Читать книгу "Терапия тишиной - Канкьо Танье"

В последующие годы все оставалось по-прежнему, и только гораздо позже молчание стало для меня удовольствием и даже больше – глубоким счастьем ничего не говорить. В группе мои слова могут вспыхнуть как молния в зависимости от затронутых тем. Но чаще всего молчание и наблюдение являются для меня высшей роскошью. Отдых от слов, которым я наслаждаюсь в городе или в лесу, – это ценная возможность. Моей эволюции предшествовали разные этапы: вот они по порядку… ну, почти!

Миф о полном молчании

Удивительно, но первым делом я примирилась с болтовней, признала ее как часть нормального существования и осознала, какие элементы участвуют во внутреннем гомоне.

Стороннее наблюдение: вы замечали, как часто путь развития похож на движение назад? Что «продвигаться вперед» иногда означает то же, что и «возвратиться к источнику»? Расти не значит развивать новые качества – полное молчание, – а значит, для начала, принять некоторые незначительные несовершенства. Конец размышления, которое было произнесено, как и положено, шепотом.

Итак, отказаться от полного и постоянного молчания – вот путь из роз, который мы и выберем…

Голос в голове

С самого начала уточним одну вещь, важную для нашего разговора. Абсолютное молчание почти невозможно. Конечно, мы можем молчать часами, даже днями: именно этим мы занимаемся во время медитационных ретритов, а многие духовные учения предлагают молчание как самостоятельную практику (об этом чуть позже). Но даже если слова не срываются с губ, они все же продолжают разгуливать внутри нашей головы, выстроившись по росту, как заправские солдаты! Если только наш мозг не находится в состоянии прямой электроэнцефалограммы (горизонтальная линия на экране – это довольно плохой знак), он продолжает функционировать и посылать мысли, идеи и другие сигналы.

У многих постоянно присутствует этот «голос в голове». Он комментирует что-то, анализирует, ворчит или даже поет в зависимости от обстоятельств. В этом нет ничего страшного, и подобный «внутренний диалог» часто бывает довольно полезен. Это он, например, вдохновляет меня писать эту книгу фраза за фразой. Это ваш «внутренний голос» подсказывает удачные реплики в клубе во время вечеринки по случаю окончания года, а также предлагает вам подумать о питании фермерскими продуктами и вегетарианстве или диктует вам список покупок. Еще он говорит с покорностью заранее проигранного сражения: «Хм, ты уверена? Тебя не одурачат снова?», когда вы млеете от прекрасных глаз женатого красавца, отца троих детей, живущего на Майотте[17]. Впрочем, тот же голос оглушит вас пресловутым «Я же тебе говорила!» после окончания этого приключения, столь же невероятного, сколь и иллюзорного… ну да ладно…

Большую часть времени этот голос обычно болтает внутри. Конечно, если он возникнет среди ночи с приказом «Возьми этот топор и сними скальп с соседа, это я, Сатана, тебе повелеваю», лучше проконсультироваться с «врачевателем душ» (психиатром), да побыстрее! Но, как правило, люди мысленно говорят сами с собой и все считают это нормальным. Некоторые (нет-нет, не вы!) ведут внутренний диалог в машине, дома, занимаясь уборкой или наводя порядок в комнате: «Надо же, вот где эта штука! Ладно, положу ее сюда… вот так… хорошо…» Вам это никого не напоминает?

Язык и восприятие

Но влияние слов на нашу повседневную жизнь еще глубже. В конце ХХ века многочисленные социологические исследования показали, что представления о мире строятся в зависимости от культуры и, в особенности, языка человека. Эдвард Т. Холл прекрасно пишет об этом в предисловии к своей книге «Скрытое измерение», которая также изучает различные размеры личного пространства[18] в зависимости от страны: целый кладезь информации, чтобы лучше понять другого.

Слова определяют восприятие и отношение к миру. У эскимосов, например, есть 52 слова для обозначения снега, и их глаза научились мгновенно анализировать поверхность, которая их окружает. Твердый, мягкий, глубокий, заледеневший, воздушный, плотный снег… Точность используемого слова очень важна и – хоть я не особо знаю жизнь эскимосов – может, без сомнения, стать условием выживания сообщества. Имея в своем распоряжении такой широкий выбор наименований, эскимос привыкает более точно различать снег вокруг себя. Дети учатся этому с раннего возраста, и таким образом слова делают восприятие и знания о мире тоньше, если не определяют их. (Рождается ли мысль из слов или из окружающего мира? Или из того и другого? Хорошая тема для дипломной работы по филологии!)

С тех пор мы оценили глубокое влияние языка на повседневную жизнь и на наше видение мира. Это очень интересное осознание, которое побуждает чаще ставить под сомнение наши привычные представления о вещах и пробовать новые. Я знаю одного человека, Г., работающего терапевтом, который позволяет себе регулярно менять «роль». Иногда по выходным он одевается в другом стиле, придумывает себе личную историю, меняет темп речи и ходьбы, а также использует другие слова в разговоре. В один день он спортсмен, в другой – директор предприятия или шофер такси… Как он восторженно утверждает, мир и его восприятие при этом кардинально меняются. В течение дня Г. входит в роль и с удивлением обнаруживает новые эмоции. В этом перевоплощении язык и выбор слов играют особенную роль. По его мнению, именно эта важная деталь позволяет ему проникнуться опытом. Как только он находит правильную манеру речи, новая роль растворяется в нем, и человеческие отношения завязываются неожиданным образом. Слова, речь определили его понимание себя и других. Вот где открывается пространство для возможностей!

Но как это связано с молчанием? Очень просто. С детских лет мы учились называть вещи, которые встречаем. Это стол, это часы, один час длится 60 секунд и т. д. Такая привычка, вообще-то очень полезная, позволяет нам общаться и понятно выражать свои мысли. Она также придает нашей жизни очертания, дающие уверенность: называя, мы подтверждаем существование того или иного предмета и ограничиваем окружающий мир. Но привычка давать определения и иметь мнение также имеет свойство прикреплять готовые суждения на вещи, на нас самих и на тех, кто нас окружает! Например, считая заранее соседку ворчливой, мы наклеиваем на нее ярлык, который закрывает обзор. Возвращение к молчанию могло бы выглядеть так: устремить на соседку любопытный и изумленный взгляд ребенка без предвзятости и преждевременной критики. Соседка – просто человек, которого я снова и снова открываю каждый день. И которая однажды перестанет ворчать, почему бы и нет?

Веселое незнание

Подводя итог, можно сказать – спасибо, кэп! – что язык = ярлык. Это логично и даже хорошо, что слова служат для этого (а также изящно выстраиваются, рождая поэзию). Тут сразу появляется проблема, поскольку, приклеивая ярлык на нетронутую основу, с одной стороны, мы ее наполняем, а с другой – ограничиваем. Молчание в словах и понятиях, переход к «пустоте» названий предоставляет невероятную роскошь возвращения миру его открытости и свободы.