Читать книгу "Годы, как птицы. Записки спортивного репортера - Михаил Шлаен"

У самого Георгия Николаевича боевой путь простирался от хорошо известной наполеоновской армии реки Березина, через Сталинград, Курскую дугу, Донбасс, а закончил он войну в Вене, кавалером двенадцати боевых наград. На ковер в родной армейский клуб Звягинцев уже вернулся не действующим борцом (помешали несколько тяжелых ранений, два осколка из груди так и не были извлечены), а тренером, и сколько же он воспитал замечательных учеников, которые с честью защищали честь страны на всех крупнейших международных турнирах. Возвращаясь же к фронтовым годам, нахожу еще один пример из его биографии, когда спортивная борьба была хорошим дополнением к винтовке, автомату, пулемету.

«Помню бой за одно село, было это в Белоруссии. С высотки за ним прекрасно просматривалась вся местность вокруг. Там решено было развернуть командный пункт перед готовящимся наступлением. Но сначала надо было во что бы то ни стала выбить оттуда врага. До него вроде рукой подать, однако фашисты вели такой шквальный минометный огонь, что не оторвать голову от земли. Но сколько мы можем лежать? Перебежками заняли позицию для атаки в какой-то ложбинке. Решили, как только стрельба немного стихнет, броском, быстро, не дав опомниться, ворвемся в их окопы. Дальше, как мы говорим в спорте, дело техники. Ребята в батальоне подобрались крепкие, в рукопашном бою одолеем фашистов. И одолели, приказ выполнили».

И сколько еще известных спортсменов довоенной поры, проявив мужество и отвагу, не щадя себя, с честью выполняли боевой приказ Родины: «Только вперед, ни шагу назад!» Приближали тем самым радостный День Победы. Уже на шестой день Великой Отечественной войны принял бой известный гребец Юрий Исаев, в 21 он командовал ротой. Через два плена, два побега пролегли его фронтовые дороги. В память о тех днях стихи Юрия Михайловича, который после войны был старшим тренером сборной страны:

Я помню бой – зимой в болоте,По пояс в ледяной воде.Нас меньше взвода было в роте,Но враг не смог пройти нигде!

Что и говорить, и говорю это с грустью, время никого не жалует. С каждым годом тают ряды тех, кто ковал на фронте и в тылу нашу Победу. Участвуй мы в предвоенные годы в Олимпиадах, по уровню своей подготовки многие наши спортсмены смело могли претендовать на медали Игр. Но судьба распорядилась так, что эту смелость им пришлось демонстрировать не на спортивных аренах, а на полях боевых сражений. Извлекаю из своих блокнотов новые воспоминания.

Обновленный олимпийский канал в Крылатском. Начало июня. Гонки Большой Московской регаты. Наблюдаю за ними в окружении Алексея Комарова и Евгения Самсонова. Оба – хрестоматия и история этого вида спорта. Из экипажа той нашей знаменитой восьмерки, которая в пятидесятые годы не знала себе равных в Европе, а на дебютной для нас – Олимпиаде-1952 в Хельсинки завоевала серебряные медали. Ветераны расстроены, только что завершился финал у одиночек, никто из наших не попал в призеры.

– Эх, Сашу Долгушина бы сейчас сюда, – вздыхает Комаров, – показал бы он, как надо грести.

До войны это имя – Александр Долгушин – гремело на всю страну. Шестикратный чемпион СССР. Его рекорд прохождения классической двухкилометровой дистанции держался почти 15 (!) лет. Первый среди гребцов заслуженный мастер спорта. Он и на фронт ушел добровольцем первым среди них. Воевал в составе отряда «Славный» Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН), читай – диверсионном спецназе. На счету младшего сержанта Долгушина было немало успешно выполненных секретных заданий, но после одного из них он не вернулся на базу, попал под огонь фашистов.

– Алексей Филиппович, – обращаюсь к Комарову, – вы ведь тоже воевали, может, расскажете, а я запишу.

