Читать книгу "Антисталинская подлость - Гровер Ферр"

В своем анализе Юрий Жуков соглашается, что на январском (1938) Пленуме сталинское руководство предприняло еще одну попытку приостановить незаконные репрессии, которые проводились под руководством первых секретарей. Документ,][51 подтверждающий, что Постышев был изгнан из Политбюро и арестован за массовые репрессии в отношении невинных людей, опубликован (в переводе) в книге Гетти и Наумова.[65]

Хрущев участвовал в работе январского (1938) Пленума и, конечно, дальнейшая судьба и истинные причины отстранения Постышева ему были хорошо известны. Хрущев просто не мог не знать, что «ряд членов ЦК» не высказывал вообще никаких «сомнений в правильности… курса на массовые репрессии». На февральско-мартовском (1937) Пленуме Хрущев сам выступил с резкой речью, где искренно поддержал репрессивную политику.

Более того, не кто иной, как Хрущев, занял освободившееся после Постышева место кандидата в члены Политбюро.[66]По Гетти и Наумову, Хрущев был одним из тех, кто «яростно выступал против Постышева».[67]

Следовательно, Хрущев лгал. Постышев не только не «выражал сомнения» по поводу целесообразности репрессивной политики, но оказался самым оскандалившимся из ее проводников. Именно Постышев стал первым из тех, кто был исключен из кандидатов в члены Политбюро, а вскоре и из партии и затем арестован. Доступная сейчас часть стенограммы январского (1938) Пленума это полностью подтверждает.

Вскоре после январского Пленума Постышев был арестован; он признался в причастности к заговору «правых», назвав множество его участников, включая других первых секретарей и членов ЦК. По словам писателя Владимира Карпова, Постышев подтвердил свои признательные показания в присутствии Молотова и Ворошилова.

Процитированные выше документы — малая часть из вообще имеющихся, но все еще не рассекреченных источников — свидетельствуют о достаточном числе причин считать арест и суд над Постышевым оправданным. Сам он был казнен больше, чем через год после ареста. Известно, что на Постышева заведено пухлое следственное дело и что есть расшифровка стенограммы суда над ним, но, по сути, все это до сих пор не рассекречено российским правительством.][52

Глава 4. «Дела» на членов ЦК ВКП(б) и связанные с ними вопросы

Дело Р. И. Эйхе. Н. И. Ежов. Дело Я. Э. Рудзутака. Показания А. М. Розенблюма. Дело И. Д. Кабакова. С. В. Косиор, В. Я. Чубарь, П. П. Постышев, А. В. Косарев. «Расстрельные списки». Постановления январского (1938) Пленума ЦК ВКП(б). «Банда Берии». «Шифротелеграмма о пытках». По инструкциям Берии Родос истязал Косиора и Чубаря

Дело Р. И. Эйхе

Хрущев: «Центральный комитет считает необходимым доложить съезду о ряде фальсифицированных «дел» против членов Центрального комитета партии, избранных на XVII партийном съезде.

Примером гнусной провокации, злостной фальсификации и преступных нарушений революционной законности является дело бывшего кандидата в члены Политбюро ЦК, одного из видных деятелей партии и Советского государства т. Эйхе, члена партии с 1905 года. (Движение в зале)».[68]

Далее Хрущев цитирует ряд документов, относящихся к делу Эйхе, а среди них — фрагмент письма Эйхе Сталину от 27 октября 1939 года. Само такое письмо (фактически заявление-жалоба) действительно существует. В письме говорится о незаконных методах следствия, которые Эйхе испытал на самом себе.[69]У нас нет причин сомневаться в правдивости ][53 утверждений Эйхе, что следователи подвергали его избиениям, дабы заставить его сознаться в таких поступках, которые он никогда не совершал. Но одновременно нет причин верить всему там написанному «просто на слово».

В докладе комиссии Поспелова тоже цитируется письмо Эйхе. Но никаких доказательств истинности сделанных там заявлений или свидетельств, подтверждающих его невиновность, там не приводится. Все «расследование», проделанное комиссией, подытожено не терпящей возражения фразой: «В настоящее время бесспорно установлена фальсификация дела Эйхе».[70]

Здесь самое время напомнить некоторые истины, которые относятся к разряду прописных или должны считаться таковыми.

Если кого-то избивали, пытали, это не значит, что человек невиновен. Если кого-то вынудили дать ложные показания под пытками, еще не значит, что он невиновен в других преступлениях. Наконец, если кто-то утверждает, что его били, мучили, запугивали и т. д., чтобы выудить ложные показания, еще не значит, что такие заявления о пытках правдивы, т. е. что этого человека взаправду истязали и что признания, полученные таким путем, действительно лживы. Конечно, самый факт таких показаний совсем не значит, что мы имеем дело с неправдой.

Словом, нельзя вместо исторического доказательства использовать его суррогат. Одного только письма Эйхе совершенно недостаточно, чтобы установить истинность чего-либо, в том числе — был он на самом деле подвергнут пыткам или нет.

Например: в одном из фрагментов стенограммы суда 1940 года Ежов заявляет, что подвергся изуверским истязаниям с целью получения от него ложных показаний. И тем не менее виновность Ежова в фальсификации признаний, побоях и пытках, фабрикации дел и физическом уничтожении многих невинных людей не подлежит сомнению.

Но письмо к Сталину — лишь часть правды про Эйхе. Целиком мы ее не знаем, поскольку Хрущев и его преемники по КПСС, а вслед за ним Горбачев, Ельцин и Путин посчитали нецелесообразным предавать огласке материалы дела Эйхе или хотя бы открыть доступ к ним для исследователей.][54

Есть надежное свидетельство, что именно Эйхе проторил дорогу для других первых секретарей и стал добиваться (сначала только для себя) чрезвычайных репрессивных полномочий с правом расстрела тысяч людей и отправки еще большего их числа в ГУЛАГ. Иначе говоря, Эйхе на деле развязал те самые массовые репрессии, говоря о которых, Хрущев выражал делегатам XX съезда свое негодование. Именно здесь следует сказать, что один из вариантов развития событий (согласующийся, заметим, как с исследованиями Юрия Жукова, так и с опубликованным недавно заявлением Фриновского), заключался в том, что Ежов, работавший в тесной связи с первыми секретарями, способен был пойти на арест и расстрел Сталина, если тот вдруг откажется удовлетворить предъявленные секретарями требования.