Читать книгу "Лето, прощай - Рэй Брэдбери"

Армия повиновалась, а сам он зажал уши и стал ждать, когдарванет. По шнуру с фырканьем змеился рыжий огонек.

Взрыв получился на славу.

Следующий миг показался вечностью; бойцы даже приуныли, нотут у них на глазах дверь медленно-медленно подалась.

– Ну, что я говорил! – воскликнул Том.

– Язык прикуси, – оборвал его Дуг. – Заходим.

Он широко распахнул дверь, потянув ручку на себя.

Вдруг снизу послышались чьи-то шаги.

– Кто там? – прокричали с первого этажа.

– Дьявольщина, – прошептал Том. – Зуб даю, это сторож.

– Эй, кто там? – выкрикнул тот же голос.

– Айда! – И Дуглас впереди всех ринулся в дверь.

Наконец-то они проникли в нутро часов.

Со всех сторон их обступила громоздкая, пугающая махинаНеприятеля, Счетовода Жизни и Времени. Сердцевина города, самая его суть. Дугявственно ощущал, как бытие всех известных ему людей безостановочно вращаетсявместе с этим механизмом, барахтаясь в жирной смазке, и перемалывается острымизубцами и тугими пружинами. Часы шли молча. Теперь его осенило: ведь они ипрежде никогда не тикали! Никому не доводилось слышать, чтобы они вели свойотсчет вслух; просто каждый из горожан слишком уж напряженно вслушивался – иулавливал биение собственного сердца и мерное течение жизни в запястьях, вгруди и висках. А здесь царило холодное, металлическое безмолвие, немоедвижение, которому сопутствовали только слабые шепотки стали и меди, да ещеблики и отсветы.

Дугласа затрясло.

Сейчас они были рядом: Дуг и эти часы, которые, сколько онпомнил, еженощно обращали в его сторону свой лунный лик. Великая махина грозилапротянуть к нему пружины, опутать медными кольцами и бросить в жерновашестеренок, чтобы окропить его кровью свое бесконечное будущее, пронзитьчастоколом зубцов и располосовать кожу на тонкие полосы, которые можно потомиграючи настроить на разные лады, не хуже чем в музыкальной шкатулке.

И тут, выбрав подходящий момент, часы громоподобнооткашлялись. Исполинская пружина выгнулась, будто готовясь произвести пушечныйвыстрел. Дуглас и глазом моргнуть не успел, как на него обрушилось форменноеизвержение.

Один! Два! Три!

Это выстреливал часовой колокол! А Дуглас превратился вмотылька, в мышонка, угодившего в ведро, которое без устали пинают чужиебашмаки. Башня ходила ходуном, как при землетрясении, – на ногах не устоишь.

Четыре! Пять! Шесть!

Покачиваясь, он зажимал уши ладонями, чтобы не лопнулибарабанные перепонки.

Вновь и вновь – семь! восемь!– в воздухе грохотали раскаты.Пораженный, он прислонился к стене и зажмурился; с каждой штормовой волной унего обмирало сердце.

– Шевелитесь! – вскричал Дуглас. – Петарды сюда!

– Смерть железным гадам! – провозгласил Том.

– Это мне положено говорить, – осадил его Дуг. – Прикончитьчасы!

Чиркнули спички, вспыхнули запалы, и петарды полетели вмеханическую утробу.

За этим последовал дикий топот и гвалт: мальчишки уносилиноги.

Они запрыгивали на подоконник четвертого этажа и чуть некубарем летели вниз по перекладинам пожарной лестницы; когда все уже были наземле, в башне прогремели два взрыва, сопровождаемые оглушительным лязгомметалла. А часы все били раз за разом, без остановки – они цеплялись за жизнь.Вровень с ними кружили голуби, точно клочки бумаги, пущенные по ветру с крыши.Бом! Небеса раскалывались от громоподобных ударов. Рикошет, скрежет, последняяотчаянная судорога стрелок. А потом:

Тишина.

Оказавшись у подножия пожарной лестницы, мальчишки задралиголовы и уставились на мертвую махину. Никакого тиканья – ни придуманного, нивсамделишного, ни тебе птичьего щебета, ни урчания двигателей – только легкиевыдохи спящих домов.

С минуты на минуту глазеющая вверх армия ожидала услышатьпредсмертные стоны круглолицего циферблата, искореженных стрелок, цифр ивнутренностей, а вслед за тем, все ближе и ближе, скользящий скрежет медныхкишок и железных метеоритных дождей, которые обрушатся на газон, чтобыпридавить неприятеля рокочущей лавиной минут, часов, лет и вечностей.

Но нет: только тишина да еще эти часы, безгласные инедвижимые, которые обезумевшим привидением белели в вышине, опустив никчемныемертвые руки-стрелки. Тишина, и опять долгая тишина; но в домах уже вспыхивалиогни, по всей округе перемигивались яркие лучики, а горожане выползали наоткрытые веранды и вглядывались в темнеющее небо.

Весь в испарине, Дуглас по-прежнему смотрел вверх и собиралсячто-то сказать, когда тишину прорезал вопль.

– Я это сделал! – кричал Том.

– Том! – не выдержал Дуг. – Мы! Мы, все вместе. Вот толькоразобраться бы: что мы сделали?

– Смываться надо, – сказал Том, – пока нас не накрыло.

– Кто здесь командует? – рассердился Дуглас.

– Я больше не буду, – сказал Том.

– Бегом марш! – приказал Дуг.

И победоносная армия умчалась в темноту.

Глава 25

Настала полночь, а Тому все не спалось.

Дуг знал это наверняка: он слышал, как у Тома раз за разомпадали постельные принадлежности, а значит, брат ворочался и метался, но всякийраз сгребал с пола одеяла и подушки и водружал их обратно.

Часа в два ночи Дуг спустился в ледник и принес Тому вспальню блюдечко мороженого, чтобы легче было вызвать младшего брата наразговор.

Том сел в постели, но к мороженому, считай, не притронулся.Он долго смотрел, как оно тает, а потом выдавил:

– Прокололись мы, Дуг.

– И не говори, Том, – подтвердил Дуг.

– Мы-то думали: вырубим эти здоровенные часы – и стариканы,глядишь, тоже вырубятся, не смогут больше отнимать, красть наше время. Но развехоть что-нибудь вырубилось?

– Нет, сэр, – сказал Дуг.

– Вот и я о том же, – продолжал Том. – Время-то движется. Ничегоне изменилось. Когда мы драпали, я специально посмотрел: ни в одном доме светне погас. В конце улицы топтались полицейские – они тоже не вырубились. А ябегу и думаю: вот-вот свет вырубится или еще чего-нибудь и будет нам знак, чтодело сделано. Как же, жди! Хорошо еще, если никто из наших не покалечился.Вспомни, как ребята ковыляли; и Уилл, и Бо, да чуть ли не все. Сегодня они незаснут как пить дать, а если заснут, так под утро и будут потом как вареные, изкровати не вылезут, на улицу не выйдут, рта не раскроют – прямо как я: сто летсо мной такого не бывало, чтоб ночью сна ни в одном глазу. Даже зажмуритьсястрашно. Чего делать будем, Дуг? Ты сам говорил: «Надо убить часы»; авоскресить-то их можно, если припрет?