Читать книгу "Доверие - Димитр Ганев"

в ее опухшие сухие глаза, глухо сказал:

— Твое горе — наше горе, Найде. Прими еще раз самые искренние соболезнования от меня и от всего личного состава.

— Кто его убил? — вдруг громко спросил Тимчо.

— Тимчо! — Найде что-то хотела сказать сыну, но мальчуган, растолкав всех, выбежал из комнаты.

Люди вокруг зашумели, посматривая на офицера в новом мундире и начищенных сапогах. «Дайте нам убийцу Али!» — снова услышал Игнатов выкрики молодежи и посмотрел на родственников, пришедших проводить Али. Но те отвернулись, что-то бормоча. Ему казалось, эти люди не просто шумели, нет. — шипели как змеи. Он надел фуражку и вышел, сопровождаемый Пармаком.

— Отдайте убийцу! Отдайте его нам, капитан Игнатов! — встретили его восклицаниями молодые парни, собравшиеся во дворе.

Неподалеку от дома был выстроен взвод. На правом фланге, выпятив грудь, стоял урядник Славеев. Он заметил поданный ему знак, подбежал к лестнице, отдал честь.

— Готово? — спросил капитан.

— Так точно, гос-дин капитан! — громко отрапортовал тот.

Игнатов кивнул Пармаку.

— Пошли, ребята!

Несколько молодых парней двинулись вслед за нам к открытым воротам.

Траурная процессия потянулась к кладбищу. Никогда еще Игнатов не видел столько людей — все Красново вышло проводить в последний путь своего односельчанина.

Капитан шел за повозкой с гробом, смотрел на серое пятно за рекой — кладбище с почерневшими и покосившимися каменными памятниками, походившими на противотанковые заграждения, — спрашивал себя: «Это — всеобщая любовь? Признание заслуг Али, его большого сердца? Или открытая демонстрация протеста, акта ненависти? Но к кому?.. Вот оно, истинное лицо Краснова! Не спал Караосман, щедро питая людей ядом. Скрытно, тайно, по ложечке каждому, как когда-то поп давал пригубить этим невежественным, простым людям».

— Мы требуем убийцу Али! — снова начала молодежь, и процессия остановилась.

— Суд убийцам! — подхватила другая группа. И возглас этот, словно удар тока, прошел по длинной пестрой колонне.

Рашко Славеев шагал впереди взвода, и каждый крик будто бил его по покрасневшей шее, толкая к реке. Позади взвода тарахтели колеса повозки, кто-то покрикивал на коней тонким голосом. Потом все тот же тонкий голос зазвенел у него в ушах: «Гоняться за Караосманом и быть на него похожим нельзя, господин урядник!» Процессия снова остановилась, а сзади продолжали кричать. Славеев обернулся и трясущимися губами крикнул:

— Раз… Раз… Раз, два, три!

Он командовал, а в ушах его все еще звучал голос Али.

На той стороне реки, на заросшем бурьяном кладбище, чернела кучка свежей земли. Двое из группы содействия и двое пограничников понесли гроб, сопровождаемый близкими, к только что вырытой яме, а, все остальные повернули назад. Славеев подвел взвод к гробу, остановил и, построив солдат в одну шеренгу лицом к могиле, встал на правом фланге.

Игнатов не выдержал, извинился перед Пармаком и зашагал обратно. Он чувствовал себя не столько уставшим, сколько потрясенным всем, что пережил за этот летний день, и шел, опустив голову и бесцельно глядя на колею, оставленную проехавшей недавно повозкой. «Да, должны были быть похороны. Но не Али. Надо, чтобы человек отдавал себе отчет, куда ступает — на твердую почву или на пороховой погреб!» Сейчас капитан знал: за этих людей нужно побороться, чтобы привлечь их на сторону новой власти, чтобы они стали его помощниками.

Залп, раздавшийся на кладбище, прервал его мысли. Игнатов обернулся и увидел шедшего за ним Тимчо и еще нескольких ребятишек. Остановившись, он решил подождать сына Али, непонятно почему ушедшего с похорон и возвращавшегося в село.

