Читать книгу "Пепел и кокаиновый король - Александр Логачев"

«Рушныки, розшыти рушныки з лэлэками!», «Картопля нэ билоруська, витчизняна, незалэжна!», «Гэй, пановэ, що просышь за свое порося? Скилькы? А щоб тэбэ гэпнуло об Говерлу![6]Да я за таки карбованци трех поросят куплю!» — надрывался рынок. А где-то в этом же городе клофелинщица Ганка, пересчитывала гроши, вырученные от продажи ампулы клофелина, любовалась красивенькими бумажками под названием «хевро» и прикидывала в уме, сколько это выйдет в пересчете на гривны.

Женская цифра не устроила немого, и он, страстно гыгыкая, накарябал свою вдвое меньше. Началась базарная рутина, без которой не обходится купля-продажа не только на жарком Востоке, но и на Западной Украине. Правда, у первых это многовековая традиция, неприлично на Востоке не поторговаться, неуважение окажешь. У вторых же человек, который сорит грошами, то есть выкладывает сколько попросят, не может не вызвать законных подозрений. Пепел далеко не все понимал из разговоров на украинской мове. Но нехорошие слова в свой «глухонемой» адрес почему-то распознавал без труда. Пепел еле сдерживался, выкидуха жгла кожу сквозь подкладку брюк.

Но никак иначе у Пепла не получилось бы исполнить задуманное, кроме как играя под глухонемого. Безопасней, наверное, пройти по палестинским землям, распевая песни на иврите, чем на Западной Украине заговорить на мове москалей.

…А в кармане брюк Пепла лежал большой, «беременный», коробок из-под хозяйственных спичек, плотно набитый предусмотрительно приобретенной во Львове анашой…

* * *

Словацко-украинская граница. 16. 34 по часам начальника дежурной смены украинского пропускного пункта капитана Леонида Крыщука.

«Запорожские» усы — единственное, чем замаскировал себя Пепел. Хотя шанс, что ориентировки по его внешности Лопес успел рассовать по границам, был более чем велик. Но вряд ли погранцам придет в голову сличать с фотками человека, который не просто сам явился пред их светлы очи, а к тому же навязывается на общение, да еще так навязывается, что гонишь — не уходит. Охотничий инстинкт включается, когда жертва убегает, прячется, боится, или, по крайней мере, старается вести себя предельно неброским образом.

Ну, еще разве Пепел замаскировал себя клеенчатой сумкой, которая разумно врисовывалась в образ. А образ был такой: дешевый челнок, который придумал чуток заработать на продаже игральных карт скучающим погранцам.

Пепел предполагал, что на конкретно этом КПП может быть непопулярна игра в карты. Но чего уж не могло не быть, так это служебной тоски. А красиво сыграть на тоске песню вроде опытного акына со своей одной струной, — это, граждане начальники, что называется, дело техники.

Капитан пограничных войск Украины Крыщук услышал смех в родной курилке под «грибком» с облупившимися и загнутыми на краях железными листами. Подойдя, начальник украинской дежурной смены обнаружил помимо подчиненных хлопчика средних лет, который развлекал перекурщиков карточными фокусами: перекидывал колоду из ладони в ладонь, угадывал карту, вытаскивал карты из карманов зрителей и собственного уха. В ногах хлопчика стояла расстегнутая полосатая сумка, бока которой распирали бумажные упаковки по двенадцать карточных колод в каждой.

Когда ребята, почувствовав себя с приходом начальства неуютно, побрели на рабочие места, Крыщук как-то незаметно разговорился с фокусником, потом опять же незаметно для себя согласился разок перекинуться в буру на интерес, потом сыграли кон по гривне, а потом капитана Крыщука будто шмель ужалил…

Нет, дежурного не выгнал из курилки срочный вызов с КПП. Пепел спецом выбрал такой отдаленный от большегрузных трасс малопропускной пункт и заявился под вечер, чтобы ничто не отвлекало людей от игры.

— В очко граешь? — спросил капитан после третьего кона, резко прихлопнув колоду рукой, а в глазах его заплясали не установленного происхождения черти.

— Ну, играю, — не стал корчить целку Пепел.

— Зможешь зробыты файного игрока? Давай щиро, я же бачу, що ты не прост, — неясного Пеплу происхождения огонь разгорался в прищуренных глазах капитана.

— Это как получится, — осторожно ответил украинцу залетный москаль. — Как карта ляжет.

— Трэба, щоб легла, — приказал пограничник. — Слухай внимательно, хлопец. Я бачу, у тебя в сумке батальоны колод. Гарантирую, що товар у тебя здесь раскупят по найкращий цене, поедешь домой с пустой клеенкой. Но только в том случае, якщо зумиешь перемогты. Проиграешь — краще тоби николы здесь больше не показываться. Ну як, згодэн?

— Точно товар раскупят? — Пепел изобразил непреодолимую барыжью жадность.

— Слово украинского офицера.

— Тогда можно попробовать. Эх, пропадай моя телега! А кого обыгрывать-то?

Капитан заговорщески подмигнул:

— Через годыну сходим з тобою в гости к сусидам. Пока потренируйся.

«Ах вот оно как! — догадался Пепел. — Словацко-украинское соперничество. У вас от скуки тут развелось типа вечное соревнование с сопредельной сменой. В очко дуетесь. Конечно, это несколько осложняет план, но поди — откажись…»

* * *

Словацко-украинская граница. 17. 56 по часам начальника дежурной смены словацкого пропускного пункта майора Ежи Хандуша.

Ворона третий раз за день пересекала украинско-словацкую границу. Даже, может быть, и более того. Третий раз она попадалась на глаза майору Хандушу. Он ее хорошо разглядел благодаря природной дальнозоркости и запомнил благодаря белому пятну на изнанке левого крыла. Ворону хотелось пристрелить из табельного пистолета. Но Хандуш боялся быть неправильно понятым коллегами и начальством. Если уж и тратить патроны, подумал майор, то выпускать их стоит в скопление автомобилей у контрольно-пропускного пункта. За пекло в ботинках и за весь жаркий день, в который приходится работать, а не купаться и загорать на озере Радуница. За куцее жалование, за всего лишь майорские погоны, за покалывающую печень, за жену, которая предположительно изменяет во время несения мужем пограничной службы. За то, что сборная Словакии не вышла в финал чемпионата мира по футболу, а Словения вышла.

Начальника дежурной смены Хандуша, пьющего «фанту» под могучей вековой лиственницей, что растет на холме с видом на пропускной пункт, всецело захватила расстрельная фантазия. Место пистолета в воображении занял автомат. Из него удобнее всего поливать автомобильный затор. Ах какие замечательные искры высекали бы пули из автомобильного железа! Надоевшие морды шоферов и туристов перекосило бы от ужаса. Эти сморчки прятались бы за колесами, сигали бы в сточные канавы. Из дырочек в бензобаках тек бы бензин, смешиваясь с водкой, капающей на асфальт из простреленных фургонов, пары поднимались бы над асфальтом… А потом как рвануло бы!

Тем временем над головой Хандуша безбоязненно пересекали украинско-словацкую границу перистые облака. Где-то глубоко внизу под майором Хандушем кипела магма, огненными реками путешествуя по странам и континентам без виз и осмотров. Тем же занимались грунтовые воды и переносимые ими минеральные вещества. Чуть выше подземными ходами пробирались через границы и демаркационные линии неразумные кроты. Солнечные лучи, радиоволны, бактерии с вирусами, фотоны, электроны, не говоря уж про неуловимые нейтрино, — короче, все сущее кроме людей, машин и грузов не считалось с пограничным постом на словацко-украинской границе.