Читать книгу "Жаклин Кеннеди. Американская королева - Сара Брэдфорд"

Смерть витала вокруг него задолго до того, как гибель Александра нанесла ему последний роковой удар. Он много пил, из-за чего не мог толком вести дела и тем более ни на что не годился как муж – старый, больной человек. Для себя он твердо решил, что Джеки, коль скоро она не покорилась ему при жизни, ничего не выиграет и от его смерти, не получит даже того, что по греческим законам причитается ей по праву.

Для достижения этой цели Онассис предпринял два шага. Во-первых, собственноручно составил завещание, как положено в Греции. Оно явилось последним среди тех, какие его адвокат Стелио Пападимитриу готовил в минувшем году, и не отличалось щедростью, учитывая богатство Онассиса и то, что они с Джеки были женаты уже пять лет и все это время Онассис постоянно изменял ей с Каллас, а Джеки ни разу не отплатила той же монетой. По условиям завещания Джеки получала пожизненное обеспечение в размере 100 тысяч долларов в год, а Джон и Каролина – по 25 тысяч ежегодно до достижения ими совершеннолетия в возрасте 21 года, после чего означенные суммы добавлялись к содержанию Джеки. Кроме того, Джеки доставались 25 процентов стоимости «Кристины» и Скорпиоса в доле с дочерью Онассиса, если она возьмет на себя пропорциональную часть весьма значительных расходов на содержание яхты и острова. Если Джеки решит оспорить завещание, она немедля теряет право на ежегодное содержание, а душеприказчикам и наследникам предписывается бороться с нею до конца «любыми законными способами». По словам Пападимитриу, Онассис в последние два года неоднократно просил его подготовить исковые документы на развод, и Джеки об этом знала. Однако она не знала ни о существовании, ни об условиях завещания, пусть пока и не подписанного, ни, что еще важнее, о тех шагах, какие Онассис предпринимал, чтобы лишить ее законных 12,5 процента своего совокупного состояния и придать силу отказному соглашению, легковерно подписанному женой.

Взяв с собой неподписанное завещание, Онассис отправился на празднование Нового года к Джеки в Акапулько, где она двадцать лет назад проводила медовый месяц с Джоном. Поездку Джеки задумала как романтическую, но получился сущий кошмар. Когда супруги возвращались на личном самолете из Акапулько после скандала из-за планов Джеки построить там дом, когда она в порыве гнева высказала мужу нелицеприятную правду, Онассис подписал-таки завещание. Пункт 14 документа особо подчеркивал: «Все предыдущие мои завещания аннулируются настоящим, которое я собственноручно составил от начала и до конца и, находясь в здравом уме и твердой памяти, подписываю в самолете на пути из Акапулько (Мексика) в Нью-Йорк в четверг третьего января 1974 года в четыре часа пополудни».

14 января Онассис написал Кристине, что подписал завещание, и попросил выполнить его условия. Типично для Онассиса – он посоветовал дочери не публиковать текст последней воли во избежание проблем с фискальными органами, а если Кристина все же решится обнародовать текст завещания, пусть сначала проконсультируется с его советниками, имена которых он также назвал в письме.

В июне того же года Онассис приступил ко второму этапу, к лишению Джеки законных прав. По его настоянию правительство «полковников» приняло специальный закон, который юристы Джеки метко окрестили «законом Онассиса». Официально он назывался «Урегулирование некоторых правовых вопросов для греков, проживающих за границей». Онассис преследовал одну-единственную цель – придать законную силу отказу от имущественных притязаний, подписанному Джеки в 1972 году. Это позволяло ему оставить ей наследство по своему усмотрению. Закон от июня 1974 года признавал юридическую силу всех соглашений, каковые заключены за рубежом в частном или нотариальном порядке (то есть и договор от ноября 1972 года) между будущими или настоящими супругами, один из которых грек (то есть Онассис), а второй – иностранец (то есть Джеки) и оба они на момент подписания соглашения проживают за границей (то есть в Нью-Йорке), и в соответствии с каковыми супруг-иностранец отказывается от прав на наследование имущества греческой стороны. Онассис надеялся, что по новому закону Джеки не сможет оспорить условия его январского завещания.

