Читать книгу "Колдунья моя - Бертрис Смолл"

Рядом с замком, по другую сторону от деревни, находился яблоневый сад, весной превращавшийся в целое море бледно-розовых цветов. Сейчас ветви деревьев клонились к земле под тяжестью созревающих плодов; скоро наступит время собирать урожай. К саду примыкало небольшое строение, где часть урожая ежегодно перерабатывали на сидр. Остальные яблоки хранили в погребе, принадлежавшем хозяину поместья, и распределяли по его указаниям.

В Эльфлиа, как и во всех английских поместьях того времени, было натуральное хозяйство. Здесь выращивали хлеб, овощи и фрукты, разводили коров, свиней, лошадей и овец. В поместье были сад, пекарня, пивоварня, церковь и мельница. Жители сами выделывали кожу и подковывали лошадей. В кузнице, где всем заведовал высокий, худощавый и мускулистый кузнец Освальд, ковали сельскохозяйственные инструменты и оружие. За духовную жизнь Эльфлиа отвечал отец Альберт, священник поместной церкви.

Во времена Олдвина Этельсберна люди еще ничего не знали об удобрении почвы. Английские таны пользовались трехпольной системой с севооборотом. Одно ноле засевали озимыми, второе — яровыми, а третье лежало под паром. Каждой семье в поместье принадлежала делянка на каждом из нолей. Эта земля не являлась собственностью крепостных и не передавалась ими но наследству. Хозяин поместья просто одалживал землю крепостным в обмен на их труд.

Мельник, священник, кузнец, бейлиф [3]и пекарь были свободными людьми, но большинство обитателей Эльфлиа были крепостными, принадлежавшими поместью. Они не могли покинуть эти земли без согласия своего господина. Глава каждой семьи три дня в неделю работал на хозяина. Он должен был исполнять все распоряжения лорда Эльфлиа; кроме того, ни он, ни члены его семьи не могли вступить в брак без разрешения хозяина. Как правило, крепостные жили в нищете и были несчастными. Но крестьяне в Эльфлиа не жаловались на своего хозяина; их можно было бы назвать вполне довольными своей жизнью.

Замок Олдвина с виду был совершенно типичен для того времени. Однако внутренние покои отличались оригинальностью. Олдвин Этельсберн имел довольно необычные вкусы в архитектуре. Замок его был двухэтажным, сложенным из темного серого камня. Прежде, при отце Олдвина, весь первый этаж его занимал огромный зал, разделенный на три части двумя рядами стоек, поддерживавших кровлю. Второй этаж был надстройкой над частью зала и представлял собой просторную комнату, которую называли Большая спальня; здесь спали все члены семьи.

Единственным средством отопления, возможным в подобном строении, был камин в зале — на редкость неудобное сооружение, поскольку окна, хотя их было немного, не закрывались накрепко. Дым от камина выходил через тростниковую кровлю зала; когда же ветер дул с определенной стороны, дым просто-напросто возвращался обратно в комнату, заставляя людей задыхаться и кашлять и покрывая мебель слоем копоти. В Большой спальне зимой было очень холодно, летом — душно, а в дождливую погоду — сыро.

Олдвин Этельсберн — второй сын своего отца и в юности вовсе не надеялся унаследовать Эльфлиа. Чтобы пробить себе дорогу в жизни, он все свои силы употребил на овладение воинским искусством, подобно большинству молодых англосаксов. Благодаря мастерству, с которым он обращался с мечом и боевым топором, Олдвин и получил свое прозвище Этельсберн, что означает Благородный воин. В отличие от множества других юношей он, однако, не ограничился жизнью в Англии — побывал в Скандинавии и Византии, а под видом мавританского воина даже сумел увидеть Святую Землю. В то время Иерусалим зорко охраняли слуги Пророка, и христиан отнюдь не ждали там с распростертыми объятиями.

