Читать книгу "Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен"

занимать свой пост хранителя сокровищницы, но теперь он уже стал подчиненным Селевка.

В течение года с того дня, как Антигон перебрался через Тигр, взаимная ревность сатрапов и предательство «серебряных щитов» привели Эвмена в руки его врагов. Антигон казнил его. Таким образом, роялистская партия в Азии была уничтожена. Антигон теперь господствовал во всей стране от Средиземноморья до Центральной Азии. Тогда македонские аристократы, которые с таким недовольством шли за Эвменом, поняли, что с его исчезновением основная опора их защиты рухнула.

Эвдам (не брат Пифона, а убийца царя Пора), человек, чьи 120 слонов придавали ему вес среди союзных сатрапов, был среди первых, кто погиб по слову Антигона. Антигон, один из командиров «серебряных щитов», ставший сатрапом Сузианы в Трипарадисе, был сожжен заживо. Но новый господин Азии не терпел не только своих недавних конкурентов. С ними, если они не могли причинить ему особых неприятностей в будущем, он еще мог договориться. Обречены были не те, кто сражался за дело царей, а те, у кого была какая-то власть или престиж, которые могли бы угрожать новой монархии.

Например, не осталось места в мире одновременно для Антигона и Пифона. Зимой (317/316 до н. э.) Антигон разместил свои войска в Мидии, и Пифон быстро занялся секретной работой среди них. Антигон не осмелился открыто атаковать предполагаемого союзника. Поэтому он заманил его на «дружеские» переговоры и затем немедленно приказал казнить его. Чтобы владение Мидией не позволило кому бы то ни было строить те же планы, что и Пифон, Антигон установил над ней двойную власть (по системе Александра), назначив местного сатрапа и одновременно македонца, который должен был командовать войсками.

Захватив слитки драгоценных металлов в сокровищницах Экбатаны и содрав с дворца серебряную черепицу[39], Антигон перебрался в Персиду. Здесь, в доме ахеменидских царей, он решил заново распределить восточные сатрапии. Пока сын Александра был жив, он не решился принять титул царя, но фактически он был царем Азии, и местные жители принимали его с царскими почестями. Действительно, для него было бы опасно злоупотреблять своей властью в более далеких провинциях, куда его оружие никогда не приближалось и чьи сатрапы – как македонцы, так и местные жители – пользовались любовью своих подданных. Сатрап Арии был заменен протеже Антигона. Амфимаха, сатрапа Месопотамии, который присоединился к Эвмену, заменил некто Блитор[40]. Более отдаленным провинциям было разрешено сохранить свое правительство.

Теперь, когда уже не было Пифона, Певкест остался самым опасным соперником Антигона на Востоке; осталось разобраться с ним. Судя по всему, пребывание Антигона в Персиде дало ему понять, насколько велика была популярность Певкеста среди его местных подданных и насколько тревожащей была его сила. Антигон объявил о его смещении. Это немедленно подняло целую бурю. У одного персидского аристократа достало смелости сказать Антигону в лицо, что персы не будут слушаться никого другого. Анитигон велел казнить этого человека, но он счел разумным не использовать никакого насилия против Певкеста. Напротив, он решил выманить его из страны заманчивыми обещаниями. Может быть, Певкест ему и поверил; может быть, он думал, что наиболее безопасно для него будет согласиться со всем, что предложит Антигон. В любом случае с этого момента он бесследно исчезает со страниц истории. Вместо него Персидой стал править сильной рукой правитель, назначенный Антигоном.

Теперь пришло время Антигону обратить свое внимание на Запад. Он отправился туда через Сузиану. Перебравшись через Паситигр, он встретился с Ксенофилом, хранителем города Сузы. Ксенофил объяснил, что Селевк, правитель страны, приказал ему предоставить царские сокровища в распоряжение Антигона. И теперь Антигон наложил руки на сказочные сокровища «дворца Шушан». Вьющаяся виноградная гроздь из золота, которая столь же занимала воображение греков, как воображение наших отцов – украшенный павлинами трон Великих Моголов, стала его собственностью. Когда он ушел из Суз, 5000 талантов, которые он привез из Экбатаны, превратились в 25 000.

Селевк был последним оставшимся к востоку от Евфрата правителем, которого Антигон мог считать своим соперником. Сатрап Вавилонии усвоил уроки, которые преподали ему судьбы Пифона и Певкеста. Должно быть, он горько ощущал на себе различие между своим положением и положением Птолемея в Египте. Он сделал все, что было в его силах, чтобы не вмешивать свою провинцию в военные столкновения, и теперь он должен был задать себе вопрос, удастся ли ему удержать ее вообще. Удерживать Вавилонию военной силой против Антигона было невозможно. Его единственным шансом было примириться с завоевателем, и если бы ему это не удалось, то Селевку оставалось только выйти из игры и спасать свою жизнь в надежде дождаться более счастливых времен.

Армия Антигона с огромным обозом из телег и верблюдов, которые везли добычу с Востока, двинулась из Суз на Вавилон. Но отправлению в путь предшествовала зловещая перемена в настроении Антигона. Провинцию Сузиана, которую в тяжелой военной ситуации он передал Селевку, он снова забрал у него и передал местному правителю. Селевк принял в Вавилоне Антигона и его войска со всеми любезностями и роскошными развлечениями, какие только могли погасить его подозрения. Но он был начеку, ожидая малейшего знака враждебности со стороны Антигона, дабы избежать судьбы Пифона. Долго ждать ему не пришлось. Антигон, заявив, что какой-то его поступок был-де нарушением порядка, попросил его отчитаться за свое управление. Селевк не мог согласиться с таким требованием, не отказавшись полностью от всех притязаний на независимость. Он затянул эту дискуссию на несколько дней, и, пока Антигон, несомненно, ожидал чего-то такого, что могло бы стать удобным предлогом для ареста, Селевк внезапно исчез. Он скакал, спасая свою жизнь, с пятьюдесятью всадниками в Египет – единственное безопасное место; Птолемея считали человеком великодушным. Возможно, он вспомнил о том, что тот самый человек, от которого он теперь бежал, сам таким же образом бежал от Пердикки.

Глава 5

Селевк завоевывает Восток

Прошло семь лет с кончины Александра, и Селевк после всех этих лет оказался лишенным земли беглецом. В общем и целом эти годы сделали все положение намного более простым. Старый царский дом Македонии стал практически пренебрежимой величиной, хотя мальчик Александр был все еще жив и его называли царем. Ибо на Западе 316 и 317 гг. до н. э. также завершили судьбу царского дома. Во-первых, вследствие катастрофического сражения на Боспоре в 317 г. до н. э. Греция по большей части была вырвана из рук регента Полиперхонта Кассандром. Затем раскололась и сама роялистская партия – что ввиду двойной царской власти было вполне естественно. Цари – мальчик и