Читать книгу "История запорожских казаков. Борьба запорожцев за независимость. 1471–1686. Том 2 - Дмитрий Яворницкий"

Получив и прочитав письмо, писанное куренными атаманами, гетман Самойлович ответил Серко оправдательным листом от взводимых на него обвинений и, указав на вредные поступки Дорошенко, снова напоминал кошевому о необходимости быть верным русскому государю и послушным ему, гетману[813], а вслед за этим отправил в Москву, через своих посланцев, Леонтия Полуботка и Карпа Надточия, целую инструкцию о том, как устранить собрание своевольных рад, затеваемых Дорошенко и Серко, как успокоить Украину и прибрать к рукам запорожских казаков. Для этого нужно: во-первых, отправить к Серко посла[814] и привести кошевого к присяге на верность русскому царю; во-вторых, заказать Серко, чтобы он только в своем уряде, в низовом Коше, пребывал и свой порядок остерегал, а на малороссийские города не дерзал и своих запорожцев не пускал; в-третьих, в случае непослушания Серко, объявить ему грамотой, что гетман всех своевольных, вышедших в города, запорожских казаков будет хватать и как беглецов казнить[815].

Инструкция гетмана была принята и одобрена царем: из Москвы послан был царский указ Серко о том, чтобы он, помня свою клятву, данную в Москве, подущений Дорошенко не слушал и от своевольных рад своевольных людей всякими мерами, промыслом и радением удерживал; запорожцам ходить в города не позволял, а всячески старался чинить промысел над неприятелями и верно служить царскому величеству, за что царь жаловал казакам 500 червонцев, 150 половинок сукон и 50 пудов свинца, также зелья; а на случай их своевольства и бунтов в малороссийских городах объявлял, что их будут по войсковым правам унимать боярин и гетман. В один и тот же день с таким же распоряжением о запорожских казаках послан был указ и гетману обеих сторон Днепра Ивану Самойловичу[816].

Но Серко, ведя переговоры с Дорошенко, вовсе не имел, однако, мысли о том, чтобы мириться с мусульманами; напротив того: склоняя всеми силами Дорошенко на сторону московского царя, он с тем вместе не упускал случая, чтобы причинить вред врагам Христа. Так, когда в начале марта 1676 года татары появились в соседстве с польско-русскими областями (Волынью и Подолией) и стали разорять там города, села и деревни, хватать жителей и уводить в плен, то Серко три раза разбивал татар, каждый раз отнимая у них несчастных пленников и возвращая всем им свободу[817].

Такие действия ни Серко, ни Дорошенко не считали, однако, поводом к обоюдной вражде, и сношения между ними по-прежнему продолжались, о чем сторонники Самойловича старались сообщать ему со всей подробностью. Так, 15 марта стависский протопоп Иван Дзеня извещал гетмана, что Серко прислал в Чигирин к Дорошенко своих посланцев, через которых приглашал его ехать в Запорожье, а войсковых клейнодов гетману Самойловичу не отдавать, потому что Самойлович выбран гетманом на переяславской стороне, где запорожских старшин и старшин других казаков не было и где раде быть вовсе не подобает, а подобает ей быть в урочище Росаве. Тем посланцам Дорошенко сказал, что не может поехать в Сечь единственно потому, чтоб кто другой не завладел городом Чигирином. О сношениях Серко с Дорошенко доносил гетману и переяславский полковник Войца-Сербин[818]. Сам Дорошенко, чувствуя за собой силу в связи с Серко, открыто высказывался против гетмана. «Пью на том, что мне не отдавать булавы Ивану Самойловичу, силою у меня Ивану Самойловичу булавы не взять!» – говорил он на обеде, в присутствии посланца князя Ромодановского, Горяйнова. «Не выдайте меня, как донцы Стеньку Разина выдали; пусть донцы выдают, а вы не выдавайте!» – сказал Дорошенко сидевшим тут же за столом посланцам Серко. «Не выдадим!» – отвечали запорожцы.

