Читать книгу "Вторая путеводная звезда - Татьяна Гармаш-Роффе"

– Мне нужен мой утюг! – отрезала бабушка. – Вы уж привезите его мне, голубчик! И потом, Михаське нужен кефир. Простой кефир, поняли? А в вашем сельпо, как выяснилось, продают только иностранные йогурты! Нам не нужны иностранные, нам кефир нужен! Привезите мне утюг и несколько упаковок кефира, Алексей Андреич!

Ох, совсем не до кефиру было сейчас Алексею Андреичу! Но, скрепя сердце, он пообещал.

– Может, не я сам, а ассистента своего пришлю… Я же тут Юлей занимаюсь, если вы не забыли, – малость ехидно произнес он.

– Пусть ассистент, – милостиво согласилась Любовь Михайловна. – Утюг у меня на кухне стоит, в шкафике, слева от плиты. И, когда ко мне за утюгом пойдешь, ты фиалкам водички в поддоны подлей, а?

«Юморная бабушка», – вздохнул Кис, отключаясь.

Он перезвонил Игорю, поручил ему изъятие утюга в квартире Любови Михайловны, поливку фиалок и закупку кефира.

* * *

Просидел он на Петровке практически весь остаток дня, читая объемистые тома уголовного дела. Ювелирный магазин при ювелирной же фабрике являлся, по некоторым сведениям, одним из пунктов незаконного трафика драгоценных камней, и по нему уже в ту пору было открыто дело в соответствующих органах, хотя двигалось оно подозрительно вяло.

Тем не менее кое-какая схема вырисовывалась. В этот магазин при фабрике привозились левые алмазы с приисков – фабрика делала огранку, выдавая левые же бриллианты. Россыпью и в украшениях.

Алексей однажды сталкивался с трафиком драгоценных камней[3]и знал, что русская огранка высоко ценится в ювелирном мире. Так что превращение алмазов в бриллианты должно было приносить бешеные доходы всем участникам этой преступной цепочки.

Гарри с подельщиками, по существу, ограбил не столько магазин, сколько других бандитов, которым эти камешки условно принадлежали, – магазинные же прилавки не тронули; зато в сейфах дирекции поживились заодно несколькими готовыми украшениями, очень дорогими. Вещи такой стоимости на прилавки магазинов не выкладывались: изготавливались они из тех самых левых камешков, и покупателями их были либо наши богатеи, либо заграничные.

Трафик камней Киса не интересовал, и он переворачивал страницы, читая их по диагонали, пока не наткнулся на подробности, связанные непосредственно с Балатаровым.

Камера видеонаблюдения ничего толком не запечатлела: грабители ворвались со служебного хода, разбив ее выстрелом, затем убили охранника. Так что приходилось полагаться на показания работников магазина, в которых имелись противоречия. Одни утверждали, что нападавших было трое, другие – что четверо. Все в масках, так что никаких фотороботов никто составить не смог.

Дело грозило оказаться «висяком», но через пару дней после ограбления раздался анонимный звонок: якобы увидев новости по телевизору, человек вспомнил, что как раз в это время проходил по улице, куда вел служебный выход, и увидел там знакомую ему машину Балатарова. На вопрос, отчего ему знакома машина Балатарова, аноним коротко заявил: «По соседству живем» – и отключился.

Проверка показала, что звонил он из телефона-автомата, находившегося в микрорайоне, где проживал Гарри. И впрямь сосед? Или дружки подставили?

Наряд отправился по адресу Балатарова. В его квартире не нашли ни оружия, ни маски, ни драгоценностей (если не считать красивое колье на шейке его жены), отчего ушли ни с чем. И только спустя несколько дней, когда дирекция магазина, решившись сотрудничать с органами, передала следствию фотографии наиболее дорогих изделий, один из оперов узнал колье, которое видел на юной жене Балатарова. Не запомнить его было невозможно: каскад сверкающих камней необыкновенно красиво смотрелся на изящной шее хорошенькой девушки.

Оказалось, что сверкали на ней настоящие изумруды с настоящими же бриллиантами.

Задержали обоих.

После многочасовых допросов Юле поверили: она явно ничего не знала. Муж уезжал в командировку на два дня, вернулся и привез ей подарок!

Ее отпустили. А Гарику предъявили фотографию из магазина.

Доказать, что подобное колье было куплено им в другом месте, он не смог. Твердил, что нашел на улице. Шел-шел – и нашел! Посмотрел: что-то блестит. Нагнулся, бац, а это колье! Он скорей его домой, любимой жене…

Разумеется, никто ему не поверил. Да Гарик и не пытался убедить. Ему просто так было удобно отвечать на вопросы. Какие сообщники, вы о чем? Я колье на улице нашел! Какие драгоценности, какое ограбление, какой магазин? Я колье на улице нашел…

Сумма похищенного – по крайней мере та, которую осмелился озвучить магазин, – исчислялась в несколько миллионов долларов. По тем временам это были деньги очень большие (это нонче у нас развелось миллиардеров… а тогда состояния все больше миллионами исчислялись…), – хотя насколько эта сумма соответствовала действительности, проверить никто не смог. Если на самые крупные и дорогие ювелирные изделия магазином еще были сделаны фотографии, то на камешки, естественно, никакие бумаги не оформлялись.

Более того, к концу чтения дела Алексей вдруг с удивлением обнаружил, что Балатарову с неустановленными сообщниками уже вменялось в вину хищение вполне законной ювелирки из неожиданно оказавшихся разбитыми витрин… Можно предположить, что под это ограбление сотрудники магазина могли и сами поживиться из остатков, а потом все списали на грабителей… Впрочем, подсуетились, скорее, те, кто стоял за трафиком драгоценных камней, – люди могущественные, надо полагать, – и хищение незаконных брюликов постепенно превратилось в банальное хищение законных. Причем люди настолько могущественные, что уголовное дело даже подчищать не стали, – так оно и сохранилось в первозданном виде, со всеми своими нестыковками и противоречиями.

Дали Гарику восемь лет с конфискацией. Стрелял в охранника не он: сотрудницы магазина единодушно подтвердили, что пистолет был в руке маленького ростом человека. Так что убийство ему не смогли впарить, только участие в ограблении, причем в отсутствие прямых доказательств. Отчего да почему, теперь не узнать. Скорей всего, судебной системе в те годы, когда самые громкие дела разваливались, когда всем известные бандиты выходили на свободу прямо из залов судов, просто понадобился показательный процесс. Да и Гарик сам себе не помог: слова про найденное на улице колье звучали как издевка, сообщников он не выдал, вину не признавал. На что надеялся? Что друзья-бандиты сумеют его отмазать?

Не отмазали.

Как бы то ни было, Гарик срок получил приличный.

А потом ему за хорошее поведение срок скостили.

Ни камешки, ни украшения за это время не засветились нигде: ни в ломбардах, ни в комиссионных, то ли ушли за границу, то ли лежат до сих пор и ждут своего часа… Возможно, выхода Гарика на свободу?

– Серега, не пойму я что-то, – произнес Кис, оторвавшись от чтения уголовного дела. – Почему сообщников не установили? Гарик молчал, ладно. Но ведь его круг общения можно было вычислить? За два года до этого ограбления Гарик, тут написано, подозревался в участии в нападении на инкассаторов. И где материалы дела? Канули? Или ты не все поднял?