Читать книгу "Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло - Сергей Кремлев"

В 1706 году Корчмин устраивал оборонительную линию между Смоленском и Брянском, укреплял Брянск. В 1707 году, в опасении шведского нашествия, Пётр направляет капитан-поручику Корчмину подробный указ об укреплении московского Кремля и Китай-города. Василий тогда уже прочно вошёл в число молодых сотрудников Петра. Никому из иностранных инженеров царь не писал так часто, как русскому инженеру Василию Дмитриевичу Корчмину.

В 1719 году Корчмин был послан для исследований по проведению канала из реки Мологи в реку Мсту, для описания Волги, Мологи и Тверцы и вообще исполнял самые разнообразные поручения Петра.

Знаменитый русский историк и географ Василий Никитич Татищев, автор многотомной «Истории Российской с самых древнейших времён», родился в 1686 году и скончался в 1750-м. Направленный Петром в Швецию и Саксонию, Татищев жадно впитывал знания, покупал за границей множество книг по математике, истории, географии и военному делу.

В возрасте 23 лет Татищев принимал участие в Полтавской битве, позднее по желанию Петра занимался географией России. В 30-х годах выступал против Бирона и немецкого засилья в России.

Вот какие кадры воспитывал Пётр Великий. Но не забудем – их воспитала также Россия, родина их отцов, дедов, прадедов, пращуров…

Крестьянин подмосковного села Покровское Иван Посошков, будущий мыслитель-экономист эпохи Петра, родился в 1652 году. Он был на два года моложе боярина Фёдора Головина, будущего генерал-адмирала и фельдмаршала и ровно на двадцать лет старше самого Петра. В сорок пять лет Посошков – как недовольный царём и рассуждавший о его пороках и недостатках, был взят в Тайный Преображенский приказ по делу монаха московского Андреевского монастыря Авраамия. А кончил Посошков тем, что стал одним из горячих и убеждённых сторонников Петра. Он говорил о царе: «Наш монарх на гору аще сам десять (то есть, – вдесятеро. – С.К.) тянет, а под гору миллионы тянут: то как дело его споро будет?».

Да, миллионы тянули «под гору» – таких всегда хватает во все времена. Но ведь сам-то Посошков, как и Пётр, тянул «на гору», и другие сотрудники Петра – тоже. Потому в гору шла и Россия.

За два года до смерти, в 1724 году, Иван Тихонович Посошков написал «Книгу о скудости и богатстве», где отстаивал всемерное развитие производительных сил страны за счёт расширения производства отечественных товаров, выступал за активный торговый баланс с заграницей.

Вот на чём, а не на пресловутой «дубинке» или костях мужиков, строивших «Санкт-Питербурх» зиждились успехи преобразований Петра – на новых людях… Если бы не было Петра – не было бы и могучей, мощно догоняющей Европу России… Но если бы Пётр не создал новых людей, он не смог бы такую Россию создать.

Поэтому петровскую эпоху мало определить как эпоху открытий. Она сама – вся открытие, потому что лишь с неё начинается соединение русской смётки и отваги с европейским знанием. А одним из главных достижений этой эпохи надо считать новый массовый тип русского человека, созданного волей и гением Петра.

В тех же Сибири и на Дальнем Востоке деятельные русские люди и до Петра были не в диковинку – другие туда не шли. А вот образованные деятельные русские люди… Такие пришли в глухие восточные места впервые – при Петре и после Петра, но – благодаря Петру…

И новые, учёные петровские геодезисты начали огромную работу по уже научной съемке территории восточной России, а также – по освоению морских пространств Тихого океана, которые тоже надо было обойти, изучить и положить на карты.

Пётр Чичагов, Алексей Кушелев, Михаил Зиновьев, Пётр Скобельцин, Пётр Чаплин, Василий Шетилов, Иван Свистунов, Дмитрий Баскаков, Иван Евреинов, Фёдор Лужин…

Все – молодые ребята.

Все имена – русские.

И все – петровские питомцы.

Два последних из этого списка в июне 1721 года впервые достигли центральной группы Курильских островов до Симушира включительно и четырнадцать из них нанесли на карту. В конце 1722 года Евреинов в Казани лично представил царю-труженику сводную карту Сибири, Камчатки и Курильских островов. Это было почти три сотни лет назад!

На Дальний Восток их послал непосредственно Пётр, приказавший, чтобы геодезисты Иван Михайлов Евреинов и Фёдор Фёдоров Лужин досрочно сдали экзамен за полный курс Морской академии, в которой они обучались, и во главе отряда из двадцати человек отправились на выполнение дальнего секретного задания.

Кормщиком у них был архангельский помор Кондратий Мошков, посланный по распоряжению опять же Петра из Архангельска в Охотск… Позднее Мошков плавал с Берингом и Чириковым, а в 1732 году вместе с Фёдоровым и Гвоздевым достиг северо-западного «носа» Америки.

Маршрут Евреинову и Лужину определил сам царь: «До Камчатки и далее, куды вам указано, и описать тамошние места, где сошлася ли Америка с Азией…».

Это была одна из последних задумок царя-реформатора – продвижение русских в Америку. Реализовалась она уже после Петра, но тоже – благодаря Петру.

В 1714 году по случаю спуска корабля «Илья Пророк», Пётр произнёс блестящую речь, в которой были и такие слова:

«Кому из вас, братцы мои, хоть бы во сне снилось, лет 30 тому назад, что мы здесь, у Балтийского моря, будем плотничать, и… воздвигнем город, в котором вы живёте; что мы доживём до того, что увидим таких храбрых и победоносных солдат и матросов русской крови, таких сынов, побывавших в чужих странах и возвратившихся домой столь смышлёными; что увидим у нас также множество иноземных художников и ремесленников, доживём до того, что меня и вас станут так уважать чужестранные государи…».

Это говорилось уже не на топких берегах Невы, поросших кустарником, над которым одиноко парил орёл… Это говорилось в городе, величественный облик которого тогда вполне определился. И Пётр видел его будущее величие и будущее развитие России, когда говорил:

«Историки полагают колыбель всех знаний в Греции, откуда (по превратности времён) они были изгнаны, перешли в Италию, а потом распространились и по всем европейским землям… Теперь очередь приходит до нас, если только вы поддержите меня в моих важных предприятиях, будете слушаться без всяких оговорок и привыкнете свободно распознавать и изучать добро и зло…».

Пётр умел различать Добро и Зло. Он поставил Россию с пролёжанного бока на ноги. Он изменил и общеевропейскую ситуацию, введя в неё ранее небывалый в ней фактор – сильную Россию.

Причём эта новая Россия в своих лучших цивилизационных проявлениях была преемственна по отношению к старой России. Порой это выявлялось самым неожиданным и ярким образом… В 1715 году, когда Пётр был в Париже, ему показали в Реймсском соборе коронационные атрибуты французской короны. Была там и некая старинная священная книга, написанная на неизвестном французам языке, на которой по традиции присягали французские королевы.

Пётр взял её в руки и, ко всеобщему изумлению, начал… свободно читать старорусскую «Псалтирь», привезённую в Париж XI века из стольного града Киева русской княжной Анной Ярославной – дочерью Ярослава Мудрого и королевой Франции.