Читать книгу "От знахаря до врача. История науки врачевания - Говард Хаггард"

КОРМИЛИЦЫ, ПЕЛЕНАЮЩИЕ ДИТЯ

В XVII веке, когда была сделана эта гравюра, детей после рождения первым делом купали, а затем, по рекомендации Галена, посыпали солью, после чего туго перевязывали головку, чтобы сохранить ее форму. Затем тело ребенка пеленали множеством полосок ткани с тем, чтобы ребенок не мог пошевелиться. Эти повязки снимали только один раз в день на несколько минут, в течение которых ребенок мог подвигаться. Такое тугое пеленание продолжалось в течение нескольких месяцев. При таком обращении половина детей умирала, не дожив до одного года. Даже сегодня в Соединенных Штатах приблизительно пятая часть смертей приходится на возраст до одного года – это очень высокая смертность в сравнении с другими цивилизованными странами

Любой врач в наши дни может измерить диаметры выхода из таза. Это делается путем прямого измерения расстояний между определенными костными выступами или по рентгенограмме тазовых костей. В настоящее время измерение размеров таза является частью рутинного ведения беременных женщин, и выполняется такое измерение на ранних сроках беременности. Если врач выявляет опасную деформацию или узость таза, то можно принять меры, чтобы избежать опасности, угрожающей матери и ребенку.

До наступления эпохи анестезии и асептики, то есть до появления современной хирургии в конце XIX века, у женщин с деформированным тазом при родах неизбежно возникали серьезные осложнения. Можно было попытаться сделать кесарево сечение – операцию, которая в те времена сопровождалась высокой летальностью, или рассечь лонное сочленение, тем самым расширив выход из малого таза, или прибегнуть к плодоразрушающей операции при очень узком и деформированном тазе, но и эта последняя операция могла оказаться безуспешной. Решением этой проблемы стал аборт или, позже, стимуляция преждевременных родов. Аборты практиковали уже в первобытном обществе в тех случаях, когда рождение ребенка по каким-то причинам было нежелательным. С развитием греко-римской культуры практика вытравливания плода и абортов была продолжена, и повитухи делали аборты по самым разнообразным показаниям. Более консервативная позиция, занятая лучшими врачами той эпохи, отражена в следующем замечании Сорана: «…Плод зачатия нельзя уничтожать по желанию матери, вызванному стремлением скрыть супружескую неверность или сохранить красоту; делать это можно только для предотвращения опасностей, связанных с рождением ребенка…» Когда Европа оказалась под властью католической церкви, аборты были запрещены под страхом вечного проклятия.

КОРМИЛИЦЫ XIII ВЕКА С ЗАПЕЛЕНАТЫМИ МЛАДЕНЦАМИ

На этой гравюре того времени показаны путы, в которых приходилось находиться ребенку в течение первых нескольких дней жизни

Только в XVIII веке, в Англии, эта практика первобытных народов и Античности была возрождена для того, чтобы – по меньшей мере отчасти – избежать трагических последствий родов при узком тазе. К тому времени измерение размеров таза стало рутинной процедурой, и врач всегда мог вовремя выявить аномалию. В таких случаях беременность прерывали в конце седьмого или в начале восьмого месяца, то есть до того, как ребенок достигал полного внутриутробного развития. Малые размеры плода позволяли родить даже женщине с узким или деформированным тазом. При хорошем уходе ребенок имел неплохие шансы выжить. Интересно отметить, что убеждение Гиппократа в том, что ребенок, родившийся на седьмом месяце, имеет больше шансов на выживание, чем ребенок, родившийся на восьмом месяце, укоренилось в медицине именно с тех пор. Это ошибочное утверждение до сих пор бытует, как ничем не подкрепленное суеверие. Вызыванием преждевременных родов можно было сохранить жизнь плоду в тех случаях, когда при рождении в срок во время предыдущих беременностей плод приходилось разрушать.

Французские врачи не последовали примеру своих английских коллег, вероятно в силу большого влияния католической церкви во Франции. Но, несмотря на отказ медиков делать аборты, несмотря на все государственные и церковные декреты и декларации, аборты практиковали в течение многих лет, но отнюдь не по медицинским показаниям. Светские дамы того времени очень несерьезно относились к земным и небесным ужасам, готовым обрушиться на их голову, и были готовы на преступление для того, чтобы скрыть последствия своей половой распущенности. Бейль использует этот факт в поддержку своей теории о том, что страх стыда – более сильное чувство, чем страх религиозный. О том, как обстояли в этом отношении дела в Париже конца XVII – начала XVIII века, можно судить по письму Ги Патена, в то время декана медицинского факультета. Патен был незаурядным сатириком, о чем говорит следующее его высказывание, сделанное в 1657 году: «Что же касается наших издателей, то от них я не жду ничего. За собственный счет они не печатают ничего, кроме novela utrisque (сексуальных романов)». Это поветрие сохранилось до наших дней! В то время, когда писал Патен, существовал целый класс мужчин и женщин, превративших аборты в доходное предприятие; женщины, как правило, были повитухами. В письме Патена, датированном 1660 годом, рассказывается о случае мадемуазель де Герши, соблазненной герцогом де Витри и умершей от инфекции после вытравливания плода: «Здесь наделала много шума смерть мадемуазель де Герши. Повитуху отвезли в Шатле, но по распоряжению суда перевели в Консьержери. Кюре церкви Святого Евстахия запретил хоронить тело мадемуазель на территории церкви. Говорят, что тело перевезли в дом Конде и там положили в негашеную известь, чтобы вскоре тайно, без свидетелей, предать его земле. Повитуха пока хорошо защищается… Но думаю, что ее допросят [с пыткой]. Представители епископов и городские уполномоченные собрались подавать жалобу первому председателю на то, что в течение года более шестисот женщин сознались в том, что прибегали к убийству и вытравливанию плода».

ПОВИТУХА

Гравюра Домье. На гравюре изображены повитуха и вывеска на ее доме

Повитуху признали виновной и повесили на Трагуарской площади, как пишет Патен, в «доброй компании ей подобных».

В то время, когда английские врачи возобновили практику вызывания преждевременных родов для предупреждения трудных родов, повивальное дело, или акушерство, было еще не отделено от хирургии. В прежние времена единственным поводом для вызова врача на роды была необходимость выполнения плодоразрушающей операции. Применение поворота на ножку и наложение акушерских щипцов уменьшило число случаев, когда требовалось разрушение плода. Тем не менее акушерская практика по-прежнему оставалась в руках хирургов. Вполне естественно, что они стремились превратить каждые роды в хирургическую операцию, в которой могли использовать свои инструменты и навыки. Широкое использование акушерских щипцов сделало привычным «принудительное акушерское вмешательство». Об одном знаменитом немецком акушере того времени говорили, что в шестидесяти одном случае родов он двадцать девять раз пользовался инструментами, а о другом – что он начинает «резать и кромсать», если роды хотя бы чуть-чуть отличаются от нормальных. Смертность у этого специалиста достигала двадцати процентов. Более того, хирурги не смогли удержаться от соблазна и не перенести в акушерство свою привычную практику кровопусканий. Рожавшим женщинам пускали кровь для профилактики, если все было нормально, и для лечения, если роды были осложненными.