Читать книгу "Колдовство для олигарха - Марина Тройнич"

— Вставай, внученька, давай знакомиться! Поглядим, что за кралю отыскал наш Кощеюшка.

Сестры внешне были совсем не похожи на Ягу Яговну. Маленькие и пухленькие, однако такие же подвижные. Они обошли меня кругом, потрогали волосы:

— Как звать-величать, красавица?

— Меня — Любкой. А ваши имена разрешите узнать?

— Я — Яга Смуровна.

— А я — Яга Митяновна.

Я стрельнула глазами. Вот и повод к размышлению. Имена одинаковые, а отчества — разные. Впрочем, не мое это дело.

Хозяйка уже хлопотала у печки:

— Проголодались милые сестрички, пока добрались. Но для начала я вас обрадую и удивлю.

Она достала волшебные вещи и разложила на столе. Бабки так увлеклись их разглядыванием, что и про меня позабыли. Мелькнула мысль: «Не вскочить ли на метлу и не помахать ли всем на прощанье ручкой?» Но тут же в моей голове раздался голос Феклуши: «Мы от них не убежим. Ступы летают быстрее. Да и лететь нам некуда».

Я вздохнула — и то верно.

Вскоре мы уселись обедать. Яга Яговна притащила бутыль своей любимой мухоморной настоечки. Кивнула мне:

— А ты пей медовуху. А то князь живьем нас съест.

Я рассмеялась:

— Всю жизнь думала, что это вы всех едите.

Бабки даже обиделись:

— Не повторяй глупость всякую. Мы только спасаем да выручаем — и Иванов-дурачков, и Иванов-царевичей.

Пришлось просить прощения и заглаживать свои слова совместной чарочкой. Вскоре сестры хозяйки совсем расчувствовались:

— А еще не хотели лететь сюда. Тяжко уж старым путешествовать: и ноги ноют, и сердце пошаливает. Но теперь довольнешеньки — с такой славной женушкой своего правнучка познакомились!

Тут старушки, словно забыв о моем присутствии, принялись меня обсуждать.

— Сразу и не разглядела, как хороша девочка. Уж прости глупую.

Смуровна проворчала:

— Давно тебе, Яговна, следовало принимать настоечку для глаз.

Митяновна добавила:

— А ей никакая настоечка не поможет. Никто никогда не нравился.

Яговна возмутилась:

— Что вы несете?! Понравилась мне Любушка, да еще как!

И сестры дружно выпили за меня.

После третьей чарки захотелось чего-то душевного. Мы хором исполнили песню «Соловей, соловей, пташечка». Я знала эту песню от бати, очень уж он обожал петь, когда выпьет. После четвертой захотелось поплясать, и мы дружно сбацали «барыню». К моему удивлению, о своих больных костях бабки даже не вспомнили. Когда стемнело, вышли во двор, разожгли костер и уселись вокруг него. Знала бы, чем закончатся эти посиделки, ушла бы лучше спать.

Бабули захватили с собой знаменитую мухоморочку, а для меня — медовуху. Время от времени прикладывались к чарочке и меня не забывали потчевать. Дрова потрескивали, искры летели высоко вверх. Сидеть около огня было тепло и приятно.

— Спой, Любушка, порадуй старых. Песни у тебя уж больно красивые.

Ну как не уважить таких славных старушек? Мысленно перебрала репертуар папаши. Песня про одинокую рябину точно должна понравиться.

Тонкими ветвями я б к нему прижалась

И с его листвою день и ночь шепталась.

Но нельзя рябине к дубу перебраться,

Знать, ей, сиротине, век одной качаться…

При этих словах я вспомнила Федю и хлюпнула носом. Бабки бросились утешать:

— Да не успеешь и глазом моргнуть, девонька, как Кощеюшка вернется! Таких красавиц надолго не оставляют.

Я не стала разочаровывать старушек. Шмыгнула в последний раз и вытерла глаза. Махнула рукой, собираясь продолжить. Однако что дальше случилось с рябиной, старушкам узнать было не суждено. Излишек медовухи сослужил моему желудку нехорошую службу. Я зажала рот руками и бросилась в кусты. Вышла обратно бледная и дрожащая, меня словно вывернули наизнанку.

Бабки запричитали:

— Что с тобой? Лица на тебе нет.

— Не знаю, со вчерашнего дня подташнивает.

Старушки радостно переглянулись и многозначительно уставились на меня. И вдруг дружно захлопотали:

— Тебе, красавица, следует прилечь и отдохнуть. А мы тебя станем лелеять да холить. Вот Кощеюшка-то обрадуется!

Я не поняла:

— А при чем здесь князь? Не ему, а мне плохо.

— Как при чем? Не без его ж участия все получилось.

Бабки глядели на меня с умилением, а я уже поняла, что к чему… Поперхнулась и сдуру брякнула:

— Это не то, о чем вы думаете. Не могу я быть беременной, я еще девушка.

Старушки опешили:

— Как так? Ведь болтают, будто наш внучек десяти мужиков стоит?

Я так и подскочила. Ну что ж такое сморозила! Как теперь выкручиваться? От злости выдала первое, что пришло в голову:

— Не знаю, может, и стоит. Но со мной вот ничего не получилось.

Брякнула и от ужаса зажмурилась. Такой отзыв вряд ли понравится любому мужчине, а я так о повелителе…

Бабки враз умолкли и вытаращили глаза:

— Девонька, что ж ты такое говоришь? А мы-то думали, не успел жениться — а уж молодую одну бросил. Надо же, горе какое! Да не печалься, поможем мы твоему несчастью.

Вот ведь, ляпнула чушь, а меня еще и утешают. При том что сама рада, что князь прав на меня не предъявляет.

Я жалобно простонала:

— Бабули, только князю не говорите. Рассердится он на меня. Да и мало ли как бывает. Пройдет.

Старушки закивали головами:

— Вылечим Кощеюшку. Наверное, какая-то… женщина нехорошая… на него приворот сделала. Но мы не дадим тебя в обиду!

Бабки склонились друг к другу и зашептались. До меня долетали только обрывки их разговора:

— …точно Марья. Она давно за него метила.

— …нет, Василиса — она ведьмам хвасталась, что добьется любви Кощеюшки.

— …скорее Варвара, она любовными чарами владеет и всегда его вернуть мечтала.

Чем дольше я слушала, тем хуже мне становилось. Послала же судьба муженька! Да при таком обилии баб на кой ляд было жениться?!!

В моей нетрезвой голове мелькнула стоящая мысль: «Всех разгоню метлой!» И тут же услышала голос Феклуши:

«Рада буду помочь».

В своем праведном гневе на зазнобушек моего супруга я подыскивала, куда бы еще их отправить. Вспомнила о весьма нецеломудренной ядреной фене.

Метла восторженно взвизгнула:

«Правильно! Во даешь!»

Эх, до чего довело замужество! Скоро уподоблюсь в разговорной речи сапожнику.