Читать книгу "Киерленский изувер - Марс Букреев"

на Арсенале торговали всем чем только можно, то здесь продавали лишь самое необходимое, в основном еду и одежду. Цветастых вывесок было мало, уличных актеров не было вовсе, зазывалы вяло отрабатывали свои деньги.

Этли немного побродил по торговым рядам. Постоял возле лавки башмачника. Понял, что пришел слишком рано и уселся в тени храма, возвышающегося над площадью. Главное, чтобы никто не подумал, что он собирает подаяние, а то нищая братия мигом загонит ему нож под ребра. У них в Киерлене своя гильдия, с центром на Нищем дворе, и право на сбор милостыни они ревностно охраняют.

От нечего делать Этли принялся рассматривать прохожих, стараясь по внешности определить их нравы и привычки. Вот прошел высокий худой мужик. Одет бедно. Не беднее Этли, но хуже обычного жителя Языка. Зарабатывает мало, это ясно. Тяжелый труд не для него. Узкие ладони, длинные пальцы, скорее всего помощник портного или шляпника. Потерянное лицо, красный нос давали понять, что мужчина неравнодушен к вину. Потому, наверное, в таком возрасте все еще помощник.

Интересно, подумал Этли, это все верно или он просто напридумывал себе. Он огляделся в поисках нового объекта для наблюдений. В нескольких десятках шагов от него стоял мужчина и пристально осматривал самого Этли. Среднего роста, одетый в темноте-синюю рубаху, дублет, черные штаны до середины голени. Ноги, затянутые в чулки, одного цвета с рубахой, прятались в добротных туфлях с металлическими пряжками.

Что Этли мог сказать точно про этого человека - он хорошо знал свои силы. Большинство обеспеченных горожан предпочитали носить с собой корды или тесаки. Многие неплохо фехтовали, но этот человек явно был не из их числа. В руках мужчина сжимал заостренную палку, как у Этли. С тем различием, что заостренный конец был окован железом, а противоположную сторону венчал металлический шар. На поясе висел длинный кинжал.

Неплохой выбор для небогатого человека, но мужчина явно в деньгах не нуждался. Вывод прост, фехтовать человек не умеет, и более надеется на свою силу и сноровку.

Тем временем, мужчина подошел к нему. На вид Этли дал бы ему лет сорок. Треугольное лицо, сухое и строгое. Плотно сжатые губы в обрамлении седеющих усов и бородки. Твердый взгляд голубых глаз. Волосы, покрытые черной шляпой без полей, так же тронула седина.

- Вы ищите заработок, сударь? - совершив жест благословления произнёс человек.

"Сударь", если так обращаются к бедняку, значит от него что-то хотят.

- Нетрудно догадаться, - хмыкнул Этли.

- Думаю, вам более привычен иной труд, нежели таскать ящики и мешки.

Этли промолчал.

- Я хочу предложить вам работу, несколько своеобразную, - продолжил человек. - Сегодня ночью вам потребуется охранять меня.

- В чем же своеобразность?

- Охранять вам придется в моем доме, от моих племянниц.

Этли вопросительно посмотрел на человека.

- Две кроны, - по-своему истолковал его взгляд мужчина. - Задаток - марка, если вы согласитесь.

Две кроны, это как раз восемь марок. Неужели, Триединый услышал его?

- Вы предлагаете хорошие деньги за пустяковую работу, - произнёс Этли. - Я не хочу проблем с законом.

Мужчина кивнул.

- Сделаем так. Идите за храм, там не так многолюдно и нам никто не будет мешать. Я куплю еды и подойду, пока вы утоляете голод, расскажу о деле более подробно, ну, а там вам решать.

- А если я вас там ограблю? - улыбнулся Этли.

Мужчина не отвёл взгляда. Холодно улыбнувшись он ответил:

- А если я вам не позволю?

Этли кивнул, подхватил палку и двинулся в обход храма.

***

За храмом не было ни единого человека, лишь несколько собак нежились в тени здания. Они погавкали, потревоженные вторжением и убежали. Вскоре явился и странный заказчик. Он передал Этли несколько пирожков и произнёс:

- Меня зовут Кнотис Иртимай, я владелец участка земли под городом. Хотелось бы узнать ваше имя.

- Аскель Этли.

- Так вот, господин Этли, когда-то у меня был младший брат Ильмах, непутевый человек. В молодости мы получили хорошее образование, но судьба сложилась по-разному. После смерти родителей я унаследовал участок земли, а он сбережения. Весомая сумма, надо сказать. Он женился, я остался холост. Но женитьба брату не пошла на пользу, он вел распутный образ жизни, мало уделял времени жене.

- Вам не кажется, что вы начали слишком издалека? Для моей работы — это навряд ли пригодится.

- Мужчине свойственно опасаться врагов, хищников, болезней или стихий, но не двух молоденьких девушек. Я хочу, чтобы вы не сочли мои опасения безумием. Ведь от этого зависит, как вы отнесетесь к работе. Поэтому, я и начал, как вы выразились, издалека.

Этли кивнул.

- Деньги кончились, и мой брат занялся темными делишками. Сначала он вывозил из города краденные со складов товары, а позже сколотил банду и грабил купцов на дороге. Завел любовницу, говорят она была ведьма и своим колдовством помогала Ильмаху избегать возмездия. Но Судия справедлив, банду Ильмаха зажали возле каких-то болот, к западу от города. Часть разбойников перебили, часть бежала на болото, да там и сгинула. В том числе и мой брат.

- И при чем тут ваши племянницы?

- Брат бросил семью давно, оставил жену и двух дочек. В нищете. Я в меру сил помогал им, но не более того. Не хотел иметь с этим семенем ничего общего. Год назад, вдова брата преставилась. И подчиняясь семейным узам я забрал девочек к себе. Но, видимо, зерна зла дали ростки в их душах. Уже десять дней происходит нечто странное.

Этли посмотрел на Кнотиса. Выражение его лица не поменялось, но взгляд стал тревожным. Кнотис не производил впечатление труса, но всю жизнь он получал доход от земли. Ему не приходилось ради куска хлеба сжимать пику под ливнем стрел, рисковать жизнью на море или руднике. Даже грабить, как брату. Возможно, то что пугает его, окажется сущим пустяком для Этли.

- Ночью, когда мы расходимся спать по своим комнатам, по дому бродит, нет, ползает, не знаю, как сказать. Нечто. Оно ломится ко мне в дверь. Царапает ее. Утром я вижу длинные борозды на двери и нахожу нечто похожее на паутину. Я спрашивал девочек, но они говорят, что ничего не слышат.

Кнотис помолчал, вздохнул и продолжил:

- Боюсь, дурная наследственность их отца и бедность, в которой они жили, тут уже моя вина, повлияли на них. Они хотят убить меня, каким-то неестественным образом, чтобы не навлечь на себя подозрения.