Читать книгу "Стрелок. Путь в Туркестан - Иван Оченков"

– Ещё бы!

На самом деле, эти часики ещё совсем недавно были женским кулоном, и его, в числе прочего, предложили Дмитрию, когда они с Гесей выбирали ей подарок. Гедвиге Генриховне они не приглянулись, и она остановила свой выбор на другой модели, более дорогой и презентабельно выглядевшей. А вот Будищев сумел оценить украшение и купил его позже. Затем был визит к ювелиру, а тот, в свою очередь, изготовил к нему изящный браслет. Подарок получился на загляденье.

– Я не могу его принять, – замотала головой Стеша.

– Что так?

– Они очень дорогие и вообще…

– Прекрати, – отмел возражения наставник. – Ты принимаешь клиентов и должна выглядеть на все сто! Такие вещи сейчас не делают, я узнавал. Дамы носят часы как кулоны, да к тому же частенько их даже не заводят. Так что у тебя будет вид модный и деловой.

– Ты с ним такая красивая, – подключился к уговорам Сёмка. – Даже лучше, чем Гедвига!

– Только при ней это не ляпни! – ухмыльнулся Будищев.

Степанида ещё некоторое время посомневалась, но браслет так хорошо сидел на руке, что отказаться от подарка казалось выше её сил.

– Нет, не возьму! С чего такие подарки, чай не праздник…

– Вот что, Степанида! – разом прервал все более слабые возражения начальник. – Это тебе не безделушка какая-нибудь, а рабочий инструмент. И нужен он не для того, чтобы перед кавалерами форс держать, а производить благоприятное впечатление на потенциальных клиентов. А если непременно нужен праздник, то пожалуйста. Сегодня какой день?

– Какой?

– Ну, здравствуйте! Поминовение Стефании Дамасской[16]. Именины у тебя, солнышко!

– Ой, и правда. А я и забыла, столько всего случилось в последнее время…

– Это верно, – вздохнул Дмитрий и с нежностью провел рукой по волосам девушки. – Тяжелый выдался год у нас. Я бы сказал насыщенный. Надеюсь, следующий будет легче.

Стеша в ответ благодарно обняла его, но сама подумала, что следующий 1880 – год високосный, и от него, как известно, добра не жди[17]. Но она была девушкой умной, а потому говорить ничего не стала.

* * *

Паровоз был похож на огромное чудовище из сказок. Он пыхтел, отдувался, иногда оглушительно гудел, отчего сердце Фёдора всякий раз замирало. Да и как тут не испугаться? Оно, конечно, приходилось ему и прежде добираться до места на поездах, да и на войне он всякого навидался, а только разве к такому привыкнешь? К тому же приехал он не куда-то, а в саму столицу! Санкт-Петербург, понимать надо!

Народу вокруг было – пропасть! И все куда-то шли, спешили, непонятно как умудряясь не сталкиваться между собой. Чисто муравейник. Однако деваться некуда, и ему тоже нужно идти. У кого бы спросить только, как добраться до этого самого переулка? Адрес у Феди был записан на листочке бумаги, который он, чтобы не потерять, завернул в чистую тряпицу и положил за пазуху.

– Куда прикажете, ваше степенство? – улыбаясь во весь рот, крикнул с облучка краснощекий извозчик в лаковом цилиндре и добротной шубе. – Только скажите, мигом домчим!

– А до Мошкова переулка, к примеру, сколько будет? – осторожно поинтересовался парень, по простоте принявший это предложение на свой счет.

– Сущие пустяки, господин хороший. За пятерку домчим со всем нашим удовольствием!

– Сколько? – задохнулся Фёдор от несуразности запрошенной суммы.

– А ну посторонись, деревенщина! – басом рыкнул господин в богатой шубе и бобровой шапке.

Отскочивший в сторону от испуга Федя едва не растянулся под всеобщий смех, а напугавший его купчина плюхнулся в возок и велел кучеру:

– Трогай!

– Куда же ты, сиволапый, со свиным рылом в калашный ряд лезешь? – почти сочувственно поинтересовался непонятно откуда взявшийся городовой.

– Так я это, – только и смог ответить парень, разводя руками.

– А пачпорт у тебя имеется?

– Конечно, – засуетился тот и полез за пазуху, отчего пола нагольного полушубка распахнулась, открыв внимательному взгляду полицейского георгиевский крест и медаль на потрепанном мундире.

– Воевал?

– Так точно! Сто тридцать восьмого Болховского полка ефрейтор Шматов.

– Демобилизован?

– Вчистую.

– А в Мошков переулок тебе за какой надобностью?

– Друг у меня там проживает. Звал к себе, обещался с местом помочь.

– Друг, говоришь, – насторожился страж порядка.

– Ага. Воевали вместе.

– Тоже кавалер?

– Бери выше, бантист!

– Ишь ты. Тогда понятно, как он в таком месте поселился. Швейцаром должно или ещё кем…

– Не знаю, господин городовой.

– И города тоже не знаешь?

– Как есть, не знаю!

– Тогда слушай. Ступай во-о-он туда. Там извозчики попроще стоят. К лихачам не суйся, у тебя на них всё одно не хватит. Сторгуй кого-нибудь вашего крестьянского звания. И смотри, больше двугривенного не давай!

– Благодарствую, – поклонился парень, и, подхватив свой мешок, бросился куда было указано.

– Вот тюха, – с усмешкой подкрутил ус полицейский. – А ещё кавалер!

Последовав совету, Шматов вскоре добрался до нужного ему адреса и с опаской вошел во двор. То, что простым людям в парадное лучше не соваться, потому как не про них этот вход, он уже знал. Чай, не совсем дурак. И тут же наткнулся на коренастого круглолицего татарина, чистившего снег деревянной лопатой.

– Тебе чего? – поинтересовался тот и, расплывшись в улыбке, отчего и без того узкие глаза превратились в щелочки.

– Мне бы товарища повидать, – робко спросил Федя. – Живет он здесь…

– Какого товарища?

– Графа…

– Что-то ты напутал, парень. Я в этом доме всех знаю, не живет тут графов. Подполковник есть. Колежский советник тоже есть. Купцы первой и второй гильдий. Опять же. Был, правда, барон, но помер года три назад, а вот графов с князьями нету.

– Ой, – чертыхнулся про себя Шматов. – Граф это прозвище, а фамилие его Будищев.

– Дмитрий Николаевич? – изумился татарин.

– Ага. Митька… в смысле Дмитрий.

– Эх ты, валенки! – покачал головой дворник и, отставив в сторону лопату, велел: – Ступай за мной, провожу.

Поднявшись на второй этаж, провожатый скинул варежку и ткнул заросший рыжими волосами палец в какую-то диковинную кнопку на стене. Раздалась резкая трель, отчего Федька вздрогнул и едва удержался от желания перекреститься. Обитая коричневой кожей дверь бесшумно отворилась и на пороге появилась какая-то очень красивая барышня.