Читать книгу "Гнев влюбленной женщины - Галина Владимировна Романова"

– Да, это Ольга Ивановна Фролова, хороший человек и просто красивая женщина, – ответил Алекс с утробным смешком.

Вот это его похохатывание, в котором определенно чувствовался какой-то подвох, окончательно привело Олю в чувство. Она вздрогнула, зажмурилась на мгновение. Потом тряхнула головой, провела ладонью по волосам. Алекс зря старался. Прическа сильно пострадала от Валиной сумки. Тут же прогнала в мыслях все, что только что произошло в холле первого этажа, и решила, что все вокруг мало-помалу начали сходить с ума.

Все, кроме нее, разумеется.

Сначала Алекс с чего-то решил, что может вести себя с ней как с распутной девкой. Пристал в курилке, лапал ее в кабинете, хватал за руки на выходе.

Потом охранник, вопреки всем установленным правилам внутреннего распорядка, позволил себе реплики в ее адрес. Неуважительные, между прочим.

И под занавес эта корова, сломавшая привычный уклад Олиной жизни уже одним тем, что позволила себе переступить порог Олиного дома. Не говоря уже о том, что разделась и улеглась на ее шелковые простыни! И вот теперь ЭТА тварь, сломавшая привычный уклад Олиной жизни, является к ней на работу, устраивает дикую сцену на глазах хама охранника и вконец распоясавшегося Скоробогатова. И требует, чтобы Оля вернула ей – что? Виктора?

Конечно, речь о нем. Хотя она все время твердила: отдай ее мне, отдай ее мне. Наверняка оговорилась, захлебываясь слюной.

Так пускай забирает! Он жив и здоров уже, проживает на их даче в пригороде. И неплохо, видимо, поживает, раз не приполз до сих пор вымаливать прощения.

Но это, как говорится, детали. Главное, что пульсировало сейчас в голове: как они посмели? Как вся эта разношерстная группа посмела так ее унижать? Кто они такие, черт возьми! Ну, она им сейчас устроит.

– Ах ты гадина, – выдохнула Оля и, поудобнее перехватив сумку в руке, замахнулась…

Глава 5

За окном было темно, но фонари во дворе уже потушили, значит, половина девятого уже точно есть. Это он определил сквозь прищуренные веки. Пора было вставать и готовить завтрак себе и Нонночке.

Илья Антонович Носов открыл глаза и осторожно повернул голову. Очень осторожно повернул, чтобы накрахмаленная наволочка не хрустнула и чтобы наполнитель в подушке тоже никак не отреагировал бы, тот иногда тихо, но поскрипывал.

Нонночка очень чутко спала. И когда он ее будил по неосторожности, сильно раздражалась. И смотрела потом на него за завтраком так…

Так, что ему тут же хотелось сдохнуть. Чтобы не ощущать себя старым, некрасивым, толстым и неуклюжим. А когда она, раздраженная, смотрела на него, то он именно таким себя и ощущал. И особенно остро ощущал Илья Антонович в такие минуты, насколько нелюбим ею и насколько ей противен.

Может, стоило дать ей тогда уйти, а? Может, не надо было рыдать, как последняя баба, и стоять перед ней на коленках? Может, не надо было цепляться за подол ее летнего легкого платья, в котором она особенно хороша? Может, не стоило уговаривать, обещать?

Такие мысли, изредка посещавшие его сразу после разыгравшейся меж ними семейной сцены, стали вдруг наведываться все чаще и чаще. И стало думаться: а что бы было с ним, Носовым Ильей Антоновичем, если бы Нонночка ушла тогда к этому своему? Пропал бы он? Запил бы, наглотался снотворного? Сунул голову в петлю? Или все же…

Или все же выжил бы он без Нонночки? Выжил бы, зауважал себя, занялся бы спортом. Сел на диету, похудел. Смог бы он все это сделать без нее? И кто она вообще для него, его милая красавица Нонночка – парус или якорь?!

Илья Антонович, затаив дыхание, стащил с себя одеяло, свесил ноги с кровати и тут же одновременно выдохнул и встал. Получилось! Нонночка даже не шевельнулась. Даже реснички ее не дрогнули. Отлично! Теперь постараться так же тихо преодолеть три метра по спальне, открыть, закрыть бесшумно дверь и галопом на кухню. Сегодня он сделает для нее что-нибудь особенное. Сегодня утро обещает быть добрым.

Блины вышли пышными, золотистыми и очень вкусно пахли, когда он выкладывал их стопкой на тарелку. Так, сметана, джем. Поставить тарелочку на поднос, туда же кофейник с ароматнейшим огненным кофе, маленькую сахарницу с крохотными кусочками коричневого сахара и можно идти.

А, нет, рано! Совершенно забыл о себе!

Илья метнулся в ванную. Плеснул горсть ледяной воды в лицо. Потом промыл подмышки, насухо вытер и чуть брызнул дезодорантом. Оскалил рот перед зеркалом. Ничего между зубов не застряло. Пригладил редкие волосы, расправил на животе футболку, чтобы та не так липла к вспотевшему телу и не так рельефно обрисовывала его полноту. Вернулся в кухню за подносом, а там…

А там уже Нонночка сидит на своем любимом месте у окна на высоком табурете, пьет кофе с блинами, улыбается и что-то тихо, сыто напевает. У нее это забавно получалось, как у огромной сильной кошки. Ему это очень нравилось раньше. С годами привык. Теперь же все чаще хотелось ее заткнуть и предложить жрать молча.

Ой, что это он опять?

Илья еле сдержался, чтобы не начать шлепать себя по губам вспотевшей ладонью. Хотя он ведь молчал. Скорее головой надо бы куда-нибудь приложиться, чтобы не допускала та в себя подобные мысли.

– Ла-апу-усь, – промурлыкала Нонночка, не оборачиваясь. – Завтрак бесподобен!

– Спасибо, милая, спасибо.

Илья осторожно подкрался, встал за ее спиной, боясь шумным дыханием нарушить очарование момента, но все же осмелился и приложился влажными губами к ее шее за ухом, пахло от жены как всегда восхитительно.

– Ум-мм, – буркнула она то ли от удовольствия, то ли от неудовольствия, было сложно понять, когда она ворчала с набитым ртом.

Илья на всякий случай отошел подальше и засуетился у холодильника.

– Я сегодня во вторую смену, милая. Дежурство у меня. Есть время приготовить что-нибудь эдакое, – тут он залихватски щелкнул пальцами, не отрывая взгляда от бараньей вырезки, которую приготовил еще загодя. – Что пожелаешь на ужин, а? Может, баранинки, а? Помнишь, в прошлый раз…

– Не надо! – резко оборвала его Нонночка. – Ничего не надо, Илюша!

И по ее мгновенно напружинившейся пояснице Илья понял, что сегодня она будет ужинать вне дома. Он сразу догадался, что будет дальше.

Сейчас она поест, благодарно чмокнет его в макушку и уйдет смотреть утренние передачи. С обеда Нонночка заляжет в ванну, обернувшись какой-нибудь замысловатой зловонной маской с пяток до подбородка. Затем будет тщательно мыть себя, а ему достанется мыть ванну. Потом будет разглаживать волосы утюжком, что он подарил ей по ее просьбе. Красить ноготки, тщательно выбирать одежду, одеваться. Потом она вызовет такси и… вернется утром.

И он будет знать, где она! С кем она! Потому что она считала своим долгом ставить его в известность. Считала, что этим щадит его нервы. Да и забирать ее ему иногда приходилось оттуда, куда она отправлялась из ночных клубов, театров, званых вечеров.