Читать книгу "Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов"

Технически это просто: достаточно взглянуть на нашу планету с некоторого удаления. Разрушающие землю некрофилы-исполнители с такого удаления воспринимаются только как точки, — да и то еле различимые. (Точка в геометрии — это вообще ничто, нечто, не имеющее ни площади, ни цвета, никакого смысла, кроме учетно-статистического.)

Субвожди воспринимаются несколько крупнее, чем простые точки, они различимы отчетливей, это как бы центры — субцентры. Они потому жирнее, что притягивают к себе исполнителей, образующих свиту, и эти несколько индивидов, отличающиеся от рядовых исполнителей особо болезненной зависимостью и способностью к власти, сливаются в жирную точку. Итак, субцентр — это точка со свитой.

Все же множество точек-исполнителей, притягиваемых к жирной точке (вождю со свитой), воспринимается на поверхности нашей прекрасной планеты как расплывшееся пятно.

Пятен на планете много, — к сожалению, она вся запятнана!

Цель пятен одна, — чтобы планеты не стало видно вовсе.

Пятна, подпитанные современной цивилизацией, втиснуты в каменные джунгли городов. Но еще не так давно, всего несколько тысячелетий назад, пятна двигались, меняясь в очертаниях в зависимости от неровностей местности. Скорость, характер и направленность изменения конфигурации пятен (вокруг вождей-субцентров) зависела от плотности кочевого и земледельческого населения, номинального национального состава населения, урожайности в данном году зерновых и особенностей этнического характера аборигенов (следствие разных преступлений предков, невротически воспроизводимых потомством).

Но даже если пятно обездвижено государственными границами или стенами городов, оно все равно меняется — как минимум по интенсивности окраски (плотности точек вокруг центра), и зависит от изменения силы некрополя вождя (от его биологического возраста и скорости самоизуродования души). Раз зародившись, всякое пятно растет и, достигнув наибольшей «темности», начинает тускнеть; со смертью же вождя, в особенности в результате тотальных войн, может даже исчезнуть.

Или поменять цвет. После наполеоновских войн «внешническая» Франция стала существенно более «внутреннической» — вплоть до способности быть верной союзницей Англии. Так же и немцы Европы — после Мировых войн XX столетия. Тем более, что выжившее «болото» было психоэнергетически пришпорено оккупировавшими западную зону Германии демократами-«внутренниками». Причина новой политики Германии та же, что и у Франции: «внешники» в результате тотальных войн оказались повыбиты, выжили отсидевшиеся по складам интенданты-жулики и уроды-белобилетники, склонные, естественно, к «внутренничеству». (Психологическая ситуация в Германии несколько изменилась после наплыва в Германию настоящих довоенных немцев, сохранившихся во время Второй мировой на шахтах и заводах внутренних областей России — что и привело процветавшую Германию к психологической дестабилизации и, как следствие, к экономическому кризису.)

Стая после смерти очередного вождя не исчезает, субвождям несть числа — иными словами, пятна как таковые до времени Третьего Пришествия на нашей планете неизбежны. Другое дело, что центр пятна может переместиться за пределы границы прежнего государства и даже за пределы континента.

Итак, пятна вслед за перемещающимся субцентром по поверхности планеты движутся — даже при пространственной неподвижности точек-исполнителей.

Разрастание пятна сверхвождя происходит за счет поглощения пятен более мелких, а главное, не столь интенсивно окрашенных; с ослаблением силы некрополя пятно тускнеет и распадается. В терминах исторического подхода это — мелкие войны, «мирные» переговоры между князьками, заканчивающиеся подписаниями пактов о ненападении, союзными договорами или капитуляциями.

Совершенно изолированных пятен не бывает, во всяком случае в последнее время, когда численность населения на планете умножилась в сотни и тысячи раз по сравнению со, скажем, античными временами — поэтому рассматривать какое-нибудь государство изолированно от пятна сверхвождя (мировых центров) неестественно, каждое пятно вовлечено в движения — укрупнения или рассасывания.

Но время от времени случается, что внутри какой-нибудь замкнутой линии пограничных государственных столбов одно пятно быстро поглощает все остальные и покрывает страну полностью, — а силы сверхвождя не истощились. Такое пятно неминуемо норовит выплеснуться за пределы границы. Порой возведенные еще при прошлых пятнах эшелонированные долговременные линии обороны его сдерживают, а порой и нет — вспомним аншлюс Австрии и капитуляцию Чехословакии. Более приграничных укреплений надежны некоторые отличия психики соседей — тоже преступной, но по-другому. Только тогда оборонительные линии имеют смысл.

Если верить патологическим лжецам Наполеону и Гитлеру на слово, то «внешнические» Великие армии были остановлены именно шириной Ла-Манша и многократным перевесом сверхдержавных англичан-«внутренников» в военно-морском флоте. Якобы именно техническое отставание вынудило великих полководцев, не уничтожая некрофилов Англии и тем не снижая общий фон некрополя на планете, повернуть самозабвенно верные им армии на Восток, на Россию.

А чем Ла-Манш принципиально отличается от Березины?

Да ничем.

Если бы Чичагов не был утонченным подхалимом, а был неугодником, то Березина показалась бы Наполеону шире Ла-Манша.

Одну и ту же линию Маннергейма в союзной Гитлеру Финляндии Красная Армия в 1940-м прорывала три месяца, а в 1944-м прорвала за десять дней. А ведь укрепления за эти несколько лет были только усилены.

Не в толщине бронеколпаков дело.

* * *

Планета наша не только трехцентрова, но и трехцветна.

Одни пятна — желтые, это цвет золота; а другие — коричневые, любимый цвет Гитлера. Третий же цвет, небесно-чистый — пятен не оставляет. Он вообще — некое воспоминание о прошлом нашей беспорочной некогда планеты.

Впрочем, в разные времена интенсивность этого загадочного цвета на определенной территории усиливалась — образуя метанацию.

Желтых пятен поначалу не было — первое пятно было коричневым: Каин Авеля не обманул, а убил.

Желтые пятна, едва заметные в послепотопном мире и даже во времена единственного в своем роде Карфагена, в наше время со все возрастающей скоростью коричневые вытесняют. Это просто — достаточно идеологам «желтых» столкнуть «коричневых» друг с другом лбами: а золотистый оттенок есть у каждого даже наираскоричневого пятна…

Фактор, определяющий интенсивность войн, — цвета противоставших пятен.

А инженерно оборудованные «линии» и природные препятствия — дело пятое.

Вот еще одно очень важное свойство пятен и их центров, которое необходимо при рассуждениях учитывать: ограничить само себя пятно не в состоянии. Пятно — течет. Растекается. Это свойство неизбежное.