Для того чтобы укротить Серко и расположить его к Москве, царь нашел нужным смирить прежде всего Дорошенко. К Дорошенко послан был сперва стольник Деремонтов, а потом против него пошел с семью полками сам гетман Самойлович. Переправившись за Днепр, Самойлович отправил к Дорошенко черниговского полковника Василия Бурковского с поручением передать ему приказание государя сложить с себя начальство и принести присягу русскому царю. На это приказание заднепровский гетман отвечал отказом, ссылаясь на то, что он не может ничего делать без согласия всего запорожского низового войска. После этого один из полковников Дорошенко, тайно съехавшись с Бурковским, сказал ему, чтобы он отнюдь не верил Дорошенко, потому что он сносится с Крымом и с Запорожьем[819]. Обо всем этом Самойлович донес особой грамотой царю и спрашивал у него совета, как поступить с коварным гетманом. Вопреки ожиданиям гетмана, царь, вероятно не желавший иметь дела ни с Крымом, ни с Запорожьем, приказал действовать в отношении Дорошенко не оружием, а словом: задоров с ним не чинить, а всеми мерами склонять к переходу на царскую сторону. Получив такой ответ, Самойлович впал в сильное беспокойство, особенно ввиду слухов о новой затее Дорошенко собрать черную («черневую») раду для выбора гетмана обеих сторон Днепра[820].

Кроме Дорошенко, немало беспокоил гетмана и кошевой Серко: Серко явно игнорировал Самойловича и выказывал ему открытую вражду. Для того чтобы смирить Серко, Самойлович отправил к нему с увещательным листом войскового канцеляриста Василия Романовского; вместе с Романовским ехали в Сечь стряпчий Иван Протасьев, жилец Василий Перхуров[821] и слуга Квитковский. Романовский привез Серко увещательный лист не отрываться от подданства христианского монарха и не склоняться на сторону турецкого султана и крымского хана. Серко, приняв и выслушав лист, стал упрекать гетмана за то, что он не пускает никаких запасов в Запорожье, а запорожская чернь в это самое время кричала и говорила про гетмана всякие поносные слова. На другой день (дело происходило в конце апреля) после этого Серко, сильно подвыпивший, призвал к себе в курень Василия Романовского, схватил его за грудь, требовал у казаков подать ему саблю и в сильном гневе говорил: «Знаешь ли ты, что я тебе голову могу отсечь? Узнает тогда твой гетман, как я от Стародуба зайду и начну оттуда его бить! Хоть я и присягнул русскому царю, но только дедичного государя польского не оставлю!» Досталось от Серко и слуге гетмана, Квитковскому: этого Серко за волосы и драл и бил и тут же про гетмана говорил поносные слова. Ругая гетмана, Серко говорил: «Как гетман Иван Самойлович придет к нам на Запорожье и войску поклонится, то будет гетманом, а не придет к нам Самойлович, придет Дорошенко к нам, и гетманом Дорошенко будет». Отправляя посланцев гетмана из Сечи, кошевой Серко вместе с ними послал гетману свой лист (22 марта), в котором, благодаря царя за присланную с Перхуровым войску казну, посылал Самойловичу упрек за его «непотребное» увещание казаков отрываться от христианскаго монарха (того и надежды на то никогда не будет) и к неверному склоняться, а также за то, что он царских указов не исполняет: царского борошна в Сечь не посылает, ватагам с кормом ходить забороняет, залоги, чтоб на Кош ни одного человека не пустить, по крайним днепровым городам учиняет; оттого «казаки, нисколько не жмуря своих очей перед гетманом, а даже, напротив того, проглядев все очи свои, до сих пор не получили от него и самой ничтожной милости». О клейнодах Серко в листе писал, что гетман получит их тогда, когда, сойдясь с Дорошенко, ради предстоящей войны с Крымом, «случится» с запорожцами[822].