Читать книгу "Земля войны - Юлия Латынина"

– Хочешь, чтобы митингов больше не было? Отдай-ка мне морской порт.

Поэтому Гамзат вылез из машины, упер руки в боки и закричал:

– Эй, Сапарчи, давай-ка договоримся!

Наверное, Сапарчи Телаев был бы непрочь договориться; но нельзя же договариваться на глазах у пяти тысяч человек! Поэтому вместо того, чтобы договариваться, Сапарчи засмеялся и сказал:

– Эй, Гамзат, куда ты бежишь? От ада не убежишь! Лучше скажи, правда ли, что ты заплатил за пост президента двести миллионов долларов?

– А ты-то чего! – вскричал Гамзат, – ты за него заплатил двадцать!

– Да я бы и тридцати не пожалел, – заорал Сапарчи, – чтобы выгнать вас, жирных убийц! Расскажи-ка, за какую такую заслугу тот, кто взорвал роддом, назначил тебя президентом? Видать, ты с ним старый подельник!

Надобно сказать, речь Сапарчи не отличались логичностью, но до логики ли было присутствующим? Толпа, услышав слова Сапарчи, взревела как двигатель на холостом ходу, и с каждой новой фразой казалось, что Сапарчи все больше и больше нажимает на газ.

– Убийца! – раздались из толпы крики.

– Давайте повесим его на памятнике!

– Кто убил Хабиба? – закричал Сапарчи.

– Гамзат, – ответила ему толпа.

– Кто убил Махача? – закричал Сапарчи.

– Гамзат, – ответила ему толпа.

– Кто заказал роддом федералам? – закричал Сапарчи.

– Гамзат, – ответила толпа.

В этот момент один из телохранителей Гамзата бросил на землю автомат и стал протискиваться прочь через толпу, и самое удивительное было, что этот человек был из одного с Гамзатом села:

– Ты куда, тварь? – заорал ему Газмат.

А тот повернулся и закричал:

– С чего я буду тебя защищать? У тебя в шкафах две тысячи туфель, а когда я попросил денег матери на операцию, ты сказал: «Хочешь заработать, иди и убей Адама!»

При этих словах Сапарчи переменился в лице, а один из его телохранителей, Осман, спрыгнув с БТРа, зажал дезертира и потребовал:

– Ну-ка выкладывай все!

Но охранник Гамзата видимо замешался; то ли дальше разговоров дело не пошло, то ли он сообразил, что не дело на глазах Сапарчи Телаева рассказывать про смерть его племянника. Увидев, что охранник молчит, Осман двинул его по зубам, и он упал, как шишка с ветки.

В эту секунду к Гамзату подскочила старая женщина в черной юбке и с железным прутом в руках. Начальник охраны Гамзата заступил ей дорогу, и она попыталась ударить его прутом. Ахмед перехватил прут, женщина выпустила его и упала на землю, но немедленно вскочила и начала орать, а красноярский полковник, который смотрел на весь этот бедлам, не осмеливался вмешиваться, потому что понимал, что иначе вместо Гамзата возьмутся за них.

Тут еще один из телохранителей Гамзата бросил оружие и побежал в толпу, а Гамзат повернулся к Сапарчи и заорал:

– Пропусти меня!

– Эй! Гамзат! – сказал Сапарчи, – никак ты сейчас наложишь в штаны? Может, тебе надеть памперс?

Гамзат вспыхнул и закричал охранникам:

– Убейте его!

Тут-то толпа на него и бросилась.

* * *

Толпа выплеснулась на улицы вечернего города, как горная река выметывается поверх разрушенной плотины.

У мэрии толпа отобрала у ментов оружие и два БТРа, и так получилось, что один БТР она сдуру сожгла, а зато к другому БТРу привязали стальной трос и сволокли с постамента новый памятник Лисаневичу, а к Лисаневичу толпа привязала Гамзата, и так они и поехали с Лисаневичем и Гамзатом на тросе, давя ларьки с водкой и срывая с автобусных остановок рекламу со слишком легкомысленными девицами.

Поперек улиц были натянуты растяжки: «Добро пожаловать в мирный Бештой!», белые на зеленом фоне, и эти зеленые растяжки толпа стала срывать и рвать на полосы, а полосы эти люди повязывали себе на лоб.

После этого толпа, руководимая Сапарчи, побежала к дому Арсена Теркиева, бывшего начальника отдела по борьбе с терроризмом, того самого, которого Углов и Комиссаров и подрядили на историю с роддомом, и около этого дома она встретилась с другой толпой, которой руководил Булавди.

В доме Теркиева жила семья его младшего брата, и так получилось, что семья брата успела убежать к соседям, а самого брата схватили и притащили к Булавди.

– Вот он! Убийца! – заорала толпа.

– Я ни в чем не виноват! – вскричал несчастный.

Булавди приставил ствол ему к голове и ответил:

– Тогда чего ты беспокоишься? Все равно через секунду ты будешь в Раю!

* * *

После того, как подполковник Азямов предложил Углову уехать, Углов отстранил его от командования боевой группой и взял это командование на себя.

На площади перед роддомом по приказу Углова поставили три танка, и так как серую плитку было несложно снять, танки по его распоряжению закопали по самую башню. Вырытую землю набили в мешки, мешки полили водой и утрамбовали, и этими мешками обложили башни. Тут же отрыли круговые окопчики для пехоты. Пушка одного из танков глядела прямо на развалины роддома и площадь вокруг, а две другие пушки перекрывали подходы с торцов.

Ты л здания был защищен хуже. Та м больница выходила на широкий проспект Ленина, и по приказу Углова единственный оставшийся танк стал посереди проспекта, повернувшись пушкой в сторону мэрии. Танк по самые гусеницы обложили бетонными блоками и мешками с утрамбованной землей, и из тех же мешков возле танка навалили круговую баррикаду, чтобы приданным танку красноярским собровцам было куда укрыться перед выстрелом. Собровцы были менты, а не солдаты, и Углов лично объяснил им, что случится с ними, если они окажутся в створе выстрела.

Его объяснения были краткими и доходчивыми, и Углов, давая их, вспомнил время, когда он, молодой лейтенант, командовал танковым взводом на улицах города под названием Прага.

Тогда, в 68-м, ему казалось, что танк на городских улицах совершенно неуязвим.

По приказу Углова все бывшие в городе патрули потихоньку стянулись к больнице. Большая их часть избежала стычек с толпой. По подсчетам Углова, они потеряли пять БТРов. Два у СИЗО и два у мэрии, и еще один БТР влепился в какую-то баррикаду и там застрял. Кто-то снял на мобильник, как из этого БТРа выволакивают солдат, и как озверевшая толпа хлещет их металлической арматурой.

Толпа катилась где-то по городу, расходясь все больше и больше; от больницы она отошла, как отходит вода от морского берега перед цунами, и теперь металась где-то вдали, подальше от танков, набираясь сил и безумья.

Самое обидное было то, что в десяти километрах, в Бештое-10, было пять тысяч солдат и добрая сотня единиц бронетехники, но все эти люди по-прежнему были надежно заперты одним-единственным блокпостом, а все приказы Углова разминировать минные поля пока наталкивались на ответ, что на авиабазе ищут карту этих самых полей. Карты не было и быть не могло, потому что мины там ставили кто угодно и как угодно много лет. Можно ли отыскать карту автомобильных пробок на завтра? Вот также и карту минных полей вокруг авиабазы нельзя было найти.