— Тимчо, почему ты оставил мать? — спросил Игнатов, идя с ним рядом. — А эти, сзади, твои друзья?

— Да, — ответил мальчик.

— Не надо оставлять мать одну.

— Я не хочу смотреть.

Игнатов часто видел Тимчо у ворот подразделения, считал его, как говорил Али, «приятелем», а теперь вот мальчик смотрел на него холодно, даже враждебно. Конечно, он тяжело переживал трагедию, происшедшую с отцом, и думал, наверное, что в ней повинны военные. Кто ему это внушил?

— Ты куда сейчас? — спросил капитан.

— Никуда.

— Тогда пойдем со мной.

— Что мне там делать?

— Будешь моим помощником. Хочешь?

— Да уж, «помощником»! — Парнишка заморгал, в недоумении глядя на офицера.

— Помощником. Сошьем тебе военную форму, сапоги, дадим ремень с кобурой.

— А пистолет? — перебил Тимчо, останавливаясь.

— И пистолет. Верхом ездить умеешь?

— Умею.

— Это хорошо! — сказал Игнатов, и ему вдруг стало противно: там, позади, еще хоронили Али, а он здесь шутит.

Помолчали. Потом мальчик, заглянув ему в глаза, спросил:

— Вправду меня возьмете?

— Вправду, — подтвердил капитан, проведя ладонью по мягким детским волосенкам, и сказал себе: «А отчего бы нам его и не взять? Что его мать будет делать одна с двумя детьми?» Сжав руку Тимчо, Игнатов повел его по дороге, которая спускалась к штабу.

Солнце садилось за острым гребном Белтепе, когда Игнатов и Тимчо подошли к части. Дежурный у входа доложил гнусавым голосом:

— Господин капитан, в районе пятого поста, в полукилометре западнее Купены, замечены двое вооруженных, которые десять минут спустя…

— Хватит, — прервал его командир, — дальше мне все ясно: …которые десять минут спустя перешли границу и скрылись на соседней территории. Так?

— Так точно! — Дежурный опустил голову и вытянул руки по швам.

Тимчо горящими глазами следил за рапортом и за реакцией Игнатова. Ему все это показалось очень интересным, но озорная Фиалка, прыгнув между капитаном и подпоручиком, отвлекла его внимание. Мальчик протянул руки, чтобы поймать ее, и серна вдруг повернула голову, ткнулась мордочкой в его ладони.

— Ой, не убегает! — сказал Тимчо.

— Не убегает, Тимчо, — подтвердил Игнатов. Потом приказал дежурному, вытянувшемуся перед ним в струнку: — Проводите Тимчо Алиева к начхозу. Передайте, чтобы зачислил его на довольствие и чтобы завтра с него сняли мерку. Сшить ему форму, сапоги и фуражку. Ясно?

— Должность? — улыбнулся дежурный.

— Связной капитана Игнатова! — подмигнул ему командир.

— Есть!

Подпоручик взял Тимчо за руку.

— Поручика Стефанова — ко мне.

— Есть, господин капитан.

Быстро поднявшись по лестнице, Игнатов вошел к себе, сел за письменный стол. У телефона кто-то оставил пачку сигарет и спички. Он взял сигареты и, горько усмехнувшись, подумал: «Итак, мои подчиненные вступили в «священный» союз с Караосманом. Но ничего, я им докажу, что у меня есть воля — по три сигареты в день, и ни одной больше! — Поднес сигарету к сухим губам, глубоко затянулся. — Значит, снова безнаказанное нарушение. И снова в районе пятого поста. Двое вооруженных… Караосман ловит нас на удочку: двое его людей появляются в районе пятого, двигаются открыто, чтобы их заметили наши патрули. Мы, разумеется, не спим, обнаруживаем нарушителей и бросаем туда свои силы! Бросаем силы на ветер, как говорится, а Караосман спокойно делает свои