Читать книгу "Торговец кофе - Дэвид Лисс"

Ханна прижала руки к губам. Она сделала серьезное лицо:

— Ты не должна подслушивать.

Аннетье повернула голову на секунду без тени улыбки на своем бледном голландском лице.

— Нет, — сказала она. — Я должна. — И продолжила свое дело.

Ханне ничего не оставалось, как самой приложить ухо к двери.

Она услышала приглушенный голос Паридо.

— Я надеялся, что у меня будет возможность поговорить с вами, — сказал он.

— У вас была такая возможность вчера вечером. Я видел вас в Талмуд-Торе.

— Почему ему не быть в Талмуд-Торе? — спросил Даниель. — Он ведь парнасс.

— Пожалуйста, Даниель, — сказал Паридо тихо.

Наступила пауза, и затем парнасс начал снова:

— Сеньор, я должен сказать вам следующее. Долгое время отношения между нами были сложными. После истории с Антонией вы послали мне записку, в которой приносили извинения, в тот момент я не придал им значения. Теперь я сожалею, что был холоден с вами. Ваше поведение было безрассудным и опрометчивым, но не злонамеренным.

— Я соглашусь с подобной оценкой, — сказал Мигель после паузы.

— Я не рассчитываю, что мы сразу станем большими друзьями, но мне бы хотелось, чтобы отношения между нами были менее напряженными.

Небольшая пауза, бульканье наливаемого вина. Затем:

— Мне было особенно неловко, когда вы выставили меня перед маамадом.

Паридо засмеялся:

— Признайте же, что мои обвинения были справедливыми, да и в любом случае вам не грозило серьезного наказания. Мои обязанности парнасса требуют, чтобы я служил примером для общины, и в вашем случае я пытался проявить милосердие из симпатии к вашему брату, а не жестокость от обиды на вас.

— Странно, что это не приходило мне в голову.

— Вы видите? — сказал Даниель. — Он не желает покончить с враждой.

Паридо, казалось, не обращал на него внимания:

— Мы сердились друг на друга на протяжении двух лет. Я не могу рассчитывать, что мы станем друзьями только потому, что я этого хочу. Я лишь прошу вас не усугублять враждебность и сам поступлю так же, и, может быть, через какое-то время мы сможем доверять друг другу.

— Я ценю ваши слова, — сказал Мигель. — Я был бы счастлив, если бы наши отношения улучшились.

— Когда мы встретимся в следующий раз, — продолжал Паридо, — мы встретимся если не как друзья, то по крайней мере как соотечественники.

— Согласен, — сказал Мигель более сердечно. — Благодарю вас за ваш шаг.

Ханна услышала поскрипывание, кто-то шел к двери, и она не могла долее оставаться в прихожей.

Женщин не посвящали в дела коммерции, но она знала: Паридо сделал многое, чтобы навредить Мигелю. Мог ли тот верить столь неожиданному предложению дружбы? Ханне пришли на ум детские сказки о ведьмах, которые завлекали детей к себе в избушку обещанием сластей, или о домовых, соблазняющих жадных путешественников золотом и драгоценными камнями. Она хотела предупредить Мигеля, но ему, наверное, не требовалась ее мудрость. Мигель мог сам распознать колдунью или домового. Его нелегко обмануть.

4

Хотя у Мигеля были более неотложные дела, он посетил букинистическую лавку неподалеку от Вестеркерк и отыскал там перевод английской брошюры, описывающей достоинства кофе. Автор превзошел Гертруду в своем энтузиазме. Он утверждал, что именно кофе чуть не остановил эпидемию чумы в Англии. Кофе укрепляет здоровье, и те, кто его пьет, становятся крепкими и толстыми. Он помогает пищеварению и лечит чахотку и другие болезни легких. Он является прекрасным средством от поносов и даже дизентерии, известны случаи, когда он излечивал желтуху и любые воспаления. Кроме всего этого, по словам англичанина, он наделяет человека потрясающей силой ума и способностью сосредоточиться. В ближайшие годы, писал автор, человек, который не пьет кофе, не сможет выдержать конкуренции с тем, кто воспользовался его секретами.

Позднее в своей подвальной комнате Мигель боролся с желанием запустить оловянным кувшином в стену. На чем остановить выбор — на кофе или на бренди? Можно ли заниматься и тем и другим? Торговля бренди тянула его вниз как камень, привязанный к тонущему человеку, но кофе может оказаться той вещью, которая позволит ему всплыть.

Дабы успокоиться, он обратился к своей библиотеке, что делал все чаще в последнее время. После переезда

в Амстердам Мигель увлекся испанскими приключениями, переводными французскими романами о любви, интригующими рассказами путешественников и более всего сальными криминальными историями. Из всех повествований об убийцах и ворах Мигель предпочитал рассказы о приключениях Очаровательного Петера, хитроумного бандита, который давно уже дурачил глупых богачей в Амстердаме и окрестностях. Гертруда первой познакомила его с приключениями этого ловкого негодяя, который, по ее мнению, вместе со своей женушкой Марией воплощал сущность голландского хитроумия. Она с удовольствием читала эти книжки — иногда вслух своему телохранителю Хендрику, иногда всей таверне, и слушатели смеялись и улюлюкали и поднимали тосты за удачливого вора. Были эти истории правдивыми или выдуманными, как в случае с Дон Кихотом, или тут что-то среднее?

Сначала Мигель оставался к ним равнодушен. В Лиссабоне его не интересовали мрачные рассказы об убийцах и казнях, а теперь, когда он изучал Тору, у него было что читать. Но Очаровательный Петер покорил его сердце. Мигеля восхищало, как этот бандит превозносит собственную двуличность. Новообращенным в Лиссабоне приходилось быть двуличными, даже тем, кто искренне принял католицизм. Нового христианина в любой момент могла предать очередная жертва инквизиции. У Мигеля вошло в привычку лгать, скрывать о себе факты, есть свинину на людях — словом, идти на все, чтобы его имя ни у кого не сорвалось с уст под пытками. Обман тяготил его, но Петер наслаждался своей двуличностью. Мигель был восхищен этими рассказами, поскольку, как и Очаровательный Петер, хотел быть плутом, но не лжецом.

Теперь он пытался отвлечься, читая один из своих любимых рассказов о богатом бюргере, который был околдован красотой женушки Марии и хотел наставить рога Петеру. Пока Мария отвлекала внимание бюргера остроумной беседой и другими искусными способами, Петер со своими людьми вынес из его дома все ценные вещи. Выставив бюргера из собственного дома в чем мать родила, Петер и Мария открыли кладовые для жителей деревни и устроили пир. Так Петер по-своему восстановил справедливость.

Закрыв книжку, Мигель по-прежнему думал о бренди и кофе.

Днем он получил письмо от ростовщика Алонсо Алферонды, с которым, соблюдая осторожность, поддерживал дружеские отношения. Алферонда имел репутацию человека, с которым было опасно не считаться, что могли бы засвидетельствовать дюжины слепых и хромых должников в Амстердаме, однако Мигелю было трудно связать покалеченных жертв Алферонды с толстопузым весельчаком, чья доброта, казалось, не знала границ. Узнай только маамад, что Мигель водится с этим недоброй славы изгоем, тяжкой кары было бы не избежать, но общество Алферонды было слишком приятным, чтобы от него отказываться. Даже в изгнании он умудрялся получать интересные сведения, которыми был всегда готов поделиться.