Читать книгу "Дело о неприкаянной душе - Сергей Садов"

Она жила шиши.

Окрестные крестьяне

Гадали день за днем,

Чем дева промышляет

В том домике своем.

И что это за рожи

К ней шастают в ночи?

И что за дым, опять же,

Курится из печи?

Все так и этак взвесив,

Сошлись они на том,

Что дева куролесит

И гонит самогон.

Приезжим наливает

И денежки гребет.

А чтоб своим соседям —

Так нет ведь, не нальет!

Ну, жадная девица!

Тогда решил народ,

Что тут же в инквизицию

Немедля донесет!

Что гонит, значит, это…

Запретное она,

Но нету ведь патента

У девы ни хрена!

Явились в лес монахи,

Стучат девице в дверь.

Ну, кончит жизнь на плахе

Несчастная теперь.

– А ну, давай, подружка,

Пора ответ держать!

Что гонишь ты? Вот кружка,

Должны мы пробу снять.

– Пожалуйте, хлебните,

Скрываться мне чего?

Давайте оцените

Искусства моего!

Распятья отложили

Святейшие отцы…

Колбаска на газетке,

Лучок и огурцы.

И тут пошла потеха,

Они напились в дым,

И было не до смеха

Доносчикам одним.

Им на субботник рано

Пришлось с утра вставать.

После монахов пьяных

В лесочке прибирать…[1]

– Ты чему это ребенка учишь?! – услышал я возмущенный вопль за спиной.

Я поспешно обернулся.

– А, Аль, привет. А я вот тебя жду. С мальчиком занимаюсь. Стихи учим.

– Вижу. – Ни в словах, ни во взгляде Альены не было ни капли восхищения моими самоотверженными действиями. – Что это за творчество?

– Ну… так… сочинилось тут.

– Ага. – Альена вырвала у меня из руки книгу и взглянула на стихи. – Просто восхитительно. Значит, ребенку задали стихи выучить, а ты чему его учишь?

– Стихам, – важно ответил я и обернулся к мальчику. – Скажи, тебе ведь понравилось?

Тот радостно кивнул.

– Ага. А что такое «куролесит»?

Прежде чем я успел ответить, вмешалась Альена.

– Не слушай разных глупостей. Этот большой балбес сам не знает, что наплел. Лучше забудь, что он тут наговорил.

Мальчик недоуменно пожал плечами. Потом посмотрел на часы и вздохнул.

– Мне пора. – Он аккуратно собрал книги. – До свидания.

– До свидания, – попрощался я с ним.

Мальчик взял сумку и зашагал к выходу.

– Ведьма молодая жила в лесной глуши. Неясно, на какие она жила шиши. Окрестные крестьяне гадали день за днем, чем дева промышляет в том домике своем, – донесся до нас его радостный голос.

Альена мрачно посмотрела на меня.

– Доволен?!

– Зато выучил, – пожал я плечами. – Сама подумай. Ребенок мучается, учит эту балладу. У него не получается. А сейчас смотри. Разом все запомнил.

– Ты еще посоветуй ему рассказать ее в таком виде на уроке.

– А что, разве плохо получилось? По-моему, ничего.

Альена наградила меня тяжелым взглядом.

Я же поспешил переменить литературную тему. Как я понял, мы с Альеной совершенно по-разному оцениваем стихи. Что ж, в конце концов, и она не может быть совершенной. Должны же у нее быть хоть какие-нибудь недостатки? Однако подобное наблюдение я благоразумно высказывать вслух не стал.

– Ладно, дались тебе эти стихи. И вообще я думал, ты рада будешь, что я пришел.

Альена пристально посмотрела на меня. Я ответил ей самым честным своим взглядом.

– Я рада. Спасибо. Но я была бы еще больше рада, если бы ты не выкидывал постоянно своих штучек.

– Тогда я был бы ангелом, а не чертом, – резонно заметил я.

– Да уж. – Альена хмыкнула. – Тебе надсмотрщик нужен.

– Да? А вот один джинн говорил что-то про намордник.

– И намордник тебе тоже не помешал бы, – расхохоталась Альена. – Нет, ты только представь, каким симпатичным ты будешь в нем.

– Представил, – буркнул я.

В этот момент раскрылась дверь сорок второй комнаты, и на пороге показался дядя. Альена вмиг оборвала свой смех и поежилась. Наши шуточки позволили ей забыть о сдаче практики и снять напряжение. И вот сейчас она снова вспомнила, зачем здесь находится. Волнение разом нахлынуло на нее. Девочка даже побледнела. Пытаясь ее подбодрить, я пихнул ее в бок и показал большой палец. Отлично все, мол, держись. Альена слабо улыбнулась и на негнущихся ногах направилась в кабинет. И чего, спрашивается, волнуется? Ведь ясно, что практику она сдаст.

Я двинулся следом, но тут же почувствовал на плече руку дяди.

– А ты куда? Извини, но тут тебе не ваша школа. Сейчас будет собеседование, и присутствие посторонних в этот момент совершенно нежелательно.

– Это еще почему? – возмутился я.

– А потому! Ты бы хотел откровенничать перед толпой? А она ведь в отличие от тебя врать не будет.

Тут дядя прав. Что-что, а врать Альена совершенно не умела. Точнее, я ни разу не слышал от нее вранья, поэтому сказать, умеет она врать или нет, не мог. Однако мне почему-то казалось, что нет.

– Ладно, я тут подожду, – буркнул я.

– Вот и правильно. – Дядя вернулся в кабинет и плотно закрыл дверь. Почему-то у меня даже в мыслях не возникло желание подслушать, о чем там будут говорить. Мне казалось, что если я это сделаю, то обману Альену. Я ведь действительно не знал, о чем она будет рассказывать. Вдруг ей не захочется, чтобы я это слышал? Да-а. Дожили. Кажется, я начинаю понимать ту самую мораль, которая сдерживает многие поступки ангелов. Какой глупый я был, когда смеялся над ней!

Я устроился на стуле и принялся ждать. Вот блин. Вроде не я сдаю, а волнуюсь больше Альены. Самое же смешное состоит в том, что я прекрасно знаю, что она сдаст свою практику. Но вот было у меня такое ощущение, что реально дело вовсе не в зачете. Что за всеми этими практическими заданиями скрывалось нечто гораздо большее, чем просто желание педагогов поиздеваться над детьми, навешав им на лето какие-то поручения, чтоб каникулы медом не казались.

Альена вышла из кабинета где-то через час. Слегка задумчивая и чуть грустная. Я даже испугался: неужто не сдала? Однако, взглянув на выходящего следом дядю, я вздохнул с облегчением. Но почему тогда она такая грустная?