Читать книгу "Третий путь …к рабству - Андрей Пионтковский"

А теперь послушайте, какую разнузданную пионтковщину в отношении государственной власти несли те же персонажи несколько дней назад:

Понятно, что курс уже выбран, курс выбран на репрессии, на закручивание гаек, уголовные дела, которые печатаются с какой-то невероятной скоростью. