Читать книгу "Цветок камалейника - Ольга Громыко"

Мощное телосложение главы имело как плюсы, так и минусы — при задержании преступников методом внезапного броска об «оказании сопротивления» не шло и речи, однако, если те не цепенели от страха, догнать их не представлялось возможным.

— Недавно ко мне приходил Опарыш… — многозначительно начал Хорв, поглядывая, проникся ли парень громадной ценностью этого сообщения.

— О! — как можно выразительнее поддакнул Джай, словно главу обережи почтил своим визитом сам Иггр, а не профессиональный нищий, чье меткое прозвище напрочь вытеснило настоящее имя из памяти даже самого Опарыша. — И?..

Довольный начальник качнулся особенно виртуозно и продолжил:

— Он сообщил мне, что видел, как трое местных охотников загнали четвертого — горца... Ну знаешь, такого, с косой, в бабской рубашке...

— Да, господин Хорв, — устало подтвердил Джай. Денек в его клине[13]выдался хлопотный: целый семерик уличных краж, два убийства и покушение, причем на самого обережника, от загнанного в угол вора. А тут еще этот праздник Вознесения Невесты, чтоб ее Иггр побрал (причем самым развратным способом!), в который город и так напоминает бурлящий котел. — Я прекрасно знаю, как выглядят «сороки».

— Жители гор, — с нажимом поправил глава. — «Двуединый равно взирает на всех своих чад...»

Хорв сделал паузу, и Джай со вздохом продолжил цитату из Божественного Устава:

— «…и посему негоже им взирать друг на друга иначе». — Только «сорока», она «сорока» и есть. Пестрая, вертлявая, крикливая и вороватая. — Так что там с этим… горным жителем?

Глава обережи наконец сел и начал копаться в бумагах. Как вскоре выяснилось, целью его поисков был вовсе не донос Опарыша, а собранный любимой супругой мешочек, из которого Хорв добыл сморщенное яблоко и черствый даже на вид бутерброд.

— Похоже, те трое ему угрожали, и этот кретин прыгнул в воду. — Начальник взирал на иноземцев, как заповедано, но с тем же усердием претворял в жизнь следующую строку Устава: «А единственным мерилом людей служат их деяния».

Джай присвистнул. Обычно горожане кидали в канал то, что выплывшим видеть не желали.

— Вот именно. — Хорв скрипнул зубами о бутерброд, поморщился, отложил его на край стола и занялся яблоком. — Обережник у ворот вспомнил горца с корлиссом и его грамоту, вроде бы настоящую, но без оритской печати. А глава гильдии охотников утверждает, что на этом семерике никому ее не ставил. Улавливаешь?

— А то, — вздохнул парень. — «Соро»… Чужак решил уклониться от налога, а местные его выследили и такого наобещали, что он предпочел утопиться. Или принял Дах’Тоор за обычную реку и понадеялся его переплыть.

— Верно. Вот и действуй.

— Вообще-то моя смена уже… — рискнул напомнить Джай, но начальник откровенно проигнорировал позорное малодушие подчиненного. Какие могут быть смены, если город тонет в пучине преступности, и доблестная обережь должна не покладая рук тащить его обратно?! Тем более что среди «дневных» Джай оказался единственным неженатым, бездетным и не обремененным чахлой матерью-старушкой, которая выплакала все глаза, ожидая единственного сына с тяжелой и опасной работы (когда напарник Джая рассказывал Хорву эту душещипательную историю, удержаться от слез не смогли даже видевшие означенную старушку — причем отнюдь не на смертном ложе, а в рыночных рядах, где она исключительно для развлечения, чтобы было с кем поточить лясы и полаяться, торговала карамельными орехами).

— Так мне организовать поиски горца, его трупа или предполагаемых убийц? — упавшим голосом уточнил парень.

— Предполагаемого трупа… — Успевший задуматься о чем-то другом начальник тряхнул головой и поправился: — То есть кого-нибудь из трех, а уж в застенках разберутся. Кстати, корлисса утопшего, то есть без вести пропавшего в канале горца, твой напарник уже нашел и привел, можешь забрать.

— Зачем?

— Затем, что перед нашей дверью он уж точно ни к чему, — резонно заметил Хорв, выкидывая огрызок в окно. Под ним кто-то сдавленно ругнулся, но заявить более решительный протест не посмел.

— А мне что с ним делать?

— Подшей к делу, — ехидно фыркнул глава. — Ну подари кому-нибудь или продай. Будет тебе вместо сверхурочных.

— Вместо?! — попытался возмутиться обережник, но начальник уже махнул ему на дверь и подчеркнуто углубился в первую попавшуюся бумагу. На премиальные Хорв был скуп, как йер в едальне, зато позволял и даже поощрял полулегальные заработки вроде наследства покойного «сороки». Денег на содержание городской обережи власти выделяли мало, и глава предпочитал тратить их на хорошее оружие и осведомителей, справедливо полагая, что если бандиты будут бояться обережников, а не наоборот, то с голоду те не помрут.

По пути через участок и двор Джай перебрал в уме друзей, мечтающих получить в подарок взрослого самца-корлисса (точнее, констатировал отсутствие таковых), затем врагов (но настолько жгучей ненависти он ни к кому не питал) и, наконец, вспомнил о скупщике краденого, чью лавку обережь не прикрывала из корыстных соображений: там можно было продать и купить абсолютно все. Даже если вам понадобился ночной горшок Приближенного, а от тестя, напротив, хотите избавиться. Другое дело, сколько ее владелец брал за посредничество… Может, удастся сплавить туда и корлисса? В последнее время у богачей пошла мода на цепных кошек, Хромой Крыс наверняка найдет кому его предложить…

Напарника, разумеется, уже и след простыл. Выслужился с поимкой корлисса, сдал дела и поскорее смылся, пока его не успели припрячь по новой. Джай занимал должность семерного и мог не только упрашивать соратников, но и приказывать им (что, правда, делал редко и с большой неохотой, обычно они работали одной дружной командой). Увы, для этого их сначала надо было отловить, а уже заступившая на посты ночная смена для подсобных работ не годилась — у них был свой старшой.

Охотничий кошак смирно сидел на привязи у каменного столбика, с надеждой вглядываясь в проходящих мимо людей. Здоровенная, мордатая зверюга, в холке чуть ли не по пояс человеку. Крысу небось одним взмахом хвоста прихлопнет!

С домашними усатыми-полосатыми Джай не шибко ладил, а посему приблизился к кошаку с немалой опаской, на всякий случай наметив пути к быстрому отступлению. Однако корлисс почти не обратил на человека внимания, а когда тот отвязал поводок, кротко встал и поплелся за новым хозяином.

Первую сотню шагов обережник не спускал со зверя глаз, вздрагивая от каждого шевеления усов, потом только изредка посматривал, а там и вовсе забыл, погрузившись в раздумья.

Конечно, для очистки совести можно нанять ребят и пошуровать в канале баграми, но шансы что-либо выловить нулевые. Хотя однажды таким способом труп все-таки нашли — пусть не тот, зато совершенно свежий, буквально пять минут назад брошенный в воду выше по течению; схваченные уже к вечеру преступники были так изумлены, что даже не стали отпираться.