Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

теперь он станет базовым образом журналистки «Манхэттен пресс».

Остановившись перед зданием редакции, в самом центре Манхэттена, я почувствовала, что вернулась домой или по крайней мере в место, где я чувствовала себя как дома. Я стояла, держа в руках коробку с материалами по делу Джины, а мимо меня мелькали костюмы офисных работников, проплывали фигуры случайных прохожих, с открытыми ртами проходили туристы, поднявшиеся с утра пораньше, чтобы пройтись по туристическому маршруту Нью-Йорка. Следующие по этому маршруту встречали рассвет на смотровой площадке «Вершина скалы», заходили за капкейками в пекарню «Магнолия», останавливались на Таймс-сквер и делали небольшую передышку напротив «Манхэттен пресс», откуда, переходя с одной улицы на другую, к полудню добирались до Центрального вокзала. К вечеру все как сумасшедшие устремлялись к «Эмпайр-стейт-билдинг», чтобы успеть занять место на обзорной площадке. Самым удачливым, возможно, посчастливится стать свидетелями неудачной попытки самоубийства с вершины небоскреба. Точно такой же маршрут проделала и я, впервые оказавшись в городе с родителями, когда мы приехали сюда на машине из далекого города Шарлотт в Северной Каролине. Тогда я мечтала поступить на факультет журналистики Колумбийского университета, не догадываясь о том, к чему это приведет. Боль и правда всегда шли рука об руку.

Кира Темплтон была единственным лучиком света, который освещал мою жизнь в этом городе. Я не могу сказать, что все остальное было погружено во тьму. Но другие искорки и случайные моменты счастья никогда не светили мне с такой ясностью, как история этой девочки. Даже свет того пламени, что открыл передо мной двери «Пресс».

Я достала пропуск и прошла через турникет на входе в редакцию. Услышав звонки телефонов и стук клавиш редакторов за дверью, я подумала, что они, должно быть, не останавливались ни на секунду с того самого момента, когда я была здесь в последний раз. Незнакомая мне молодая девушка-секретарь с улыбкой робота и гарнитурой с микрофоном посмотрела на меня.

– Вы?..

– Могу я увидеть Фила?

– Фила… Что-то еще?

Она улыбнулась мне еще шире, будто я сморозила какую-то глупость. От ее улыбки стало не по себе.

– Фила Маркса…

– Посмотрим… Одну секунду…

Она поднесла ручку ко рту. Я понадеялась, что на ней полно микробов.

– Кто его спрашивает? – спросила она, хотя, по-видимому, это ее не очень интересовало.

– Может, мы оставим это на другой раз и я просто пройду?

– Вход в редакцию разрешен только для работников «Манхэттен пресс». Таковы правила. Скажите, кого вы ищете, и я узнаю, можете ли вы зайти. С кем вы хотите поговорить?

– Я уже сказала. С Филом Марксом, – с раздражением ответила я, опустив коробку Джины на пол.

– Этого имени нет в моем списке, – холодно отозвалась она почти в ту же секунду. – Знаете ли вы кого-то еще? Назовите имя, и я узнаю в редакции.

– Фил Маркс – главный редактор газеты. И ваш начальник, на минутку. Мое имя – Мирен Триггс, я работаю здесь. В отделе расследований.

Она снова углубилась в список на своем столе. Немного погодя она подняла глаза, которые расширились до того, что стали похожи на страусиные яйца, и равнодушно произнесла:

– Вас нет в моем списке. Мне жаль, но я вынуждена попросить вас удалиться.

– В каком смысле? Я работаю здесь, – со злостью запротестовала я.

– Согласно моему списку, нет.

– Да к черту ваш список.

– Прошу, не вынуждайте меня звать охрану. Это серьезное издательство…

Я огляделась вокруг. В этот самый момент в редакцию вошли два журналиста, которые работали в отделе внешней политики. Я не знала, как их имена, но помнила лица.

– Простите, вы не могли бы сказать, что я здесь работаю? Мне нужно поговорить с Филом.

Они с недоверием переглянулись. Потом один из них грустно посмотрел на меня, а другой заговорил:

– Мирен? Разве тебя не уволили?

– Уволили? Я была в отпуске. Вы же знаете, из-за книги. Можете сказать ей, чтобы она меня пропустила?

Они снова переглянулись, и эта секунда показалась мне вечностью.

– В отпуске? Ты ничего не знаешь?

– О чем? – не поняла я.

Вдруг за спиной я услышала голос, который тут же узнала:

– Мирен?

Это был Боб Уэкстер, руководитель отдела расследований. Все это показалось мне странным. Более двенадцати лет я работала в «Пресс», и хватило всего секунды, чтобы я почувствовала себя чужой.

– Боб?! Как хорошо, что ты здесь!

– Мистер Уэкстер, вы ее знаете? – вмешалась секретарь.

– Конечно, это мисс Триггс, – ответил Боб.

Затем, повернувшись ко мне, явно удивленный моему появлению, он продолжил:

– Что ты тут делаешь?

Я знала, что он был рад меня видеть, но в то же время выглядел растерянным.

– Я готова вернуться. Мне требовалось время и… Вот я здесь.

– Давай пройдем в мой кабинет и поговорим там.

– В твой кабинет? Тебе дали кабинет? Как им удалось закрыть тебя в четырех стенах?

– Ты не знаешь? Теперь я главный редактор газеты.

– Серьезно? Невероятно! Поздравляю! Тебя… Подожди-ка. А как же Фил?

– У Фила все плохо. Проходи, я тебе расскажу. Хочешь кофе? Боже мой, как ты изменилась. Я слышал тебя по радио. Твоя книга повсюду.

Я прошла вслед за ним, оставив за спиной секретаршу, которая в последний раз бросила на меня свой недоверчивый взгляд. У меня защекотало под ложечкой, когда я проходила мимо своего стола. Моего пустого стола. Слишком пустого в сравнении с воспоминаниями. Испарились горы документов. Исчезли лотки для бумаг. Пропал монитор компьютера. Я заметила, что, несмотря на непрерывный шум телефонов и чей-то громкий разговор, офис казался опустевшим. Когда мы вошли в кабинет, в котором я столько раз спорила с Филом, Боб сел в кресло и сбросил на меня бомбу:

– Видишь ли, Мирен… Ты не можешь вернуться.

– Что? – ошарашенно переспросила я.

Такого удара я не ожидала.

– Поверь, дело не в тебе. Это бизнес.

– Бизнес? Что ты имеешь в виду?

– Руководство складывает паруса. Приближается буря. На самом деле мы уже качаемся на ее волнах. Ты заметила, что половина офиса пустует?

– Я подумала, еще слишком рано.

– В прошлом месяце уволили половину штата. Вот уже несколько месяцев количество читателей стремительно падает. Если так пойдет и дальше, через год нам придется закрыть газету.

– Поэтому Фил ушел?

– Фил ушел, когда ему сообщили эту новость. Он не мог уволить пол-издательства и остаться во главе. Он чувствовал свою ответственность за это. Как видишь, теперь в офисе царит совсем другой дух. Тебе не показалась, что он будто… Умер?

– Почему это произошло?

– Интернет, социальные сети, отсутствие интереса… Откуда мне знать. Сейчас люди читают только заголовки в «Твиттере»,