Читать книгу "Отец моей малышки... за кафедрой! - Лючия фон Беренготт"

– Добрый… – отвечаю я, заранее хмурясь. – Что вы здесь делаете?

– Александр Борисович велел мне предложить вам свои услуги, – сообщает он. – Если пожелаете.

В полном остолбенении, я молчу, совершенно не зная, как на это предложение реагировать. Со всем с ума сбрендил ваш Александр Борисович? Что за средневековое фанбаронство?!

– А если… не пожелаю? – я демонстративно бренчу в кармане ключами.

– А если не пожелаете, мне приказано предложить те же услуги вашей маме.

Я слегка усмехаюсь – что ж, умно. Во-первых, сообразил, что раз у нас одна машина на двоих, маме действительно будет удобно в мое отсутствие поехать на работу на машине, к тому же еще и с личным водителем. А во-вторых – она за такое королевское отношение будет клевать мне мозг денно и нощно, уговаривая простить «ах, такого жениха».

– Я поеду с вами, – решаю на месте, понимая, что из двух зол – это меньшее. Но обещаю себе при случае устроить моему «барону» строгий выговор. Я – женщина взрослая, самостоятельная, при своем личном авто. Я справлялась при гораздо худших обстоятельствах, и последнее, что мне нужно это становится чьей-то избалованной кукло…

От неожиданности и совпадения моих мыслей с реальностью я буквально вскрикиваю – открыв дверцу машины, натыкаюсь взглядом на сидящую на заднем сиденье невероятно роскошную куклу в шляпке и с длинными, курчавыми волосами.

– Сто там, мам, сто? – прыгает рядом со мной Масюня, силясь заглянуть внутрь.

– Александр Борисович просил передать вам и дочке, – оборачиваясь объясняет водитель. – Там еще кое-что…

Но я уже вижу. Аккуратно, стараясь не повредить шляпку на кукле и не ударить собственную голову, я достаю куклу и отдаю Масюне, предварительно сняв с ее шеи подвешенную на алой ленте длинную, бархатную коробочку.

И пока она визжит – в полном восторге от щедрого подарка, я пытаюсь подобрать челюсть и прийти в себя от своего – в руках у меня сверкает и переливается изящный браслет из белого золота, щедро усыпанный крупными и мелкими бриллиантами.

– Какая класота… – по-женски вздыхает Масюня, заметив украшение, и я вслед за ней, понимая, что раньше надо было прятать, чтобы потом вернуть. Теперь же она точно будет следить, ношу ли я его и устроит мне настоящий скандал, если «потеряю».

Ну господин ректор, держитесь! – я сжимаю кулаки. Получите вы у меня подарки без разрешения!

8-2

Лиля

В детском саду всё искрится от чистоты и благоухает свежестью. Прослеживается легкий запах сдобы с ванилью – до такой степени соблазнительный, что у меня урчит в животе и я почти теряю боевой настрой. Решаю в такой необычный день позволить себе булочку к кофе, как только освобожусь и разберусь с этим любителем непрошенных подарков. В конце концов, не каждый день отправляешь свою малышку в первый раз в детский сад, и неизвестно насколько потрепанными окажутся мои нервы после этого эксперимента.

Нет, конечно, Масюня уже оставалась без мамы или бабушки, и вообще девушка разумная и не склонная к скандалам. И все же всплакнуть на дорожку при первом своем походе в настоящий детский сад – святое дело. Нельзя ожидать от ребенка, что он вот так просто отлепиться от материнской юбки…

– Я посла, – заявляет Маша, прежде чем я даже успеваю придумать стратегию, как уговорить ее решиться на этот подвиг. Забирает у меня новую куклу и вместе с ней топает вперед, за забор – к кучкующейся перед входом группке таких же ярко одетых маленьких девочек, как и она сама. И тут же сливается с ней, как-будто так и надо.

Я открываю рот в изумлении. Признаться, я даже немного обижена – ведь и поцеловать ее не успела на прощанье!

– Не переживайте. Это обычное явление, – улыбается мне стоящая у входа полная, розовощекая воспитательница, запирая калитку забора на ключ. – Дети очень общительные в этом возрасте. Плюс, новое место, все интересно и кажется веселым. Вопрос, захочет ли она прийти сюда завтра. Вот где бывают слезы и истерики – на второй день, когда малыши понимают, что расстаются с мамой не на полчаса поиграть с новыми игрушками, а на целый день. И так каждый день.

– Да-да, конечно, – рассеянно отвечаю, следя взглядом за моей крошкой, которая еще недавно по пол ночи лежала, крепко держа меня за палец, чтобы даже не вздумала убежать. И вдруг с ужасом понимаю, что вот-вот расплачусь. Как-то это все… несправедливо, что-ли.

Отворачиваюсь втихую оттереть слезы, судорожно вдыхаю носом прохладный утренний воздух, приказывая себе «не плакать, не плакать, только плакать»… И упираюсь взглядом в него. Отца той, кто еще недавно не отпускал меня ни на шаг, а теперь спокойненько сбежал, как только появилось кое-что поинтереснее.

Вот и он так же, с горечью понимаю. Три месяца не отпускал от себя, а потом – «съезди, мол, развлекись», а я тут отдохну месяцок-другой! Тоже небось не думал, что я исчезну из его жизни надолго. Куда ж она денется без меня – наверняка, считал.

Господин ректор стоит с другой стороны забора, прислонившись к каменному столбу. По растерянному, бегающему взгляду видно, что не собирался показываться мне на глаза – пришел, наверное, втихаря проверить, сдаю ли я Масюню в его детсад.

А я уже жалею, что сдаю. Если бы я не поддалась на его уговоры не переходить в другой вуз, не был бы он свидетелем моего теперешнего позора.

Шмыгаю носом, демонстративно разворачиваюсь и ухожу в сторону кампуса, хоть и собиралась при встрече высказать ему все, что думаю о его подарках. А заодно вернуть браслет.

И вдруг слышу отчаянное:

– Дядя Саса!!

Резко оборачиваюсь и вижу – с истошным воплем, растопырив руки и отбросив куклу в сторону, Масюня несется в сторону господина ректора.

Столбенеют все, включая меня.  Как она его заметила за забором?!

– Мама, дядя Саса пиишел! – орет моя дочь, явно уверенная, что я все еще стою на том же месте, где она меня оставила.

И в этот же момент ее перехватывает опомнившаяся нянечка.

– Простите, Александр Борисович… – пыхтит она, пытаясь совладать с брыкающимся ребенком. – Девочка в первый раз в садике… Простите… не уследили…

– Отпусти! Дядя Саса! – вопит Масюня, уже вся в слезах.

Я бросаюсь ей на помощь, но калитка заперта, а воспитательница, закрывшая ее на ключ, уже ушла внутрь здания. Что за черт?! От дочкиных воплей у меня немедленно вскипает кровь и адреналин ударяет по венам.

– Отпустите ее! – кричу я, теряя связь с реальностью. Мне уже представляется, что нянечка – это коварный похититель моего ребенка, а я немедленно должна пробиться сквозь решетку забора, чтобы спасти ее.

И что самое удивительное, то же самое, похоже, чувствует и ректор. Без единого лишнего слова он сбрасывает пиджак, вскакивает на кирпичное основание забора, с ловкостью атлета перелетает через него… и вот уже Масюня у него на руках, обнимает его и всхлипывает.