Читать книгу "Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон"

не отсутствие телодвижений и левитации, могло бы показаться, что я нахожусь в середине экзорцизма от того, как сильно я дрожу.

Кажется, что так оно и есть. Все болит так чертовски сильно, и с каждым дрожью, боль усиливается.

Я никогда не была так несчастна в своей гребаной жизни.

«Не волнуйся, бриллиант. Мы почти добрались до твоего нового дома», — напевает Рик, звук скрежещет по моим и без того истертым нервам. «Франческа полюбит тебя».

Зловещий тон в его голосе еще больше напрягает мое тело. Что-то в том в том, как он это сказал, заставляет меня чувствовать, что мне стоит бояться ее больше, чем любого мужчины, который встречается на моем пути.

«Кто она?»

Он замолкает на мгновение, но отвечает не Рик. «Единственный человек на которого ты больше всего хочешь произвести впечатление», — говорит Рио, его голос серьезен.

«Почему?»

«Потому что она определит, насколько несчастной будет твоя жизнь, пока тебя не продадут».

Моя голова опускается, и я зажмуриваю глаза. Прошло всего шесть дней, а я уже чувствую себя побежденной. Меня не было такое незначительное количество времени, а мой дух уже распадается.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю его, медленно и ровно.

Я не собираюсь сдаваться. Я знаю всеми фибрами своего существа, что Зейд сделает все, что в его силах, чтобы найти меня. Но я не собираюсь сидеть и ждать. Я встречу его на полпути, если смогу.

Так что, если победа над Франческой — это то, что мне нужно сделать, то я сделаю это.

Я всегда была глупо храбра — до такой степени, что был скорее глупая. чем храбрая Я не собираюсь останавливаться сейчас.

Глава 5

Бриллиант

В какой-то момент жизни все мы боимся умереть. Для некоторых это происходит в первый момент, когда мы полностью понимаем, что такое смерть, — до того, как появляется депрессия, тревоги и других психических расстройств.

Для других это происходит до того, как они нашли что-то, во что можно верить — будь это Бог или что-то другое, духовное.

А есть и те, кто барахтается в жизни, с ужасом ожидая того дня когда они сделают свой последний вздох. Я думаю, что некоторые боятся не столько самой смерти скорее того, как они умрут.

Итак, как я умру?

Будет ли это больно? Буду ли я страдать? Буду ли я в ужасе?

Джиджи чувствовала все это, когда ее убил человек, которому она доверяла и, вероятно, глубоко заботился о ней.

Когда у нее начался роман с ее преследователем, Роналдо, это не только разрушило ее брак, но и лишило ее жизни. Только не ее преследователь или мужем, как можно было бы ожидать, а лучшим другом ее мужа, Фрэнком Зейнбургом.

Долгое время я была уверена, что меня ждет такая же смерть от рук моего собственного преследователя. Но вместо этого я поддалась его мрачным подозрениям и обнаружила, что люблю его.

Я так старалась убежать от него, а теперь все, чего я хочу, — это бежать к нему.

Всю оставшуюся часть поездки на машине я молчала. По крайней мере, словесно — мои зубы болтала всю дорогу, и в конце концов один из мужчин рассердился и прибавил жару.

Проходит неощутимое количество времени, прежде чем мы останавливаемся, и ужас поселился глубоко в моем нутре. Я напрягаю позвоночник и жду, пока оба мужчины выйдут из фургона, двери захлопываются одновременно.

Затем дверь слева от меня открывается, впуская ледяной ветер. Грубая, мозолистая рука обхватывает мою руку и тянет. Такое ощущение, что Мрачный Жнец держит меня, провожая на смерть.

«Ой», — кричу я, на грани крика от того, как больно двигаться.

Он игнорирует меня и кричит: «Поехали».

Это голос Рика.

Его хватка на моей руке излишне крепкая, когда он вытаскивает меня из машины. Как будто женщина, которая только что попала в аварию и вся в травмах, может одолеть его и сбежать от него.

Я даже не знаю, где мы, черт возьми, находимся.

Дует порыв ледяного ветра, посылая очередную волну мурашек по моему телу. Мои зубы снова начинают стучать, холод становится почти невыносимым.

Черный мешок срывается с моей головы, и я вздрагиваю от резкого света. На улице тоскливо, но поскольку я не видела дневного света довольно долго, это сделало мои глаза чувствительными.

Прищурившись, мой взгляд сразу же перескакивает на чудовище, возвышающееся передо мной.

Рик протягивает руку в сторону двухэтажного колониального дома, представляя дом мне, как будто я нахожусь в пятизвездочном ресторане, и он снимает крышку с моего подноса, чтобы показать лучшее блюдо, которое я когда-либо ела. Я никогда не была в таком фантастическом месте, но из видео, которые я видел в интернете, это выглядит как кучадетских порций пены и палочек, завернутых в мясо.

Не привлекательно.

Дом не такой запущенный, как я думал, но все же не в лучшем состоянии. По потрескавшейся белой обшивке бегут лианы мха, немного напоминая мне поместье Парсонс. Только не такой… красивый. Оно обесцвечено с заколоченными окнами, покосившимся крыльцом и — это скотч?

«Выглядит… привлекательно», — пробормотал я.

Оглядевшись вокруг, я замечаю, что мы находимся в глуши, окруженные густым лесом. Выглядит так, будто они просто поставили случайный дом посреди леса. Грунтовая дорога ведет через чащу деревьев, и я подозреваю, что это единственный способ войти или выйти. Если только я не хочу рискнуть в дикой природе.

«Пошли, чертовски холодно», — приказывает Рик, увлекая меня за собой. Рио идет впереди нас, оглядываясь через плечо, прежде чем он ведет меня в дом прямо из фильма «Отважный трусливый пес». Только в два раза больше.

Но я представляю, что дерьмо, которое происходит в этом доме, полно ужасов гораздо хуже, чем тот фиолетовый пес когда-либо испытывал.

Адреналин и страх бурлят в моем желудке, и хотя в моем нутре тяжесть, это не то теплое пьянящее чувство, к которому я привык. Это ужас.

Он усиливается, когда Рик втаскивает меня в подъезд и толкает вперед. Хотя воздух здесь спертый и затхлый, он не похож на лабораторию по производству метамфетамина, как я ожидала.

Этот дом выглядит так, будто он родом из 1800-х годов, с обилием деревянных конструкций, устаревших обоев и странных уголков, в которых нет никакого смысла. Я стою в огромной гостиной с коричневыми, потрескавшимися кожаными диванами, нитяными цветочными коврами и кривыми картинами на стенах. Телевизор задвинут в угол, на нем негромко играет «Том и Джерри», а над ним висит поникшая паутина.

В трещинах застыла