Удары неумолимой судьбы сыпались на Онассиса один за другим. Четвертая арабо-израильская война и принятое осенью 1973 года решение арабских «нефтяных шейхов» поднять цены на нефть нанесли тяжелый урон его танкерному бизнесу, точно так же, как начавшаяся серьезная рецессия подорвала операции с недвижимостью, которыми занимался Стас Радзивилл. Дела Olympic Airways тоже шли хуже некуда, как и дела семейные. В августе Кристина, вместо того чтобы поехать на Скорпиос, приняла в Лондоне слишком большую дозу снотворного, но ее вовремя отвезли в больницу. Тина сразу вылетела к дочери; Онассису рассказали о случившемся, только когда Кристина уже поправилась. А без малого два месяца спустя Тину нашли мертвой в парижском доме Ниархоса, без признаков насильственной смерти. По результатам вскрытия, на котором настояла подозрительная Кристина, смерть наступила в результате «острого отека легких». Возможно, не последнюю роль сыграло то, что Тина была несчастлива в браке, а потому слишком много курила и пила. Лучшая подруга Кристины говорила: «Жизнь с мистером Ниархосом не задалась, под конец Тина очень страдала».

Через несколько недель после смерти Тины здоровье Онассиса резко ухудшилось, и его положили в одну из нью-йоркских больниц, где диагностировали тяжелую миастению, неизлечимое заболевание, по-видимому вызванное стрессом, алкоголем и хронической усталостью. Каллас в это время гастролировала по Японии. «Он боится лечь в больницу, – сказала она своему аккомпаниатору Джону Сазерленду, – так как думает, что уже никогда оттуда не выйдет. Ему нужно знать, что я думаю о нем, а я не могу ни позвонить, ни послать телеграмму, ведь наутро это попадет во все газеты. Мы прекрасно понимаем друг друга… Он может обсудить со мной свои деловые проблемы и знает, что у меня всегда найдется его любимое шампанское». По словам Сазерленда, не обошлось и без упоминания о «Золотоискательнице»: «Эта женщина его не понимает, она ему не пара. Делать мужчину счастливым – тяжелый труд, а она слишком много времени проводит вдали от дома и постоянно пытается изменить его привычный образ жизни, все переделать. Отнимает у него прошлое. Я такого никогда себе не позволяла…» Вскоре после этого, 11 ноября 1974 года, Каллас дала свой последний концерт.

Карьера Онассиса тоже подходила к концу. В тот день, когда выписался из больницы – лицо отечное от лечения гормонами, веки за темными очками подклеены пластырем, чтобы не падали, – он узнал, что ликвидность авиакомпании упала настолько, что невозможно придерживаться прежнего расписания рейсов. О том, что строительство нефтеперерабатывающего завода в Нью-Гемпшире не состоится, ему уже сообщили. В Греции хунту сменило демократическое правительство, которое возглавил его старый знакомый Константин Караманлис. Вопреки запрету врача в декабре Онассис вылетел в Афины, чтобы договориться с новым правительством о поддержке авиакомпании, словно не понимая, что ему, как приспешнику хунты, окажут холодный прием. Так и вышло. Один из его помощников вспоминал: «Он совершенно потерял чутье. Выдохся. Раньше его имя звучало в Афинах как заклинание, а теперь привычный мир перевернулся с ног на голову». 15 января 1975 года авиакомпанию, без малого два десятка лет принадлежавшую Онассису, пришлось снова продать греческому провительству. Это явилось тяжелейшим ударом по самооценке Онассиса, которому казалось, что он только и делает, что проигрывает.