Читать книгу "Кружок любителей чтения - Джули Хаймор"

— Что он еще?

— Он… — Дзинь, дзинь, дзи-инь. — Гм… кажется, кто-то звонит в дверь?

Это была Бронуин с бутылкой:

— Я принесла ликер из цветков бузины.

— О, отлично.

— Силы небесные, — воскликнула Бронуин, входя в дом и развязывая большую пушистую шаль, — что это за грохот?

Во время перерыва я, уплетая самосы, рассматривал картины Кейт, сложенные у стены тремя стопками. Их было всего около двадцати. Пейзажи в ярких тонах. Портреты. В большинстве своем довольно традиционные (если сравнивать с тем кофейным столиком в горошек) и очень хорошо выполненные, насколько я мог судить, работы. На портретах один тип встречался чаще других. Обнаженный. Я долго и внимательно рассматривал одну особенно выразительную композицию.

— Мой бывший, — сказала Кейт.

— Отец Чарли?

— Нет, более поздний.

Я еще раз посмотрел на портрет этого мужчины и вдруг понял, что ненавижу его. Странно.

— Где он сейчас?

Кейт посмотрела на часы и ответила:

— Скорее всего, в баре «Свинья и свисток».

— Понятно.

— Он любит выпить.

— Ага. Кстати, — сказал я, понизив голос, — мне кажется или Зоуи действительно пьяна в стельку?

Кейт взяла меня за руку — приятно — и отвела в тихий уголок ее большой гостиной.

— В самом начале я угостила ее джином, и с тех пор она все время подливает себе, — прошептала она. — Немного расстроена. У нее связь с этим Россом Кершоу из парламента. Уже три года. Я обещала никому не говорить.

— Тогда почему ты говоришь это мне? — тоже шепотом спросил я.

— Ой. Ну ладно. Она собиралась рассказать мне какие-то гадости про него, и тут все стали приходить.

— Обидно.

— Ага.

Бронуин, провозгласившая себя «Старшей по ликеру из цветков бузины», подошла к нам с большим кувшином:

— Долить, Эд?

— Спасибо, — ответил я. Интересно, почему это мне не досталось джина?

Кейт отошла, а я остался стоять, осторожно отпивая безвкусный, обессахаренный напиток, принесенный Бронуин, и глядя на разворачивающиеся передо мной сценки: вот слегка покачивающаяся Зоуи нашептывает что-то Донне в ухо; Боб, нахмурясь, поворачивает одну из наиболее абстрактных работ Кейт — то так, то этак, потом опять так; а вот Гидеон мимоходом опускает в карман своей спортивной куртки большой кусок пирога со свининой.

Поднявшись на второй этаж, я открыл не ту дверь и вместо туалета оказался в тесно заставленной, плохо освещенной, со стенами черного цвета комнате. В ней сидели двое мальчишек, поглощенных какой-то беззвучной компьютерной игрой.

— Ой, извините, — сказал я.

— Следующая дверь, — пробормотал один из них, не отрывая глаз от экрана.

— Спасибо. Еще раз извините.

— Ах, да, — спохватился подросток и повернулся ко мне. — Скажите маме, что она должна нам еще одну десятку, если хочет, чтобы мы не шумели после девяти.

— А… кто твоя мама? — спросил я.

— Тю! Кейт, само собой.

Теперь они уставились на меня вдвоем. Две бритые головы. Четыре уха, подсвеченные сиянием монитора.

— Ты — Чарли?

Она зааплодировала мне.

— И мы хотим еще самосов и кока-колы.

Когда я спустился вниз, Боб спросил меня, где находится туалет.

— Вверх по лестнице, вторая дверь слева, — сказал я и добавил: — Главное, не открывайте первую дверь.

— Она там прячет Берту Мэзон?

— Что-то вроде этого.

На следующий день Донна сидела в группе «Мать и дитя» рядом с Сюзанной, без умолку трещавшей о своей новой кухне, и думала о вчерашнем собрании кружка и о том, как совершенно пьяная Зоуи рассказала ей о своей связи с членом парламента. Раньше Донна считала ее воображалой, но, похоже, Зоуи вовсе не так плоха. Она почти плакала, когда говорила: «Ему нравятся девочки еще моложе тебя, представляешь, Донна. Он платит им. Секс втроем. Наркотики. Всякие извращения. Что угодно».

Донна не очень понимала, как себя вести, но очень хотела узнать больше. Это было похоже на статью из папиной воскресной газеты. Она спросила, как его зовут, и Зоуи прошептала ей на ухо его имя, добавив: «Ты видела его по телевизору? Красавчик, черт его побери».

Донна вернулась на место и приготовилась записывать то, что скажет Гидеон, но перед этим пометила в своем блокноте: «Рош Керша», решив про себя, что он, наверное, индус.

Зоуи проснулась в начале одиннадцатого, чувствуя себя абсолютно разбитой, выругалась, когда увидела, который час, позвонила в офис сообщить, что сегодня будет работать дома, и снова заснула.

Второй раз она проснулась в час дня и, медленно приходя в себя за чашкой крепкого кофе, попыталась вспомнить, что именно привело ее в такое состояние. Она помнила, как пришла к Кейт. Кажется, у Кейт работали строители. Джин с тоником и… ничего. Обсуждала ли группа «Мидлмарч»? Ну хорошо, она напилась. Сильно напилась. Как она добралась до дома? Сегодня утром она проснулась в сапогах и в одежде, а рядом лежала записка от Гидеона: «Не волнуйся, я съеду, как только найду куда». С чего бы это?

Черт, сегодня не пятница случайно? Ее сердце учащенно забилось. Так, литературный кружок по вторникам. «Значит, сегодня среда», — сказала она с облегчением. Было бы ужасно пропустить пятничное свидание с Россом. Такой мужчина!

Боб с утра отправился в город искать книгу Зейди Смит «Белые зубы». Опять чертова баба. На этот раз выбор Зоуи. Но если бы опять выбрали один из этих викторианских романов, он бы точно бросил кружок — лишь бы не слушать бесконечные разглагольствования Гидеона. На следующей неделе они снова собираются у Зоуи. Посидев полтора часа на старом сосновом полу, нетрудно простудиться. Надо будет посоветовать Зоуи настелить в гостиной ламинат. Сейчас этот материал все ругают, непонятно почему. Лично он не видит ничего плохого в хорошо подогнанном ламинате, хотя не стоит заявлять об этом в «Плас Флорс», где все — ярые сторонники ковролина.

Некоторое время Боб бродил по книжному магазину с целью найти «Белые зубы». Поиски завели его сначала в отделы математики, антиквариата и «Помоги себе сам», а потом в кафе с пирожными и пришедшимся очень кстати диванчиком. К нему подсели двое, похоже — студенты. Они обсуждали какого-то преподавателя, которого терпеть не могли, и поедали нечто воздушное в шоколаде. То и дело раздавалось треньканье их мобильников. Бобу захотелось очутиться в его любимом кафе «Кардома» на Корнмаркет-стрит.

— Превосходно! — воскликнула сидящая рядом с ним длинноногая, в неряшливых штанах девушка, убирая свой розовый телефончик. — Хью говорит, на следующей неделе он возьмет яхту своих родителей, если все мы приедем в Марсель.