Читать книгу "Погоня за "ястребиным глазом". Судьба генерала Мажорова - Михаил Болтунов"

И тогда Мажоров выносил идею и решил, что сам сделает передатчик, но с мощностью в десять раз больше, чем нынешний, заводской.

Перелистав свои записи в блокноте, схемы, Юрий посчитал, что правильным будет сделать передатчик на одной лампе.

Подходящие лампы к тому времени уже появились в полку, и он попросил их ему выслать. Нарисовал схему, рассчитал детали. Теперь оставалось найти эти детали.

Сопротивления и конденсаторы вытащил из ЗИПов, катушки намотал сам. Сложнее всего было достать антенный вариометр. Но и его удалось добыть на самолете «Аэрокобра», которые поставлялись по ленд-лизу. Самолет сбили, но он дотянул до своего аэродрома, правда, почти весь сгорел. Но хвост остался цел. Там и нашелся вариометр для передатчика. Сам передатчик Мажоров смонтировал в фанерном ящике из-под посылки, которую прислали ему родители из Ташкента.

Вскоре он вышел в эфир. Результат превзошел ожидания. Абоненты давали хорошую оценку слышимости и тональности.

Но главное было не в этом. Передатчик позволял работать полным дуплексом, то есть при отжатом ключе он ничего не излучал и не мешал вести прием абонента. Подобного не было ни у РСБ, ни у «Севера». Ведь дуплекс значительно ускоряет радиообмен, так как во время передачи можно слышать абонента, следить за тем, что он упустил или чего-то не понял. При симплексной связи такой возможности нет.

О новом передатчике вскоре стало известно командованию дивизиона. При первом осмотре начальство удивилось странному виду передатчика, уложенному в почтовый ящик, но разобравшись в сути, похвалило изобретателя и дало добро на эксплуатацию. Более того, поступила команда создать такие передатчики для двух разведпунктов. Что, собственно, и было сделано.

А война тем временем продолжалась. Радиоразведчики на приемниках вели круглосуточное наблюдение за работой немецких радиосетей. Как только в эфире появлялась фашистская радиостанция, радист докладывал сведения о ее частоте, позывной и время начала работы. Этот доклад поступал на узел связи и одновременно на пеленгаторы. В свою очередь, пеленгаторщик должен был найти немецкую станцию и выдать ее пеленг.

Однако противник у наших радиоразведчиков работал высокопрофессионально. И главная проблема состояла в том, чтобы задержка с момента обнаружения до поступления целеуказания была минимальной. А лучше, если бы ее вовсе не существовало. Минимизация этой задержки — головная боль всего дивизиона, и в том числе младшего сержанта Юрия Мажорова, как исполняющего обязанности начальника узла связи.

Первым важным шагом в решении этой задачи было оснащение дивизиона переговорным устройством. Теперь каждый радист имел микрофон и маленький громкоговоритель. Все подключено к пульту начальника смены. При нажатии тангенты микрофона включались головные телефоны и громкоговорители на радиостанции и на пеленгаторах. Мажоров старался натренировать своих радистов так, чтобы устное сообщение они сразу прокручивали в уме, кодировали и без задержки передавали.

Попробовали работать только в микрофонном режиме, без ключа. Для этого радист-разведчик должен был выдавать кодированную команду в эфир. Не получилось. Радисты, к сожалению, не успевали кодировать и нередко «шпарили» напрямую, в открытом режиме. К тому же и мощность передатчиков не обеспечивала необходимой слышимости микрофонов.

Поэтому упор был сделан на подбор способных радистов, хорошо работающих на ключе и обладающих умением быстрого кодирования.

Таких удалось подобрать как на узле связи, гак и на радиопунктах. Затраченные усилия не пропали даром. Время прохождения команды сумели сократить до минимума и довести до 15 — 20 секунд. Весьма неплохой результат!

Каждый день утром и вечером с пунктов поступали радиограммы, в которых сообщались пеленги и позывные немецких радиостанций, за которыми велось наблюдение. Количество радиограмм было немалым.

На основании этих данных оперативный отдел дивизиона определял координаты радиостанций, а по позывным — их принадлежность к дивизиям, корпусам и армиям. Далее информация шла в разведцентр.

К весне 1942 года авторитет радиоразведки значительно возрос. Ценность добываемых сведений радиодивизионами заинтересовала руководство Генерального штаба. Служба реформировалась, укреплялась. Был развернут 1-й отдельный радиополк «ОСНАЗ». 490-й дивизион, в котором служил сержант Мажоров, был переименован в 3-й отдельный радиодивизион этого полка.

Для Юрия Мажорова, в сущности, ничего не изменилось. Та же служба, дежурства. Правда, с наступлением весны он делал для себя все новые открытия, лучше познавая края предков.

Увеличивалась продолжительность дня, и он с удивлением наблюдал: 9 часов вечера, 10 и даже 11 часов, а на дворе все еще светло. Ничего подобного в Ташкенте не было. Даже в самые длинные летние дни уже в 9.30 вечера на улице темнело, и в открытых летних кинотеатрах начинались сеансы.

Но самое главное, что тронуло сердце сержанта, — подмосковные соловьи. Как-то возвращаясь с дежурства часов в пять утра, он в изумлении замер: высоко в ветвях деревьев удивительно сладко пел соловей. В Узбекистане соловьи не водились. Там было много голубей, горлиц, или, как их звали мальчишки, горлинок. Они тоже забавно «угукали»… Но разве можно их сравнить с соловьем!

Как зачарованный, Юрий стоял и слушал соловьиные трели. А когда пришел в казарму и забрался на нары, долго ворочался, не мог уснуть. Растревожили душу соловьи.

Наступала весна 1942 года.

«ПОТЕМКИНСКАЯ ДЕРЕВНЯ» В ЧЕРЕМУШКАХ

После зимнего контрнаступления советских войск фашисты вскоре пришли в себя. Начали активные действия. Теперь их усилия были направлены на юг. Вскоре гитлеровцы захватили всю Украину, Крым. Бои шли на Северном Кавказе. Началась борьба за выход немцев к Волге. Они рвались к Сталинграду.

Ленинград по-прежнему находился в блокаде. Участились рейды фашистской авиации на Москву. Каждый день по два-три раза радиоразведчики оповещали противовоздушные силы столицы о налетах самолетов. Объявлялась тревога. Однако огонь зенитной артиллерии был малоэффективен.

Юрий Мажоров и сам не раз наблюдал эти сражения. Ночью, когда небо прояснялось, десятки лучей прожекторов шарили в темноте. Случалось, они «хватали» в перекрестие двух-трех прожекторов самолет. Зенитки открывали огонь. Но горько было видеть, как далеко от вражеских бомбардировщиков взрываются снаряды.

В середине июня стало известно, что дивизион перебрасывают поближе к району боевых действий. Но в начале было предписано прибыть в деревню Черемушки.

Это потом, в 60-е годы, она станет известной во всем Советском Союзе. Здесь, по приказу Никиты Хрущева, развернется масштабная жилищная застройка района, романтично названного Новыми Черемушками. Название станет символическим. Во многих городах нашей страны вырастут свои Новые Черемушки.

А тогда, в 1942 году, в Черемушках была одна деревенская улица, застроенная бревенчатыми домами. В самом начале деревни располагался большой дом. Судя по всему, до революции эта усадьба принадлежала местному помещику. Теперь здесь разместились штаб и службы 1-го отдельного радиополка ОСНАЗ. По штату своей материальной части в полку не полагалось, и потому сюда приказали прибыть 3-му дивизиону. Тем более ему все равно предстояла передислокация.