Читать книгу "Талант марионетки - Надя Дрейк"

– А вон и мсье Мишо! – громогласно воскликнула она, заприметив невысокую и немного сутулую фигуру секретаря.

Он выделялся среди собравшихся кислым выражением лица и попеременно бросал взгляд то на часы на стене, то на дверь директорского кабинета в глубине зала. Только когда мадам Долгорукова подергала его за рукав пиджака, он вздрогнул, обернулся и близоруко прищурился.

– Простите, мадам…

– Графиня Долгорукова, – обиженно произнесла высокая полная дама в жемчугах и со ртом таким алым, точно он кровоточил. – А это моя подруга, графиня Румянцева…

– Ах, я польщен, весьма польщен. – Он поспешно коснулся беленых ручек дам губами и вновь заозирался. – Прошу меня простить, что мне придется так спешно вас покинуть!

– Но разве вы не представите нас мсье Летурнье? – сурово осведомилась графиня Ольга, которая все еще придерживала край его пиджака.

– Да, обязательно! Непременно! Едва только он придет…

Пьер Мишо поправил съехавшие с переносицы очки и проворно высвободился из цепких рук графини. Он поискал взглядом финансового руководителя, Жана-Луи Мореля, и нашел его в самом углу зала беседующим с мсье Клементелем. Подле финансового управляющего скучала красавица-блондинка с зеленым пером в волосах и бокалом шардоне в руке. Она казалась дочкой полного лысеющего управляющего, но ведь дочек так не обнимают и так по-хозяйски не прижимают к себе. Пьер всегда завидовал своему начальнику, который примерно раз в год обзаводился новой девушкой – актрисой или танцовщицей, – всегда высокой, под стать ему, но несравненно более худой. Обычно это были блондинки (они приходились особенно по вкусу мсье Морелю), непременно стройные, но с мягкими округлыми формами. Жена мсье Мореля, почти не появляющаяся в театре, была маленькой темноволосой бретонкой с мелкими чертами лица, уже наполовину поседевшая. Ее фотография стояла на столе финансового управляющего рядом с фотографиями их детей, что не мешало ему регулярно запираться в кабинете с очередной красавицей-актрисой, велев Пьеру не беспокоить их в ближайшие полчаса.

Сейчас же он был увлечен разговором с министром, а его новая пассия Марианна ван дер Меер пила дорогое вино и со скучающим выражением лица ощипывала виноград, отрывая по ягодке от большой грозди и отправляя их одну за другой в рот. Она обвела зал томным взглядом из-под густо накрашенных ресниц и прильнула к Морелю, шепча ему на ухо что-то, от чего тот быстро улыбнулся и продолжил серьезный разговор.

– Кхе, кхм… – Пьер крайне не хотел прерывать диалог своего босса с самим министром и знал, что мсье Морель едва ли одобрит, если секретарь влезет в их беседу.

Тот раздраженно оглянулся и бросил:

– Что такое?

– Мсье Морель, с вами очень настойчиво желает поговорить один человек…

– Ты не видишь, что я занят?

– Это мсье Кер, и он…

Морель нахмурился и кашлянул, прочищая горло.

– Проводи его в мой кабинет, – приказал он Пьеру, – и скажи, что я скоро буду.

Министр приподнял бровь:

– Настолько важное дело?

– Это касается… нового сезона. – На красном лице Мореля выступили капельки пота. – Я буду рад, если моя прекрасная спутница сможет сегодня вечером составить вам компанию и как следует вас развлечет.

Клементель усмехнулся в густые черные усы и оглядел Марианну:

– По крайней мере выглядит она куда лучше вас. Где же вы откопали такую красотку?

– В Брюсселе.

– Но не смогли удержаться и пригласили в Париж? Что ж, понимаю – зачем оставлять такое сокровище в холодной северной стране, если его можно согреть здесь.

– Она прекрасная актриса, – тонко улыбнулся Морель. – А теперь позвольте мне откланяться, – он и впрямь слегка поклонился министру, чмокнул Марианну в губы и шепнул: – Не дай ему заскучать!

– Ах, мсье Клементель, теперь я за вас отвечаю! – хохотнула та и подняла свой бокал.

В тот вечер ждали исполнителей главных ролей, но ни Цезарь, ни Клеопатра не спешили появляться перед поклонниками. Музыканты из оркестра, вместо того чтобы, как обычно, первыми бежать домой, играли незатейливую музыку для развлечения собравшихся гостей.

– А это кто? – спросила Жюли и кивнула в сторону.

Шампанское слегка раскрепостило ее и придало уверенности, хотя еще десять минут назад она не отлипала от стены и боялась поднять взгляд на окружающих. Имена многих из них она встречала в газетах и теперь не могла поверить, что оказалась в их среде. На банкет было разрешено прийти всем, даже не занятым в спектакле, но Дежарден велел им «не наглеть и не путаться под ногами», и его слова молодая актриса восприняла буквально. Сесиль, смеясь, схватила ее за руку и потащила знакомиться, и вскоре от водоворота имен и лиц, а также пузырьков игристого вина у Жюли закружилась голова.

– Это же наша Аделин, – удивилась ее невежеству рыжая девушка, облизывая пальцы. Она налетела на стол с десертами, подобно стае саранчи после Великого поста, и теперь целенаправленно сметала эклеры, профитроли и трюфели. – Ммм, как же вкусно, попробуй!

Жюли покачала головой – кусок не лез ей в горло.

– Так вот, Аделин Баррон, – продолжила Сесиль. – Она начинала с самых простых ролей, прямо как мы, а два сезона назад вышла на главные роли, представляешь? Играла Люсиль в «Мещанине во дворянстве» и Гермию в «Сне в летнюю ночь». Наверняка и в новой премьере у нее будет одна из главных ролей!

Молодая девушка – на вид ей едва ли можно было дать больше двадцати пяти – стояла в центре зала в окружении нескольких мужчин, с вежливой улыбкой что-то им рассказывая. Она была одета довольно просто – розовое платье почти до щиколотки с золотистым поясом чуть ниже талии, розовая же лента сдерживает уложенные в незатейливый пучок каштановые волосы, – однако привлекала к себе внимание. Правильные черты лица, распахнутые голубые глаза и губы сердечком делали ее похожей на всех юных, целомудренных героинь пьес разом и каждую в отдельности. Аделин слегка улыбалась и опускала пышные ресницы, когда кто-то из ее собеседников отпускал шутку, но уже через мгновение лицо ее становилось серьезным.

– А это журналисты, – пояснила Сесиль, прожевав очередной эклер. – Тот в очках – из «Ле Монд», другого, повыше, я не помню, а этот, в желтом пиджаке, – фотограф из «Ля ви паризьен».

Вскоре журналисты откланялись, и Жюли заметила, что один из них, смешной лысоватый мужчина в пиджаке канареечного цвета, расставляет треногу для фотокамеры, а остальные гости постепенно перемещаются к дверям, ведущим из служебных помещений. Все ждали появления виновников торжества.

– Эй, Жиль, сфотографируй нас! – вдруг крикнула ему Сесиль и притянула к себе Жюли, приобняв ее за талию. От неожиданности та зажмурилась, когда яркая вспышка выстрелила ей прямо в глаза, а Сесиль счастливо захлопала в ладоши и послала фотографу воздушный поцелуй. – Вот увидишь, нашу фотографию разместят в газете! – шепнула она.