Читать книгу "Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков - Бьёрн Берге"

он был доставлен в Британскую Индию капитаном Робертом «Джоком» Галлеем. Лётчик был настолько мал ростом, что ему приходилось сидеть на куче подушек, чтобы управлять самолётом. Он был похож на пухлого плюшевого мишку, который висел рядом с ним.

Первые пилоты носили твидовые пиджаки, очки и кепку с узким козырьком, чтобы хоть как-то защитить лицо от ветра. Однако при большой скорости или на большой высоте обмундирование должно было быть более тёплым, а также защищать от непрерывных брызг масла из двигателей, турбулентности, оглушительного шума двигателя и непрерывного грохота пулемётов. Англичане учли это и разработали специальный лётный комбинезон «сидкот», нечто вроде плотного ватного плаща с боковыми пуговицами, сшитого из трёх слоёв хлопчатобумажного и шерстяного войлока. Его дополняли высокие сапоги с меховой подкладкой, шерстяной воротник и кожаный шлем, защищающий нос и уши. Кроме того, лётчики смазывали лицо китовым жиром.

Хотя неуклюжий «сидкот» не вызывал никаких ассоциаций с рыцарями, спустя несколько лет военных полетов Роберт «Джок» Галлей заработал репутацию опытного и уверенного в себе пилота. Всю весну он постоянно летал с британской колониальной элитой в Карачи.

Когда в начале мая 1919 года в Афганистане вспыхнуло восстание против англичан, «картезианцу» было приказано отправиться на запад, в Рисалпур, расположенный недалеко от афганской границы. Афганистан был независимым королевством, им правил король Аманулла I, но было так только на бумаге. После конфликта в конце XIX века англичане взяли на себя управление внешней политикой и торговлей и одновременно аннексировали пограничные районы на востоке страны{69}.

Афганские солдаты вскоре были отброшены превосходящими по численности британцами, у которых к тому же были и истребители. Однако по-настоящему восстание удалось подавить лишь после того, как Роберт Галлей, пролетев в течение трёх часов через горы на запад, сбросил бомбы на Кабул, столицу Афганистана. С ним, в основном в качестве наблюдателей, находились лейтенант Вильерс и сержанты Смит, Крокетт и Браун. Они не думали, что им могут дать отпор, поэтому не стали брать на борт пулемётчиков. Прибыв на место, они сделали пару кругов над квадратным известняковым замком, который возвышался над гораздо более скромным зданием в центре города, и сбросили несколько десятикилограммовых бомб. Ущерб был нанесён незначительный, но для жителей города это стало «ударом». Афганцы совершенно не были готовы и сразу же запаниковали — возможно, больше от вида огромного бомбардировщика, чем от самих бомб. Всего через несколько дней король Аманулла попросил о перемирии. Он был расстроен и выразил это в резком письме британскому правительству:

Я крайне удручён тем, что хотя бомбардировку Лондона «Цеппелинами» восприняли как нечто ужасающее, и разрушение культовых и священных мест с негодованием осудили, теперь можно своими глазами увидеть, что точно такие же операции становятся обычным явлением для западных цивилизованных стран{70}.

Мнение короля Амануллы поддержали многие. Американский юрист Джеймс Гилфорд Гарнер пришёл к такому же выводу, проведя анализ насилия во время Первой мировой войны. В книге «Международное право и мировая война», вышедшей в 1920 году, он приводит многочисленные примеры того, как «бомбы сбрасывали на улицы, площади, церкви, дома, больницы, приюты, школы и исторические памятники независимо от того, были они защищены или нет»{71}.

Гилфорд отметил: все великие державы, основываясь на Гаагских конвенциях, признали всё вышеперечисленное военными преступлениями. Но никто не хотел к нему прислушиваться, и многие, в первую очередь англичане, дали обратный ход. Они справедливо признали, что значение бомбардировщиков для исхода мировой войны было ничтожным, но в Афганистане они принесли немалую пользу. Командующий недавно сформированными Королевскими военно-воздушными силами сэр Хью Тренчард использовал любую возможность, чтобы привести события в Кабуле в качестве примера того, как военно-воздушные силы могут быть использованы для борьбы с беспорядками в колониях{72}.

Сэр Хью Тренчард утверждал, что его предком был рыцарь, который сражался плечом к плечу с Вильгельмом Завоевателем. У него был слишком крупный нос, и с этим ничего не поделаешь, зато над тонкой верхней губой нависали столь прямые и тонкие усы, что от них так и веяло снобизмом. Неудивительно, что ещё в молодости он получил прозвище Верблюд. Хью Тренчарда считали скучным собеседником, он скверно писал и был довольно косноязычен. Но он обладал, хотя и хорошо это скрывал, почти непревзойдённым умением убеждать людей на небольших собраниях{73}. Причиной неудач бомбардировщиков во время войны, утверждал он, было прежде всего отсутствие стратегии и малая интенсивность бомбардировок. В последующих войнах бомбардировщики должны проводить массированные атаки не по гражданскому населению, а по инфраструктуре, такой как водоснабжение, электростанции и средства связи. Впоследствии это вынудило бы население к отчаянному бегству. Именно так, утверждал он, бомбардировки окажут в двадцать раз больше воздействия на гражданское общество{74}. Эта стратегия позже была названа школой Тренчарда и имела большое значение в межвоенный период, на протяжении всей Второй мировой войны и даже до сегодняшнего дня. С формальной точки зрения она не нарушает положений Гаагской конвенции.

Тренчард не был столь же сдержан, когда дело касалось гражданской жизни в колониях. Он ввел стратегию «воздушного патрулирования», которая заключалась в том, что пилот подобен офицеру полиции, а самолёт — дубинке{75}. Жестокость необходима, считал он. В таких маленьких войнах чаще всего не бывает ни армии, которую можно было бы победить, ни столицы, которую можно было бы занять, ни государства, с которым можно было бы заключить мир. Согласно военному руководству 1906 года полковника Ч. Э. Колуэлла, бывают экспедиции «дисциплинированных солдат против дикарей и нецивилизованных рас»{76}. Очевидно, что в этом случае война велась с гражданским населением.

К началу 1920-х Фредерик У. Ланчестер разошёлся на полную катушку. Он покончил с теориями о бомбах из-за довольно слабого интереса к ним. Теперь он самозабвенно работал над новыми открытиями в области двигателестроения, радиотехники, а также технологии граммофонов, помимо этого вновь пытался запустить в производство вращающийся против часовой стрелки винтовой двигатель, который запатентовал ещё в 1907 году. Он был больше обычного двигателя, зато гораздо эффективнее. Тем не менее интерес к этой технологии появился гораздо позже, когда в эпоху холодной войны русские использовали её при создании огромных бомбардировщиков.

У Ланчестера были идеи и творческие способности, но он утратил надежду, ему не хватало деловой хватки. Могло показаться, что в 1930-е годы ему всё предельно надоело. Тогда он посвятил себя написанию романтических стихов и выпустил два сборника под псевдонимом Пол Нетертон-Херрис. Поэзия также не принесла ему никакого дохода. Он умер в 1946 году в возрасте 78 лет, в бедности,