Читать книгу "Бей врага в его логове! Русский десант в Америку - Владислав Морозов"

Спросите, а что мы там делали? Отвечаю – опытом обменивались, учили европейцев. Поскольку, как оказалось, всё, что они умеют, – это ликвидировать минную угрозу («ликвидировать», по их ненормальны понятиям, – это обнаружить мину или фугас, закрепить на них взрывчатку и дистанционно подорвать – как дети, ей-богу) в условиях какой-нибудь ближневосточной пустыни, на хороших дорогах, при наличии полного набора «гаджетов» – от БРЭМ до системы постановки помех, спутниковой навигации и примитивных роботов с манипуляторами. А вот бороться с минами, фугасами, а также растяжками и прочими противопехотками на загромождённых битой и брошенной техникой обледенелых горных или лесных дорогах, особенно при отсутствии каких-либо технических средств (да что там технических средств – просто при отсутствии электричества и радиосвязи, когда мины ищешь и обезвреживаешь фактически вслепую при помощи щупа, пальцев рук и собственного могучего интеллекта), при сильно минусовой температуре, приличном снежном покрове и тогдашней ядерно-зимней погоде, когда ночь сменяется сумерками, а метель поднимает такую снежно-пепельную коловерть, которая затрудняет даже движение машин (не говоря уж, к примеру, о вертолётах), они, как оказалось, совершенно не умеют, и учиться им уже, можно сказать, поздно.

В общем, ту колонну грузовиков с «гуманитаркой» сопровождало несколько бронемашин, вояки из Австрии, Польши и Италии, ну и я, грешный, с неполным сапёрным взводом. Вот только мин и фугасов мы тогда не встретили – на нас напали просто и незатейливо, по всем правилам классической партизанской засады. Подбили из РПГ танк «Леопард-1» с тралом, шедший во главе колонны, потом бронемашину в хвосте колонны, потом начали выбивать остальных на выбор. Мы, в отличие от остальных присутствующих, с подобным неоднократно сталкивались у себя на родине, а потому, спрыгнув с машины, заняли прочную оборону в лесу. Благо только мы там были одеты в белые маскхалаты. Позиция у нас была хорошая, впереди чуть ниже нас дорога с замершей на ней колонной, а вокруг заснеженный лес и валуны, а позади нас – скала, так что с тыла не обойдёшь. Ну, мы и держались, экономя боеприпасы. Миномётов или фугасных гранат для РПГ у боевиков не нашлось, а ручные или подствольные гранаты до нас просто не долетали. Помогло ещё и то, что боевики боялись стрелять по грузовикам – понимали, что машины могут загореться, а им было нужно содержимое их кузовов. В общем, они раз за разом поднимались, вопя про свой «аллах акбар», а мы так же раз за разом укладывали одного-двух из них замертво в грязный придорожный снег. И так продолжалось часа два.

Потом из-за машин заорали противным гортанным голосом на плохом немецком, предлагая сдаваться:

– Sich gefangen geben!

В ответ на что я приподнялся и во всю мощь лёгких сделал местным душманам встречное контрпредложение – пожевать, пососать и понюхать сами знаете что, предельно простыми и понятными русскими словами, на языке родных осин. Помню, после этого стрельба затихла минут на пять, а потом тот же голос, который только что предлагал нам задрать лапки в гору, несколько удивлённо-неуверенно и вопросительно проорал на ломаном русском:

– Рюсски?

– Да-а! – проорал я в ответ.

И после этого наступила уже полная тишина, поскольку у русских в Европе тогда (да и сейчас, кстати сказать) была мрачная слава полных отморозков, не сдающихся в плен по-хорошему, с которыми лучше вообще не связываться.

Когда ещё через час наконец приползло немецко-австрийское подкрепление с парой танков и ЗСУ «Гепард», никого, кроме покойников и нас, у дороги уже не было. Только благодаря нашему упорному сопротивлению тогда было разграблено только пять машин (и то только потому, что они стояли далеко от нас и мы их плохо видели), а два десятка вполне себе уцелело. Как оказалось, мы держались почти четыре часа, и по окончании баталии у нас было всего двое легкораненых.

Потом выяснилось, что часть итальянцев и австрийцев, сопровождавших конвой, не иначе, надеясь по своей жлобской привычке на Женевскую конвенцию и прочий сопливый гуманизм, после первых выстрелов сдалась боевикам, и те их просто деловито перекололи и покидали в ближайшее ущелье. А вот поляки тогда оттуда просто драпанули вдоль дороги, бросив пару исправных бронемашин, но почти не понеся при этом потерь. Единственный плюс – именно они добежали до ближайшего армейского поста и вызвали подмогу.

В общем, я тогда сделал вывод, что они, как и большинство европейских вояк, с исламистами воюют плохо, а вот с пиндосами они, в случае чего, судя по всему, вообще воевать не способны (те же для них совсем недавно были «братьями навек»). Не знаю, как выглядят в этом отношении их части, сформированные относительно недавно, но что-то мне подсказывает, что вряд ли они сильно отличаются в лучшую сторону от того, что было раньше…

Характерно, что на меня бухие в дупель ясновельможные паны даже не посмотрели. Хотя я, честно говоря, и не стремился как-то привлечь их внимание. Только один из этих подхалян, скосив залитые шары в мою сторону и, похоже, увидев у меня на груди гвардейский знак советского образца (а мы в бригаде их носим в обязательном порядке), замер, непроизвольно разинув рот. Я пожал плечами и двинулся в обратном направлении, где в зале ожидания уже собрались мои подчинённые. Сулимов, Шухов и Хасанов уже расслабились и приноровились закурить.

– Все валим на свежий воздух, – скомандовал я. – А уже там оправляемся и курим.

– А это кто? – спросила Машка Тупикова, с интересом разглядывая издали колоритную «скульптурную группу» у барной стойки.

– Пшеки, – пояснил я. – И если они здесь так службу несут, я не удивляюсь, что тут кто попало десанты высаживает. Надо будет у нашего подпола спросить, какого это для подобные паны Володыевские здесь потеряли…

– А чего это они поют такое, тарищ майор? – поинтересовалась Машка.

– «Красные маки на Монте-Кассино вместо росы пили польскую кровь…» Вот послушаешь этих ляхов и сразу удивишься – оказывается, кто только ни пил их голубую польскую кровь… Короче говоря, одноимённая песня про эти самые маки.

– А что за Монте-Кассино? – уточнила Машка. Остальной личный состав тоже навострил уши.

– Это из Второй мировой. Весной 1944-го 2-й польский корпус в составе двух дивизий, Карпатской и Кресовской, с приданной танковой бригадой по приказу англичан тупо и бездумно штурмовал в лоб руины этого самого монастыря Монте-Кассино в Италии, который до них так же тупо и тщетно атаковали индусы и гурки. Дело было в горах, и поляки потеряли там чуть ли не четверть личного состава, даже несмотря на численное превосходство. Руины они, правда, взяли, но немцы отошли километров на двадцать (на заранее подготовленные позиции, кстати сказать) не поэтому, а только после того, как им в тыл через перевалы вышли французские горные стрелки. Тем не менее сей штурм считается самой славной и самой кровопролитной операцией польских сил на Западе.

– А сколько там было немцев? – уточнила Машка.

– Везде пишут, что там были подразделения 1-й немецкой парашютной дивизии. Думаю, в монастыре сидело не больше полка, а то и батальона. В плен поляки взяли человек двадцать немцев…