Читать книгу "Истории о котопёсах и их хозяевах - Галина Николаевна Волкова"

потом пожал плечами и пошел заниматься делами.

В следующую пятницу ситуация повторилась. Только теперь Сергеич сразу поехал до дома Шуры, но коммунары уже заприметили два тяжелых черных пакета.

Не на шутку взволновавшись, Мохнатый пошел к Светлане Николаевне. Удивительным образом у ее порога оказался и дотошливый Митрич. Посмотрев друг на друга, мужики решительно постучались в дом фельдшерицы.

Увидев на пороге двух мужиков с озадаченно-серьезными лицами, женщина тоже заволновалась.

– Что случилось, с кем? – быстро спросила она, намереваясь бежать в дом за тревожным чемоданчиком.

– Да погоди ты, Светлан Николавна, нихто не заболел, мы по другому делу, – остановил ее Митрич.

– Тьфу, напугали, гады, – облегченно выдохнула та, – проходите уже.

Выслушав рассказ мужиков, Светлана Николаевна спросила:

– Ну а я-то что должна сделать?

– Так сходила бы ты до Шуры с Нюрой. Может, узнаешь чего. Странно все выглядит. Они ж как воробушки питаются, да и огородом сильно не заморачиваются. Нюра, сама знаешь, давно уж на мир с улыбкой из окна смотрит, из дому не выходит, а Шуре одной тяжело и за ней, и за огородом ходить, – с явной заботой и жалостью сказал Никитич.

– Хм, а вы у Сергеича не спрашивали, чего он там покупал для Шуры?

– Не-е-ет, – замотали головами оба мужика.

Троица сельских детективов быстрым шагом направилась к дому водителя «кабанчика». Тот как раз успешно отвез пакеты Шурочке и ставил свое транспортное средство под навес.

– Спрашивать буду я, – шикнула на мужиков Светлана Николаевна.

– Валентин Сергеевич, у меня тут к вам небольшой вопрос появился, – мило улыбнувшись, начала она допрос.

Бывший военный, которому нравилась фельдшерица, сначала растерялся, но быстро собрался и ответил:

– Спрашивайте, Светлана Николаевна.

– Мне тут Митрич с Никитичем о тяжелых пакетах для Шурочки рассказали. Вы не могли бы сказать, что покупали для нее? Понимаете, это не просто любопытство. Нюра – моя подопечная, да и Шура мне небезразлична. В общем, возникшие странности настораживают нас, – не стала она заходить издалека и спросила в лоб.

– Ну, Шура не просила меня держать в секрете ее закупки. Да и нет там ничего необычного. Впрочем, если только количество. Пять банок тушенки, три килограмма овсянки, пять банок рыбных консервов, килограмм сухого молока. Ну, это помимо того, что обычно она заказывала, – честно ответил Сергеич.

– Вот как. Значит, так, я пошла на разведку, а вы тут сидите и ждите. Вдруг чего понадобится, – велела мужикам фельдшерица и пошагала к дому Шуры.

Вернулась она часа через полтора. Все три мужика сидели смирно на лавке возле дома и что-то тихо обсуждали. Увидев Светлану Николаевну, они замолчали и уставились на нее, ожидая результатов разведки.

Устало присев рядом с ними, женщина вздохнула и начала свой рассказ с неожиданного вопроса:

– Федор Никитич, а ты ж будку для Бурана сам делал?

– А то. По всем правилам, и утеплил, к стене поставил, чтоб не задувало. Да он, гад, разбаловался, больше дома отлеживается, – удивившись вопросу, как на духу доложил Мохнатый.

– А ты с чего об этом интересуешься? – подозревая подвох, поинтересовался Митрич.

– А с того, что наша блаженная Шурочка две недели назад подобрала на дороге к старой заимке беременную собаку. Там же поляна земляничная знатная, вот она по ягоды и пошла. А там Найдена, это она так собаку назвала. Пожалела, привела, позавчера она ей двух пацанов и девку из подола выложила, – почему-то тихо засмеявшись, доложила Светлана Николаевна.