Большой мир очаровал Олдвина: юноша был впечатлителен, и в жилах его текла густая кровь нормандской бабки, происходившей от самого Роллона [4]. Олдвин любил яркие краски, зрелища, ароматы и звуки чужих земель и народов. Он не собирался возвращаться в Англию, но когда умерли его старший и младший братья, вернуться на родину пришлось. Олдвин уже был готов отправиться морем на Сицилию с какими-то дальними родственниками из Нормандии, когда его настигло письмо отца. Сыновний долг, о котором Олдвин уже и думать забыл, внезапно проснулся в его душе, и он вернулся домой.

Подчинившись воле отца, он нашел себе жену и привез ее в Эльфлиа; но в ту пору замок и поместье еще принадлежали отцу. Хотя Олдвин видывал места и поудобнее, чем свое родовое гнездо, рассуждать на эту тему ему не пристало. Его отец был англосаксом, воспитанным в старинных традициях. И Олдвин не хотел омрачать преклонные годы своего родителя бесполезными жалобами и капризами.

Самым невыносимым в замке Олдвину показалась полная невозможность уединения. Других это ничуть не беспокоило, так же как когда-то не беспокоило и самого Олдвина. Но сейчас, даже задернув занавески, он ни на минуту не мог расслабиться в постели рядом с молодой женой, потому что прямо за этими занавесками, сотрясая комнату гулким храпом и посвистыванием, спали его отец, трое слуг, а порой еще и какой-нибудь гость. Олдвин знал, что Ида разделяет его мучения, но они никогда ни с кем не говорили об этом, поскольку понимали, что их желание уединиться сочтут нелепым. Англосаксы не привыкли к уединению.

Когда же Олдвин Этельсборн наконец стал хозяином Эльфлиа, первым делом он занялся реконструкцией замка, превратив его в нечто совершенно диковинное для гостей и соседей. Над залом настелили новую кровлю, камин оснастили каменной трубой. К дальней стене зала пристроили две маленькие комнатки — кладовую и буфетную.

Кухня Эльфлиа размещалась в отдельном здании, за огородом и садом, где выращивали полезные травы. Олдвин соединил кухню с основной постройкой при помощи крытой галереи, проходящей через сад, который обнесли стеной, чтобы защитить от кроликов. В кухню можно было попасть прямо из замка, что немаловажно на случай осады. Иде это очень нравилось: теперь она была спокойна за урожай в саду.

Большую спальню на втором этаже перепланировали и расширили; она стала занимать такое же пространство, как и нижний зал. С одной стороны второго этажа разместилась спальня лорда и его супруги. С другой стороны — гостиная с камином для обогрева верхнего этажа, где семья могла собраться на отдых подальше от суматохи в зале. Эти две комнаты соединялись узким коридором, по обе стороны которого расположились маленькие спаленки с окнами, предназначенные для детей.

Соседи Олдвина очень поразились этим переменам. Интерьер замка казался им вызывающим. Зачем понадобилась отдельная спальня? Чем он занимался там со своей женой? Почему этим нельзя заниматься в обычной Большой спальне? Что же до отдельных детских комнат, то это просто смешно и даже опасно! Каким образом мальчик сможет узнать то, что нужно, о женщинах, а девочка — о мужчинах, если поселить их в отдельных спальнях? Впрочем, кое-кто втайне завидовал, что Ида теперь может наслаждаться уединением в спальне со своим мужем, а кое-кто — что у Олдвина в доме стало два камина; однако завистники были достаточно разумны, чтобы держать свои мысли при себе.

Мебель в замке отличалась простотой и удобством. В зале стояли крепкий дубовый стол для хозяев и несколько столиков на козлах для слуг. Для членов господской семьи предназначались стулья с высокими спинками, для прочих — скамьи. В гостиной, кроме маленького камина, находились два стула для господина и госпожи, небольшой стол, несколько низких скамеечек и ткацкий станок Иды. Англосаксонские женщины славились своим ткацким искусством; Ида овладела им в совершенстве. В ночное время комнаты освещались свечами с фитилем из сердцевины ситника и сальными свечами, а также бронзовыми масляными светильниками, которые были предметом особой гордости Олдвина.