Читать книгу "Был у меня друг - Валерий Шкода"

Алексей приподнялся на локтях, с неимоверной тоской окинул взором обступавшие их притихшую колонну безжизненные, враждебные каменистые пики гор и, неожиданно зло ругнувшись, сквозь зубы процедил:

– Макс, ну за что нам все это? За что?!

– Ты че? Ну-ка, братуха, соберись, не так уж все и плохо, – подбодрил задохнувшегося от нахлынувших воспоминаний друга Максим, – лучше уж в горах, чем в карауле.…

– Да не про это я, а вообще, – досадливо сморщив лицо, перебил Алексей. – Какого хрена мы тут делаем? Нам бы девчонок обхаживать сладких да родителей, взрастивших нас, радовать, а мы тут, молодые и неоперившиеся, под «духовскими» пулями загибаемся. Неужели для этого нас с рождения холили, лелеяли, в детский садик водили, книжки нам читали поучительные, мороженое покупали, в школе десять лет уму-разуму учили, чтобы потом вот так взять нас всех здоровых и красивых да в мясорубочке на фарш котлетный перемолоть? Ответь мне, Макс! Стоило ли тогда из нас людей делать? Столько сил тратить? Воевать можно и без образования. Можно уж было, наверное, принять специальный закон, что каждый, допустим, сотый родившийся мальчуган должен стать воином и тридцать лет своей жизни отдать Советской армии. И этого мальчугана государство с рождения берет под свою опеку и готовит к войне, именно к войне, а не к музыкальному училищу. Обучает его по специальной программе, учит стрелять, ставить мины, выживать в разных условиях, резать врагам горло, смотреть смерти в лицо, наконец. И всему этому его учат не шесть месяцев, как нас, а начиная с рождения – всю его жизнь. И человек этот с первых шагов своих самостоятельных пропитывается осознанием того, что он боец и что это почетное и очень нужное для государства российского дело. А, Макс? Что ты по этому поводу соображаешь?

– Я об этом никогда не думал, – задавленный эмоциональным напором собеседника, задумчиво произнес Максим. – Мне всегда казалось, что, если что-то со мной случилось, значит, так и должно быть. Мы же долг интернациональный выполняем, помогаем братскому народу.…

– Слушай, – вновь перебил Алексей, – не смеши меня, пожалуйста. Почему тогда эти братья на нас засады устраивают, а мы – на них?

Максим растерянно пожал плечами.

– Эх! – Алексей махнул рукой и закурил новую сигарету. Сделав пару затяжек, он успокоился, похлопал по плечу своего боевого товарища и, улыбнувшись, сказал: – Ты, Макс, не обращай внимания, просто заколебался я в последнее время с этими караулами, зарядками в бронежилете.… Ну, да черт с ними. На чем я остановился?

Максим вновь оживился и нетерпеливо заморгал:

– Ну, девчонки там разные у тебя были, деньги……

Алексей утвердительно кивнул головой:

– Да, деньги, рестораны, валютные бары, чтоб им пусто было. Как моя бабушка говорила – все это от лукавого. Ты знаешь, так оно и есть. Людям этого совершенно не надо. Это я, кстати, здесь уже понял. Ну, так вот, предки мои люди, конечно, обеспеченные, но меня деньгами не особо баловали. Червонец на неделю – вот и все мои карманные «бабки». Для кого-то это «бешеные» деньги, но только не для меня. Девушки-то у меня в группе из очень богатых семей были: одна – дочка директора центрального гастронома, другая – дочь инструктора горкома партии, третья – начальника городской милиции и так далее…. Все фифы очень избалованные, а те, кто попроще, мне уже на втором курсе неинтересны были. Ну, вот и подумай, Макс, куда я с ними на десять рублей в неделю? А хочется ведь всех и сразу! Верно?

– Да, с такими кралями на червонец не разгуляешься, – задумчиво согласился Максим и вспомнил свою Маринку и ее родителей, простых советских инженеров.

– Ну, так вот, – продолжил свой рассказ Алексей, – пришлось мне, значит, репу чесать на предмет добывания средств для безбедного моего существования. А в универе нашем студенты из-за бугра учились, много их было, те тоже в основном не из простых. Они в отдельной общаге жили, я туда в гости частенько наведывался. Прилично у них там было все: отдельные благоустроенные комнаты на двух человек, видаки в каждой комнате, центры музыкальные, шмотки какие хочешь, виски, джин, кока-кола…. В общем, все, что у нас в офигенном дефиците. Некоторые из них, кто победнее, фарцевали шмотками разными, но я с этим не связывался – мелочь. Были дела поинтересней.

– Вот это у тебя житуха была! – восхищенно причмокнул Максим. Он жил с мамой и сестренкой, отец его умер рано, а мама работала учительницей, поэтому рассказ Алексея о своей красивой доармейской жизни потрясал его мальчишеское воображение. Описываемые другом картинки он видел только в контрабандных, затертых до дыр иностранных журналах. – Слушай, и как же ты на них деньги зарабатывал?

– А вот сейчас я тебе и расскажу, – продолжал Алексей. – На втором курсе я познакомился с тремя студентами из Камеруна. Имена у них были интересные, на французский манер: Пьер, Жан и Поль, че-о-рные, как смоль. Я их за глаза головешками называл.

– Да ну! Неужели настоящие негритосы? – изумился Максим. – В жизни иностранцев не видал, тем более черных.

– Ну, не совсем негритосы, но черные. У нас в Минске их пруд пруди. Ну так вот, – Алексей повернулся на левый бок, подпер ладонью щеку и перешел к главному, – два раза в год мои «головешки» летали домой на каникулы. Возвращались они упакованными под завязку, причем не только шмотками и жвачками….

– А чем же еще? – Максима распирало любопытство.

– Если не будешь перебивать, то скоро узнаешь, – одернул его Алексей и перешел к кульминации своего рассказа: – Я тебе уже говорил, что «головешки» мои имели зажиточных предков. Вот Поль, например, был сыном камерунского министра чего-то там, – Алексей наморщил лоб, пытаясь вспомнить место работы черного папы, – ну, в общем, неважно. Остальные тоже не дети безработных негров, сам разумеешь.… Поэтому предки ихние под завязку снабжали деток своих «зеленью».

– Чем? – Максим изумленно вскинул брови, мысленно представив сенегальца, держащего в руках пучок петрушки.

– Ну, баксами, долларами американскими, – снисходительно растолковал Алексей, – не видал, что ли, ни разу?

– Да откуда! Ты с ума сошел, что ли! В Свердловске иностранцев отродясь не было, закрытый ведь город.… – И тут Максима, словно током, пронзила страшная догадка. Понизив голос до шепота, словно в этих Богом забытых местах их мог кто-нибудь услышать, он ошарашенно спросил: – Леха, неужели ты, – закончил он одними губами, – валютой промышлял?!

В ответ Гарбуль звонко расхохотался:

– Штирлиц был сегодня особенно догадлив!

Максим озадаченно присел на корточки рядом с лежащим на броне другом и, озираясь по сторонам, опять же шепотом произнес: – Так ведь за это же……

– Да, мой милый друг, за это можно было загреметь подальше, чем в Афганистан, – утвердительным и уже серьезным тоном закончил мысль сослуживца Алексей, – гораздо дальше и на более продолжительный срок. А куда мне было деваться? К тому времени я уже назанимал столько денег, сколько наш комбриг до пенсии не заработает, и оказался в полной…… – Алексей похлопал себя по самому метафоричному месту на теле человека. – И вот тут эти ребятки камерунские и предложили мне подзаработать.