк одарил пожилую женщину той же чарующей улыбкой, которая недавно досталась официантке.

— А вы, мисс Паттерсон?

— Да, если можно.

Дорис вышла из гостиной, а Джейк, оглядевшись по сторонам, уселся в большое мягкое кресло. Ребекка опустилась на краешек диванчика, покрытого цветистым афганским покрывалом. Комната была заставлена множеством вещей, но ничуть не казалась тесной. В одном углу стояла конторка с крышкой на роликах, в другом на ветхой тумбочке уютно устроился старенький телевизор. Цветастый диванчик и два кресла были расставлены вокруг кофейного столика с мраморной крышкой, а на других столиках, в беспорядке разбросанных по всей гостиной, красовались фотографии и настольные лампы. Все это было безукоризненно вычищено, отполировано и мягко мерцало в уютном полумраке гостиной.

— А вот и кофе, — сказала Дорис, внося в комнату серебряный поднос с кофейником, сахарницей и сливочником. Кроме них на подносе стояли большая фаянсовая кружка и две изящные чашечки с блюдцами. — Мы с Эдгаром — это мой покойный муж — получили этот чудесный чайный сервиз в подарок на свадьбу. Поскольку обычно мы пили чай со льдом, сервиз я приспособила под кофе. Не пропадать же такой красоте!

Она поставила поднос на столик, разлила кофе и, пододвинув большую кружку Джейку, уселась на диван, между ним и Ребеккой.

— Мужчины любят большие кружки — наверное, потому, что им неловко держать в пальцах крохотные чашечку. Мой муж и сын были крупного сложения. Как вы, мистер Торнтон.

Ребекка взяла в руки изящную фарфоровую чашечку, расписанную лиловыми ирисами.

— Какая прелесть! — вырвалось у нее.

— Спасибо! — Дорис взяла свою чашку — точно такую же, как у Ребекки, только расписанную розами. — Я начала собирать их много лет назад… И теперь в моем китайском шкафчике настоящий цветник.

— Замечательная идея! Впрочем, у вас два цветника — во дворе и в доме.

Дорис тепло улыбнулась.

— Совершенно верно. Вы, судя по всему, уже заметили, что цветы в палисаднике высажены безо всякого плана. Мне нравится, что они составляют непредсказуемые узоры.

— Хаотическая красота, — пробормотала Ребекка, вспомнив прихотливую россыпь цветов на садовых клумбах.

— Да, необычно и в то же время успокаивает. Хотите еще кофе?

Дорис взялась за кофейник, и Джейк тут же подставил свою кружку.

— Спасибо, — сказал он, — кофе у вас просто великолепный.

— О да, — согласилась Ребекка, — гораздо лучше, чем тот, который мы пили в кафе мотеля.

— Уилбур недостаточно строг со своими подчиненными. Бьюсь об заклад, что у него на кухне и кастрюли-то не отмывают дочиста, а ведь прогорклый вкус может испортить любое блюдо.

— Так вы знаете владельца мотеля? — отозвался Джейк, и в голосе его Ребекка уловила чуть заметную перемену, деловитую, сыщицкую нотку.

Одной этой мелочи было довольно, чтобы развеять блаженный покой, снизошедший на девушку в уютной гостиной Дорис Джордан. Засаженный цветами дворик, старомодная мебель, изящный сервиз, добродушный говорок хозяйки — все это умиротворяюще действовало на Ребекку. Откинувшись на спинку цветастого диванчика, она лениво потягивала кофе из расписанной ирисами чашки и наслаждалась прохладой, полумраком, слабым запахом фиалок, тянувшимся ниоткуда. На краткий миг Ребекка даже позволила себе забыть, зачем они вообще пришли сюда — и вот…

— Еще бы мне его не знать! — воскликнула Дорис. — Я училась в школе вместе с его матерью. Вся моя жизнь прошла в Эджуотере, так что я здесь всех знаю.

— Воображаю, сколько женщин покупали себе одежду в вашем магазинчике.

— О да! — Дорис отставила на столик чашку с блюдцем и сложила руки на коленях. — Одно время это считалось даже модным — ходить в одежде из моего магазина. «Лавчонка Шариз», конечно, совсем не то, что роскошные далласские бутики, но в нашем городке она прославилась. Моими покупательницами были почти все жительницы Эджуотера, да еще и многие приезжали из окрестных поселков.

Ребекка приуныла. Шанс, что Дорис Джордан вспомнит хозяйку голубого платья, становился все ничтожнее и ничтожнее.

— А почему вы назвали свой магазин «Лавчонкой Шариз»? — подчеркнуто небрежным тоном поинтересовался Джейк.

Дорис улыбнулась, но как-то невесело, и ее приятное морщинистое лицо на миг затуманилось грустью.

— У моего сына была сестра-близнец, и звали ее Шариз. Она умерла при рождении. Так что когда я открыла собственное дело, магазин можно было назвать либо «Лавчонка Дорис», либо «Лавчонка Шариз». Выбор, как видите, небогатый.

— Какое красивое имя, — тихо сказала Ребекка. — Никогда прежде такого не слышала…

Боль от ее собственной потери смешалась сейчас с болью утрат, которые выпали на долю этой милой пожилой женщины. Чарльз Мортон говорил, что сын Дорис был убит много лет назад, а муж умер совсем недавно. О девочке, умершей в младенчестве, он не упоминал. В общем, со всеми своими цветами и фотографиями Дорис была одна-одинешенька во всем белом свете, как и сама Ребекка.

— Не помню, где мне встретилось это имя. Быть может, в книге. Я много читаю.

Отчетливый тихий щелчок привлек ее внимание к Джейку. На коленях у него лежал раскрытый кейс, но темные глаза отчего-то неотступно смотрели на Ребекку. Перехватив ее взгляд, Джейк тотчас отвел глаза и вынул из кейса голубое платье.