Читать книгу "Цирцея - Мадлен Миллер"

– Где отец?

– Отправился прямо к Океану. Там пир. – Она сморщила нос, прикусила розовый язычок. – У тебя ноги грязные. Можешь помыть их хотя бы?

Я не стала мыть ноги. Не хотела терять ни минуты. Что, если Сцилла тоже ужинает там, возлежа у Главка на коленях? Что, если они уже поженились? Что, если сок не подействовал?

Теперь кажется странным, что меня это так волновало тогда.

Залы были полнее обычного и все пропахли тем самым розовым маслом, аромат которого каждая нимфа считала лишь ей присущей прелестью. Отца я не нашла, зато увидела тетку Селену. Она возвышалась среди скопища обращенных к ней лиц, как мать среди птенцов, требующих пищи.

– Поймите, я просто зашла посмотреть, отчего вода так бурлит. Думала, может, там какое-то… собрание. Вы ведь знаете Сциллу.

Вздох замер в моей груди. Братья с сестрицами хихикали, искоса друг на друга поглядывая. Не выдавай себя, что бы ни было, подумала я.

– Но она так странно барахталась, словно тонущая кошка. А потом… Не могу этого передать.

Она прикрыла рот серебристой ладонью. Очаровательный жест. Все в моей тетке было очаровательно. Ее заколдованный муж, прекрасный пастух, спал вечным сном, не старея, и вечно о ней грезил.

– Конечность, – сказала Селена. – Мерзкая конечность. Как у кальмара, ослизлая, без костей. Вырвалась прямо из живота и свесилась, а рядом другая, потом еще и еще, пока их не стало двенадцать.

Кончики моих пальцев, испачканные соком накануне, пощипывало.

– Но это было только начало, – продолжала Селена. – Она взвилась, плечи ее выгнулись. Кожа стала серой, шея начала вытягиваться. И наконец исторгла пять новых голов с разинутыми зубастыми пастями.

Сестрицы с братьями ахнули, но я их слышала едва-едва, как отдаленный шум моря. Невозможно было представить описанный Селеной кошмар. И поверить: это сделала я.

– А Сцилла тем временем выла и лаяла, как свора бешеных собак. Я вздохнула с облегчением, когда она наконец нырнула в глубину.

Выжимая сок цветов в воду там, в бухте Сциллы, я не задумывалась, как воспримут ее превращение мои двоюродные братья и сестры, те, кому она была сестрицей, племянницей, любовницей. А если б задумалась, сказала бы, что они любили Сциллу и громче всех станут требовать моей крови, когда за мной явятся эринии. Но теперь, оглядываясь вокруг, я видела лишь сияющие, как наточенные клинки, лица. Склонившись друг к другу, они злорадствовали. Хотела бы я это увидеть! Нет, ты только представь!

– Еще раз расскажи! – прокричал кто-то из дядьев, и братья с сестрицами шумно его поддержали.

Тетка улыбнулась. Изогнула губы полумесяцем, как и сама изгибалась в небе. И рассказала все сначала: конечности, шеи, зубы.

Голоса моих сестриц и братьев взвились до потолка.

Она ведь с половиной дворца ложилась.

Хорошо, что я ее к себе не подпускал.

Голос одного речного бога возвысился над всеми. Конечно, она лаяла. Всегда была сукой!

Визгливый хохот впился мне в уши. Речной бог, клявшийся, что отобьет Сциллу у Главка, смеялся до слез. Сестра Сциллы завывала, притворяясь собакой. Даже бабка с дедом пришли послушать, стояли с краю и улыбались. Океан сказал что-то Тефиде на ухо. Я деда не слышала, но, поскольку знала его уже полвечности, могла прочесть по губам. Скатертью дорога.

Кто-то из дядьев рядом со мной опять кричал:

– Еще расскажи!

Но на этот раз тетка лишь закатила жемчужные глаза. От него несло кальмарами, да и вообще время пира давно настало. Боги потянулись к ложам. Наполнялись кубки, переходила из рук в руки амброзия. Губы богов краснели от вина, лица сияли как драгоценности. Тут и там потрескивал смех.

Это взбудораженное веселье было мне знакомо. Я уже наблюдала его, в темноте другого зала.

Двери отворились, вошел Главк с трезубцем в руке. Волосы его были зелены как никогда и развевались подобно львиной гриве. Глаза сестриц и братьев радостно сверкнули, раздался возбужденный шепот. Вот где и впрямь будет потеха! Они расскажут ему о превращении любимой, расколют его лицо, как яичную скорлупу, и посмеются над тем, что выйдет наружу.

Но прежде чем они успели заговорить, вмешался мой отец – широким шагом подошел к Главку и увел его.

Недовольные братья и сестры вновь оперлись на локти. Вредина Гелиос, испортил веселье. Ну ничего, Персеида потом все у него выспросит, или Селена. Они подняли кубки и продолжили развлекаться.

Я же последовала за Главком. Не знаю, как у меня смелости хватило, впрочем, разум мой замутился, словно бурлящее море. Я встала за дверью комнаты, куда отец отвел Главка. И услышала его тихий голос:

– Разве нельзя ее сделать прежней?

Всякий, рожденный богом, знает ответ с пеленок.

– Нет, – сказал отец. – Ни один бог не властен отменить сделанное богинями судьбы или другим богом. Но в наших дворцах сотни красавиц, одна другой спелее. Лучше на них посмотри.

Я ждала. Вдруг Главк все-таки вспомнит обо мне? Я бы вышла за него не раздумывая. Но оказывается, я надеялась и на другое, хотя еще вчера и подумать о таком не могла: что он всю соль из себя выплачет, лишь бы вернуть Сциллу, что будет держаться за нее, свою единственную настоящую любовь.

– Я понял, – сказал Главк. – Жаль, но ты верно говоришь: есть и другие.

Раздался тихий металлический звон. Главк постукивал пальцами по вилке своего трезубца.

– Младшая у Нерея хороша, – продолжил он. – Как ее зовут? Фетида?

Отец цокнул языком:

– На мой вкус, больно солона.

– Что ж, – сказал Главк, – благодарю тебя за превосходный совет. Последую ему.

* * *

Они прошли мимо, совсем близко. Отец занял свое золотое ложе рядом с дедом. Главк пробрался к пурпурным лежанкам. В ответ на какие-то слова речного бога поднял голову и рассмеялся. Тогда я видела его лицо в последний раз и запомнила жемчужный блеск зубов в свете факелов, синеву кожи.

В дальнейшем он и впрямь следовал совету отца. Спал с тысячью нимф, плодил детей с хвостами и зелеными волосами, которых очень любили рыбаки, ведь те частенько наполняли их сети. Я видела иногда, как они резвились, подобно дельфинам, меж гребней самых высоких волн. И никогда не приближались к побережью.

* * *

Воды черной реки катились вдоль берегов. Бледные цветы качали головками. Но я ничего вокруг не замечала. Мои надежды отпадали одна за другой. Я не проживу с Главком целую вечность. Мы не поженимся. Никогда не ляжем вместе там, в лесу. Его любовь ко мне исчезла, утонула.

Мимо проплывали боги, нимфы, в свете факелов и аромате благовоний текла их болтовня. Лица их, сияющие и оживленные, как всегда, вдруг стали казаться мне чужими. Громко, словно птичьи клювы, щелкали каменья их бус, широко растягивались, испуская смех, красные рты. Где-то там и Главк смеялся вместе с ними, но различить его голос в общем хоре я не могла.