Читать книгу "Битва за хлеб. От продразверстки до коллективизации - Елена Прудникова"

На июльском пленуме ЦК Сталин снова, в который уже раз повторил, каким власти Советского Союза видят пути решения аграрного вопроса.

«Выходов у нас три, как говорят об этом резолюции Политбюро. Выход состоит в том, чтобы по возможности поднять производительность мелкого и среднего крестьянского хозяйства, заменить соху плугом, дать машину мелкого и среднего типа, дать удобрение, снабдить семенами, дать агрономическую помощь, кооперировать крестьянство… наконец, давать им напрокат крупные машины через прокатные пункты. Неправы товарищи, утверждающие, что мелкое крестьянское хозяйство исчерпало возможности своего развития и что, стало быть, не стоит дальше помогать ему. Возможностей развития имеется у индивидуального крестьянского хозяйства еще немало. Надо только уметь помогать ему реализовать эти возможности…»

Нет, все-таки потрясающее у него было умение успокаивать! Положение в стране тяжелейшее, индустриализация захлебывается, сельское хозяйство сползает в трясину, справа и слева сплошные истерики, все пытаются достучаться до вождя и его команды, доказать: все плохо, страна катится в пропасть! Как же вы не видите?! А вождь так спокойно, обстоятельно заявляет: «Нет, вы неправы, все хорошо, все идет по плану», давит авторитетом и додавливает до того, что ему действительно веришь, несмотря ни на цифры, ни на донесения ОГПУ. С такой позицией трудно спорить – действительно, если чего и не хватало летом 1928 года, так это коллективной истерики во властных структурах, которая последовала бы за реальной оценкой с высокой трибуны реального положения дел. Умел человек успокаивать… То-то в семьдесят лет, смешной возраст для сына Кавказских гор, он выглядел как глубокий старик…

«2. Выход состоит, далее, в том, чтобы помочь бедноте и середнякам объединять постепенно свои разрозненные мелкие хозяйства в крупные коллективные хозяйства на базе новой техники и коллективного труда, как более выгодные и товарные… В этом основа решения проблемы…

3. Выход состоит, наконец, в том, чтобы укрепить старые совхозы и поднять новые, крупные совхозы, как наиболее рентабельные и товарные хозяйственные единицы.

Таковы три основные задачи, выполнение которых дает нам возможность разрешить зерновую проблему и ликвидировать, таким образом, самую основу наших затруднений на хлебном фронте.

Особенность текущего момента состоит в том, что первая задача по поднятию индивидуального крестьянского хозяйства, являющаяся все еще главной задачей нашей работы, стала уже недостаточной для разрешения зерновой проблемы.

Особенность текущего момента состоит в том, чтобы первую задачу дополнить практически двумя новыми задачами по поднятию колхозов и поднятию совхозов.

Без сочетания этих задач, без настойчивой работы по всем этим трем каналам невозможно разрешить зерновую проблему ни в смысле снабжения страны товарным хлебом, ни в смысле преобразования всего нашего народного хозяйства на началах социализма».

Сказать, что политику правящей команды критиковали, значит не сказать ничего. Просто лидеры СССР умело перевели коллективную истерику советской верхушки из экономической в политическую плоскость, обозвав «уклонами». «Уклонов» насчитывалось два – правый и левый. Выступая по этому поводу на ноябрьском пленуме ЦК 1928 года, Сталин, в духе изобретенного им метода «творческого марксизма», умело запутал суть вопроса среди теоретических рассуждений о капитализме и социализме и ссылок на Ленина. Голая же суть «уклонов», сформулированная им в том же выступлении, выглядела следующим образом.

Левых он определил просто: это те, «которые хотят чрезвычайные меры превратить в постоянный курс партии» и назвал это троцкизмом. Можно и так. Это было удобно. Троцкий к тому времени являлся безнадежно скомпрометированной фигурой, а поскольку выступал против Сталина, то просто не мог не использовать такой роскошный козырь, как «предательство идеалов революции». (Впрочем, думаю, что, если бы Сталин вдруг полевел, Троцкий шарахнулся бы направо и тогда «троцкизмом» был бы назван правый уклон. Дело тут не в принципах, а в аргументах.)

Однако вещи вождь говорит очень серьезные. «Одно дело – кадры троцкистов арестовать и исключить из партии. Другое дело – с идеологией троцкизма покончить. Это будет потруднее».

Потруднее – опять же успокаивающее слово. Основной проблемой был не Лев Давидович с группкой своих сторонников, а тысячи низовых стихийных леваков, которые искренне полагали себя сторонниками генеральной линии. Они не врали, они просто так ее видели! И, обвиненные в «троцкизме», били себя в грудь на собраниях, стрелялись, что было меньшим злом, или, что было злом куда большим, с горя шли к реальным троцкистам, а уж там им умели объяснить происходящее… Именно во время коллективизации разборки с низовой левацкой стихией перешли в стадию внутрипартийной войны, которая вырвется на поверхность все в том же тридцать седьмом – но не закончится и тогда…

С правым уклоном все проще. Это была позиция партийных «умеренных», перепуганных курсом правительства потому, что этого никто никогда не делал. Они были сторонниками возможных путей развития страны, только и всего. По ходу разговора Сталин долго анализирует письмо все того же Фрумкина, говорить о котором здесь нет смысла, а затем дает краткую и образную характеристику обоих уклонов:

«Например, правые говорят: „Не надо было строить Днепрострой“, а левые, наоборот, возражают: „Что нам один Днепрострой, подавайте нам каждый год по Днепрострою“…

…Правые говорят: „Не тронь кулака, дай ему свободно развиваться“, а левые, наоборот, возражают: „Бей не только кулака, но и середняка, потому что он такой же частный собственник, как и кулак“…

…Правые говорят: „Наступили трудности, не пора ли спасовать“, а левые, наоборот, возражают: „Что нам трудности, чихали мы на трудности, летим вовсю вперед“…»

Именно тогда на вопрос, какой из этих уклонов хуже, Сталин сказал: «Оба хуже». Время подтвердило его правоту. Тогда, в конце 20-х, неизмеримо опасней были левые – именно они из любого экономического мероприятия устраивали очередной беспредел. Правые, подчиняясь дисциплине, тихо сидели и работали, разве что иногда ввязываясь в заговоры ради спасения страны от сталинских авантюр. Потом, в 1953 году, левак Хрущев пришел к власти и начал чудить, между делом разгромив с таким трудом поднятое сельское хозяйство. Историки до сих пор спорят, был ли он сознательный враг России или просто такой дурак. Впрочем, какая разница…

Ну а потом настало время правых – это ведь именно они наградили нас перестройкой, кинувшись в трудную минуту искать спасения у советчиков с той стороны. По поводу этих персонажей тоже спорят, кто они были – сознательные враги России или же настоящие ее враги просто использовали этих втемную. Впрочем, какая разница…

Как бы то ни было, власть объявила и подтвердила курс на коллективизацию, но чрезвычайно умеренную и аккуратную. И ведь что интересно – именно по этому плану все и шло!

По первому пункту работа началась еще до XV съезда, когда число хозяйств, освобожденных от уплаты сельхозналога, увеличилось до 38 %. В 1928 году из предоставленных селу ссуд на долю бедняков пришлось 12,1 %, а в 1929 году – уже 39,1 %. Более дешевыми были и сами кредиты: краткосрочный отпускался из расчета 8 % годовых, долгосрочный – 5 %, в то время как кулаки, например, платили 12 и 7 %. И никакого ущемления прав: это госкредит, как кому хотим, так тому и даем.