Читать книгу "Черный лебедь - Владимир Колычев"

– Не хочешь говорить, не надо. А я все равно скачаю. Но ты ничего не знаешь.

Настя ничего не сказала. Ее молчание можно было истолковать как знак согласия.

Глава 5

Карина очень переживала свою неудачу. Обхитрила маму, умыкнула ее ноутбук, но защитный пароль сломать не смогла. Компьютер уже на месте, а она лежит в своей кровати, смотрит в потолок. Молча переживает. Настя ни о чем ее не спрашивала. Если рану не бередить, она быстрее заживет. Да и не хотела она разговаривать о мемуарах господина Сокольского. Боялась, что их разговор с Кариной кто-нибудь подслушает – мало ли что, вдруг «жучки» в комнатах стоят. Тогда она предстанет в неблаговидном виде – и как заговорщик, и как подстрекатель.

В конце концов Карина заснула. Настя отправилась к себе. Комнатка у нее небольшая. Никаких старинно-архитектурных изысков. Обои в современном стиле, паркетный пол, широкий пластиковый подоконник под мрамор, дорогой спальный гарнитур, плазменная панель. Из окна открывался вид на парк и озеро.

Спать не хотелось. На душе сумятица. Настя не подстрекала Карину, но что-то подсказывало ей, что завтра настырная девчонка снова ринется на штурм компьютера. Елена Васильевна застанет за этим занятием, спросит, зачем она это делает. Карина не выдержит, сознается. И еще скажет, что это Настя ее заставила. Нужно отговорить девчонку, удержать ее от необдуманного поступка. Ну а если Карина обхитрит и ее? Настя и без того уже чувствовала себя преступницей в этом доме. А завтра еще добавится новая провинность. Настя вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Возникло такое ощущение, будто стены вокруг нее стали сжиматься. Приступ клаустрофобии. Спасти ее могла только прогулка на свежем воздухе.

Было уже поздно, когда она вышла в парк. Половина двенадцатого ночи. Начало лета, вечера еще холодные, но в спортивной куртке она чувствовала себя вполне комфортно. Легкий ветерок разогнал тягостные ощущения. Воздух, настоянный на ароматах трав и цветов, успокоил душу.

Большой дом уже спал. Только дежурная смена не дремлет. Ходят по периметру дюжие ребята в военизированной форме, сидят у мониторов в тепле операторы видеосистем. Настя знала, что усадьба охраняется. Но не понимала, как охрана могла прозевать жену босса и своего коллегу Макса. Если они ушли на лодке, неужели некому было их остановить? Настя немного подумала и направилась к пристани. У озера еще легче будет дышаться. А заодно она посмотрит, есть ли там охрана.

Охраны не было. И видеокамер тоже. Неужели начальник охраны считает, что со стороны озера нет и не может быть никакой опасности? Гнать его взашей надо, если он так думает. Но не гонит его Сокольский. А тот даже не чешется. После случая с Майей Дмитриевной ему бы следовало усилить охрану в районе пристани. Но нет ничего. И конь здесь не валялся. И яхта наверняка пустует. Не может же Паша постоянно находиться здесь. А если он даже на борту сейчас, разве ж он будет следить за тем, что творится вокруг?

Настя не пошла к яхте. Остановилась на полукруглой площадке меж двумя старинными столбами-маяками. Вода совсем рядом – сделай шаг вперед и рухнешь с полутораметровой высоты прямо в озеро. А вода холодная для купания. Настя представила, как будет барахтаться в темной воде, и поежилась.

Она уже собралась уходить, когда услышала за спиной голос Всеволода Владимировича.

– Помнишь нашу первую встречу? – спросил он.

– Как такое можно забыть? – ответил ему незнакомый женский голос.

Пара приближалась к ней, и Настя не нашла ничего лучшего, как спрятаться за колонну. Глупый ход. Всеволод Владимирович все равно заметит ее. И тогда решит, что она спряталась нарочно, чтобы подслушать чужой разговор. Пока не поздно, нужно было выходить из тени, но Настя стояла, не шелохнувшись.

– Двадцать лет прошло, даже больше. А такое ощущение, как будто все вчера было.

– За двадцать лет много воды утекло, – сказала женщина. – А эта вода как будто стоит на месте.

Настя не видела ее, но решила, что она показывает на озеро.

– Вокруг все изменилось, а вода стоит на месте, – поддержал ее Сокольский.

Судя по всему, он явно был настроен на лирический лад. Что же за женщина с ним? О какой встрече с ней он говорит?

– Я помню эту пристань, – сказала она. – Тогда здесь все было разрушено.

– Не все. Потом еще б о льшая разруха была. Но ничего, все подняли.

– Ты молодец. Да, зря я тогда ушла. Ушла, а мое место заняла твоя любимая и ненаглядная.

В голосе женщины угадывалась насмешка и сожаление.

– Ты всегда была моей любимой.

– А как же Майя?!

– Не будем о ней говорить. Нет Майи. Исчезла она. Я же тебе говорил.

– Она вернется. Она всегда возвращается.

– На этот раз не вернется.

Сокольский говорил с такой уверенностью, как будто знал, что Майи Дмитриевны нет в живых. Настя вжалась в колонну. Парочка стояла так близко от нее, что не заметить ее было невозможно. Но, видно, Всеволод Владимирович чересчур был увлечен своей женщиной, чтобы смотреть по сторонам.

– Она снова изменила мне. Она снова обманула меня. – В голосе Сокольского слышалась боль и отчаяние. – Она крутила роман с моим охранником.

– Майя?! С охранником?! Ты что-то путаешь. Майя не могла опуститься до такого. Я не любила ее, ты это знаешь. Но всегда уважала. И сейчас уважаю. И не могу поверить в то, что Майя спуталась с каким-то охранником.

– Но факт есть факт. Не хочешь прокатиться на яхте?

– Хочу. Знаешь, я бы хотела остаться на ней. У тебя прекрасный дом, но мне там неуютно. Твоя прислуга смотрит на меня так, как будто я приехала хоронить твою жену.

– Не знаю, не заметил. Зато заметил, что Лена тебе рада. Ты знаешь, она всегда считала Майю вертихвосткой.

– Не знаю. Ничего не хочу слышать о Майе плохого.

– Тогда вообще не будем говорить о ней. Ну что, пошли?

Парочка направилась к яхте. Настя с трудом поверила в свою удачу. Мало того, что она получила информацию к размышлению, она еще осталась и незамеченной.

Она не стала ждать, когда Сокольский со своей женщиной повернет обратно. И, стараясь держаться в тени, отправилась в обратный путь. Ей повезло – никто ее не заметил, никто не окликнул.

В комнате Настя быстро разделась, юркнула под одеяло – все, теперь точно никто не узнает, где она была и что слышала. А выяснила она много интересного. Оказывается, Сокольский не любил Майю. Всю жизнь он любил другую. Всю жизнь, больше двадцати лет. И вот через месяц после того, как его жена исчезает, он привозит во дворец ту самую другую. Прислуга смотрит на нее с подозрением, зато Елена Васильевна принимает ее с распростертыми объятиями. Оказывается, она тоже не любила Майю Дмитриевну.