Читать книгу "Гавань красных фонарей - Сергей Зверев"

А может, глюки у старлея? А?!

Ели бы им противостоял один человек, то можно было бы попробовать выяснить, кто он такой и как сюда попал. Но их там больше пяти.

Когда Голицын довел свой счет до семи, у него уже не оставалось сомнений, что это по их души, и не для того, чтобы среди ночи научиться правильно пить русскую водку.

Следом за Диденко в коридор высунулся на полусогнутых Малыш.

Отправив бойцов вперед, Татаринов и сам стал перемещаться к двери. Необходимо было видеть все самому, да и не испугать Татаринова перестрелкой. Что он, в перестрелках не был?! Был!

Малыш посмотрел на своих товарищей и по их напряженным фигурам понял, что впереди кто-то есть. Тела бойцов сжались, словно пружины …

Раздались хлопки!

Со стороны торцевого окна по коридору пролетело несколько пуль, две из которых попали в Малыша. Здоровяк охнул и стал заваливаться на сторону.

Татаринов тут же втащил мичмана внутрь, а затем высунул руку в коридор и стал поливать торцевое окно…

Понимая, что их сейчас могут зажать с двух сторон, Голицын отступил с директрисы огня в одну из комнат.

На лестнице тут же началось движение, а в следующее мгновение уже два ствола показались из-за угла и начали простреливать узкое пространство, ограниченное перегородками. Диденко, сматываясь прочь, нырнул в тот же кубрик, что и Голицын, разбрасывая от себя в обе стороны гранаты, чтобы несколько поумерить пыл нападавшей стороны.

Те, кто пришел за ними, не переговаривались, не кричали, они лишь едва слышно ступали по полу. Было слышно, как какой-то человек залазит в окно, за ним следом еще один. Видимо, взрывы гранат на них никакого особого впечатления не произвели. Спецназовцы не должны были позволить зажать себя. В конечном итоге их тогда додавили бы.

Со-о-бра-жать!

Татаринов представил, как они в семь тел ломятся по направлению к окну, и понял, что это не слишком удобный вариант, учитывая, что у них на руках уже один раненый. Самое страшное во время боя — это потерять управление подчиненными, он понимал это!

— Диденко, слышишь меня?! — запросил он по рации, но ответа не получил. Пришлось орать: — Диденко!

— Так то-о-чно!!! — ответил Диденко, окопавшийся за перевернутыми койками в одном из кубриков.

— Рацию включи!

— Не взял!

— Молодец. Мы с тобой поливаем конец коридора, остальные забрасывают гранатами лестничную клетку. Уходим в сторону лестницы!

Перегородки, сделанные из какого-то пластика, не выдерживали никакой критики, в том числе и критики из оружия.

Тень человека метнулась по коридору в сторону выхода из казарм и тут же получила очередь в корпус, заорала и потом затихла в углу. Здание сотряслось от череды взрывов.

Не дожидаясь, пока отогнанный неприятель вновь займет удобную позицию для атаки, старший лейтенант Голицын сотоварищи влетел на пятачок и стал пулями разбирать бетонно-лестничный пролет и стену… Рожок у него опустел быстро, но он тем самым дал возможность подойти остальным и разгрузить по половине боезапаса, чтобы никто не посмел высунуться и ответить им. В это время Диденко с Татариновым, прикрывая их, поливали огнем торцевое окно, в которое уже успели залезть двое. Как залезли, так и сникли. Кроме всего прочего, Диденко от щедрости ввалил им туда из подствольника, после чего с улицы раздался крик человека, которого явно посекло.

Интенсивный бой шел в полной темноте, и если бы не приборы ночного видения, то было бы хреновато. Когда ты не понимаешь, откуда по тебе стреляют, становится по-настоящему жутко. Нападавшие вряд ли ожидали, что им будет оказано сильное сопротивление, поскольку в два часа ночи люди обычно спят.

Марконя, не прекращая стрелять, стал подниматься по лестнице, отодвигая от себя граждан неизвестного государства, которые решили поживиться славянами. В ответ на его продвижение под ноги полетели две гранаты, пришлось быстро убегать от них вниз, при этом еще орать своим, чтобы те отвалили от эпицентра. Слова при этом он использовал в основном ненормативные…

Спаренный взрыв сотряс в очередной раз казарму. Марконя получил несколько осколков в ноги и спину. Хорошо хоть, голову не задело. Капитан-лейтенант орал, но Голицын, не обращая внимания на крики, сумел оттащить его в коридор.

Чтобы обезопасить тыл, Диденко с Татариновым быстро продвигались к торцевому окну, чтобы зачистить его и не давать возможности залезть к ним. Когда они подбежали к разбитой раме и Диденко на мгновение высунулся на улицу, то он не увидел там никого.

А в это время остающиеся в строю Голицын, Бертолет и Док, не жалея патронов, простреливали лестничные пролеты, чтобы подняться выше. Но, как водится, враг был хитер и опасен. Невидимый противник залег на втором этаже и не давал голову высунуть.

Татаринов оставил у окна старшего мичмана Диденко, а сам побежал к остальным, чтобы попытаться перебить эту свору убийц, непонятно откуда взявшуюся…

— Что там такое? — спросил он Поручика. Тот ответил, что какие-то «нехорошие люди» залегли наверху и не дают им пройти.

— А что гранаты? — спросил командир.

— Закончились. Мы ж не на войну собирались!

— Ага, — согласился Татаринов, почесывая седеющую и лысеющую голову.

Наемники продолжали сохранять спокойствие и вели себя крайне тихо: ни слов, ни звуков, ни тем более переговоров, что могло бы выдать как минимум их национальность. Всегда приятно знать, против кого воюешь. На улице послышался топот, и кто-то начал стучать в закрытую изнутри дверь.

— Опомнились, трах-тарарах, — прокомментировал Татаринов. — Посмотри за мной, Поручик, пойду открою.

Подойдя к одному из окон, которое было ближе всего к крыльцу, капитан второго ранга на корточках высунулся и поглядел, кто там к ним пожаловал. Тревожная группа в составе трех человек охранения с бледным видом, озираясь по сторонам и пригибаясь, колотила в дверь.

— Смелые ребята, — похвалил Татаринов, — не испугались заварушки.

— Just a moment![3]— вежливо ответил им Татаринов, не забыв добавить, что он русский, и напомнил им свои звание и фамилию. Когда троица зашла внутрь, Татаринов указал пальцем вверх на лестницу. Увидев растерзанный гранатами труп в коридоре, голландцы захотели обратно в караулку.

Кэп осмотрел снаряжение вновь прибывших и, не увидев на них ничего существенного, кроме стрелкового оружия, покачал головой. Шепотом он сообщил старшему, что на втором этаже засели человек пять. О том, что они как-то легко проникли на территорию базы, он добавлять не стал.

Голландцы не хотели лезть наверх, но…

— Нам нужен один живой, — сказал Татаринов, вызывая понимание у принимающей стороны.

— Что, старлей, думаешь, — обратился он к Голицыну, — как нам на второй этаж-то забраться?