Читать книгу "Топот шахматных лошадок - Владислав Крапивин"

Прикрывая руками карманы с деньгами, мы проходили тропинкой, протоптанной вдоль забора. Под забором сидели старушки, старики и подозрительного вида парни. Они торговали радиолампами, частями от велосипедов, зажигалками, гребенками, рыболовными крючками, а иногда и совсем ненужным барахлом.

Нас интересовал один из таких продавцов. Это был небритый старик в рваной ушанке, ветхом пиджаке и выцветших галифе. На ногах у него были подвязанные веревочками калоши. На тряпке перед ним лежали старые выключатели, электропробки, мотки проволоки, какие-то ключи и даже старинные монеты. Неизвестно, покупал ли кто-нибудь этот «товар», но старик каждый день сидел на своем месте, равнодушно поглядывая на прохожих.

Как-то проходя мимо старика, мы заметили у него среди других предметов компас. Мы никогда раньше не видели таких. Он был величиной с будильник, на темной круглой коробке тускло блестел медный ободок, под стеклом виднелась круглая шкала, она плавала в жидкости. К над шкалой стеклу прилип воздушный пузырек. На белой шкале виднелись черные цифры, буквы и деления. Павлик немедленно сказал, что это компас с торпедного катера. Я не спорил. Мы стояли и любовались компасом минут пять. Старик не обращал на нас внимания.

На следующий день мы снова проходили мимо старика. Компас лежал на своем месте. На этот раз Павлик решился спросить цену. Старик, видимо, не ожидавший, что кто-то заинтересуется этой вещью, ответил не сразу.

— Пятнадцать рублей, — сказал он наконец сердитым голосом.

— Дорого, — вздохнул я.

— Али денег мало? — прищурился торговец. — Так ведь поднакопить можно.

Он подал неплохую мысль. Шепотом посовещавшись, мы сказали старику, что накопим денег и купим компас.

— Только вы никому не продавайте его, — попросил Павлик.

— Этого никак не могу обещать, — ответил хитрый старик. — Я с вас и так не дорого прошу, а ждать совсем не могу. Кому нужно, тот и дороже даст, поскольку вещь стоящая. Как же я тогда могу не продать? Так что поспешайте.

Мы обещали «поспешать».

— Павлик, зачем он нам? — спросил я, когда мы отошли.

— Пригодится, — загадочно сказал Павлик. — Мне одна мысль пришла в голову.

— Какая?

Павлик наклонился и зашептал мне на ухо. Мысль его была заманчива: он решил сколотить из бревен корабль и летом путешествовать по реке. А для корабля, разумеется, необходим настоящий компас.

— А если нам не разрешат? — засомневался я.

— Там видно будет…

И в самом деле, загадывать не стоило, была лишь середина апреля.

А пока мы копили деньги. Павлик вытряс из своей копилки два рубля. Потом мы один раз не сходили в кино в клуб железнодорожников. Было накоплено уже десять рублей, когда случилась беда.

В этот день мы, как всегда, пошли за хлебом через рынок и остановились перед стариком.

— Ну как? — спросил он своим скрипучим голосом.

— Уже десять рублей есть, — похвастался я. — Может, отдадите за червонец?

— Никак невозможно, — ответил старик. — Вчера один просил за двенадцать, я и то не отдал. Копите еще.

В магазине была очередь. Простояв минут двадцать, мы добрались наконец до прилавка. Хлебные карточки были у меня, и я отдал их продавцу. Деньги были у Павлика, однако он растерянно шарил в кармане брюк.

— Нет денег, — сказал он испуганным шепотом. Потом снова стал шарить в карманах.

— Нет?

— Нет…

Продавщица нетерпеливо смотрела на нас, женщины в очереди заворчали:

— Чего копаются, народ держат?

— Ишь, по карманам шарит, потерял, видать. Посылай таких…

— Да-а, «потерял». На курево истратил, а теперь…

Нам ничего не оставалось, как заплатить из своих заветных сбережений. Они хранились у меня во внутреннем кармане пальтишка и были целы. Мать давала Павлику на хлеб как раз десятку, и всю сдачу мы отдавали дома.

Накопить нужную сумму второй раз мы даже и не пытались, а за хлебом ходили другим путем, чтобы не встречаться со стариком.

Прошло полмесяца. Мы решили, что старик уже забыл про нас, и однажды рискнули снова пойти через рынок. Все было по-старому: и торговец, и его товар на серой тряпке, и компас… Как ни старались мы скорее пройти мимо, но на секунду задержали шаг. Старик внезапно поднял голову и взглянул на меня в упор. Я увидел его светлые глаза с белками, покрытыми сеткой красных прожилок. Он вдруг взял компас и, резко качнувшись вперед, протянул его мне.

— На.

Это было так неожиданно, что я не сразу понял.

— На, — не то сказал, не то всхлипнул старик.

— Но… денег у нас… Мы потеряли… — забормотал я.

— Мы потом, — решительно сказал Павлик. — Пойдем, Андрейка.

— На, — повторил старик и сунул компас мне в руки. Его красноватые белки вдруг тонкой пленкой застлала слеза.

— Сынка у меня убили, — хрипло проговорил он. — Вчера похоронку получил. Так вы уж, значит, играйтесь…

Он опустил голову и больше не смотрел на нас, словно забыл. Мы немного простояли перед ним, потом, нерешительно отошли. Я осторожно нес компас в вытянутых руках, изредка оглядываясь. Старик сидел не двигаясь

— Сын у него погиб, — сказал Павлик, будто объясняя кому-то.

— Павлик, давай все-таки накопим деньги и отдадим ему, — предложил я.

— На кой черт ему теперь твои деньги, — грубо ответил он.

Я взглянул на компас. Круглая шкала дрогнула, метнулась и стала кружиться, словно не знала, где отыскать север и юг.

Больше не будем вместе

Последние дни апреля были теплыми, но дождливыми. Серое небо нависало низкими облаками над блестящими от дождя крышами. Моросило с утра до вечера, словно октябрь стоял на дворе. О том, чтобы пойти погулять, нечего было и думать.

Я снова по вечерам приходил к Павлику. Прибегала и Галя, закутанная в отцовское клеенчатое пальто.

Нам ничего не оставалось, как вспомнить свою игру. И подводная лодка «Победа» снова отправлялась навстречу тайнам и приключениям.

В окнах сгущались серые сумерки, и капли дождя неслышно скатывались по стеклам. А перед нами мерцал голубой глазок перископа, и светлый зайчик от зеркальца метался по карте полушарий. Я очень соскучился по таким вечерам и был даже рад, что на улице не прекращаются дожди.

Но почему-то во мне шевелилось непонятное беспокойство. Все было по-старому: темный вечер, короткие команды, необычайные приключения и записи о них в корабельном журнале. И все-таки что-то не клеилось в нашей игре. Я видел, что Павлик и Галя уже не очень-то интересуются ей. Но разве это тревожило меня? Ведь, если говорить откровенно, мне тоже иногда хотелось зевать во время самых опасных «рейсов». Мерцающий свет камешка с морского берега действовал усыпляюще.