– Да что ты на меня насел, среди нас, гребцов, таких немало было. Вон спроси у Саши Тимошинина (Александр Тимошинин – двукратный олимпийский чемпион. – М.Ш.), его отец, Иван Тимошинин, даже в параде том участвовал – на Красной площади 7 ноября 1941 года. А Женя Зиновьев Берлин брал, на рейхстаге свой автограф оставил. Игорь Поляков и Володя Родимушкин из нашего хельсинкского экипажа, один связист, другой царице полей служил, слышал о такой? Славная наша пехота, без нее ни за что войну не выиграли бы. Розу Чумакову обязательно упомяни, она в авиаполку радисткой была. Женя (обращается к Самсонову), что сидишь, давай напрягай память, кто еще?

Евгений Борисович Самсонов (бывший многолетний главный тренер сборной страны, при котором наши мастера академического весла добились наивысших олимпийских успехов), в силу возраста не нюхавший пороха боя, но познавший в тылу все тягости трудового фронта, напрягает:

– Леша, ты Сиротинского Женю не назвал и Ипполита Рогачева, они в разведроте служили, Алексей Смирнов и Павел Санин вместе с Долгушиным в ОМСБОНе были…

– Алексей Филиппович, спасибо, что вместе с Евгением Борисовичем этих людей вспомнили, но все-таки хочу услышать, что вы о себе расскажете. Помните, где застала вас война?

– Конечно. На любимой «Стрелке», которую сейчас, к сожалению, уничтожили, и застала. А ведь это для нас, гребцов, святое место, сколько знаменитых ребят здесь выросло. Слава Иванов, трехкратный олимпийский чемпион, он эстафету у Долгушина и Юры Тюкалова принял. Ну, да ладно, ты сейчас о другом просишь рассказать. Мы к чемпионату Москвы готовились, конкретно наш экипаж восьмерки к принципиальному поединку с питерцами, это давний спор, как у Кембриджа с Оксфордом. Начало назначили на 22 июня. Все хорошо, тепло, солнечно, ветра нет, погода как раз для нас, раскатываемся, и вдруг ровно в 12 отключают музыку это объявление по репродуктору – война… Гонка все же состоялась, мы выиграли, но радости, конечно, не испытывали, мыслями были уже на пороге военкоматов. Если не ошибаюсь, Игорь Поляков и другие ребята из ЦДКА сразу со «Стрелки» рванули к себе в клуб. В общем, кто сразу на фронт попал, кто в партизанских отрядах воевал.

Боевой путь самого Комарова начался в августе сорок первого с Карельского фронта. Затем их 71-ю стрелковую дивизию перебросили под Ленинград. Из того времени в память врезались тяжелые бои под Синявиным и полученная контузия, от которой он излечивался почти год. А когда излечился – снова прямиком в военкомат. Теперь уже оказался не в пехоте, а попал в минометный полк. И опять в самое пекло – Курляндский котел.

– А война где для вас закончилась?

– Погоди немного, расскажу, сейчас лучше на воду смотри, восьмерки идут, – Алексей Филиппович замолчал, наблюдая за яростным соперничеством «линкоров» (так величают в академической гребле эти экипажи), которое закончилось в пользу гостей из Эстонии. Россияне финишировали чуть сзади.

– Вот так, немного, мы в Хельсинки американцам уступили, но потом выиграли Хенлейскую регату. Это в те годы как в чемпионате мира победить. Что ты спросил? Где войну закончил? В Прибалтике. Услышал о нашей победе в ночь с 7-го на 8-е мая. Прослужил в армии еще год и демобилизовался. Вернулся в Москву ранним утром, а вечером где уже был? Правильно, на «Стрелке». Можно сказать, уже в тот вечер начал готовиться к Олимпиаде. Но это я так, образно говорю, по-профессорски, будто читаю лекции своим студентам. Я ведь, может, ты не знаешь, доктор педнаук, а не только гребец. И еще люблю им декламировать строчку из стиха Юры Исаева: «И рядом с праздником великим стоит великая печаль».