– Ешкина балалайка! Это ж и вона как, вот же ей Нюрки мало, да и как вот… – Возмущенный Митрич потерял красноречие и выражался на пределе своих эмоций.

– Д-а-а-а-а, – озадаченно протянул Никитич.

– Подождите, мы ведь только в апреле тему эту обсуждали. Договорились же, что больше никаких приплодов и найденышей. И возраст у нас, и с финансами негусто. Куда нам живность-то заводить? Решено же было – ни-ни. Анна Валентиновна даже Машку стерилизовать решилась, – констатировал Сергеич.

– А как ты представляешь – худющую да беременную бросить? – укоризненно спросила его Николаевна.

– Ну, это да, но все же…

– Вот что я вам скажу, мужики. Шура говорит, что, услышав Найду, Нюра впревые за два года из дому вышла и с крыльца спустилась. Так что Шура ни за что эту собаку не выгонит и вам не даст. И щенков топить не будет. Она мне категорически заявила, да еще и ножкой притопнула. Так что готовьтесь, холостяки, стать папашами, – снова хихикнула фельдшерица.

Представив воздушную Шурочку в гневе, да еще ножкой топающую, мужики в унисон покачали головами, а Митрич спросил:

– Никитич, у тебя там доски за сараем лежат. Одолжишь?

– Надоть померить. На четыре будки точно не хватит, – ответил тот.

– У меня тоже есть. Тот год санузел подправлял, осталось малость, – добавил Сергеич.

Вечером к Шуре заявилась целая делегация. Испуганная женщина встала грудью перед калиткой и насупилась.

– Давай, Шурочка, показывай потомство, выбирать будем, – по-доброму усмехаясь, сказал ей Митрич.

– Ой, так они ж махонькие еще, слепые, – прижав руки к груди, воскликнула Шура, расцветая чудесной улыбкой.

Прошедшие во двор Митрич, Сергеич и Мартыниха что-то стали говорить про будки и пол щенят, а Светлана Николаевна и Валентин Сергеевич присели на лавку у забора.

– Вот вам, Светлана Николаевна, и демография по-заводьевски. Не только молодежь появляется, но и старики душой молодеют.

Гости Заводья

Мы расстались с нашими коммунарами в момент, когда благодаря Шурочке в собачьем коллективе Заводья произошло пополнение. С тех пор прошло три недели. Однако нынешнее лето решило не останавливаться на сюрпризах. Впрочем, давайте по порядку…

Новые будки, на совесть сколоченные мужиками, стояли во дворах Мартынихи, Митрича и Семена Сергеевича. О последнем стоит сказать отдельно.

Бывший заведующий библиотекой жил вдовцом. За любовь к мушкетерским романам Семен Сергеевич носил прозвище Дюма и очень этим гордился. Был он человеком рассудительным, основательным и немножечко занудным.

В свои семьдесят два выглядел молодцом, носил брюки со стрелками и только светлые рубашки. Дом свой содержал в чистоте и порядке, но вот огородом практически не занимался.

Единственная дочь Дюма, Маша, давно перебралась в город, окончила педагогический институт и, проработав года три в начальных классах, перешла воспитателем в детдом. Лет через десять она стала директором детдома.

Неделю назад дочь позвонила отцу и поделилась возникшей у нее идеей. Сегодня дед Семен ждал ее приезда, чтобы обсудить план со всеми коммунарами.

В ожидании дочери Семен Сергеевич вышел из дома и присел на лавочку возле калитки. Постепенно к нему подтянулись и ближние соседи. Первым был Митрич.

– Дочу ждешь?

– Да.

– Понятно. А я тебе знашь че скажу? Нравится мне ее идея, вот только сдюжим ли? Давно ить я этим делом не занимался. – Почесав подбородок, Митрич тоже присел на лавочку.

– Да мы тут при чем? На первых ролях наши женщины будут, а мы как слуги при дворянах: принеси, подай.

На горизонте показалась Мартыниха. Слегка переваливаясь, она шустро двигалась к мужикам. Широкая туника и короткие обтягивающие лосины мало скрывали ее дородное тело.

Это ведь раньше старушки ходили в длинных юбках, несуразных кофтах и платках, сегодня таких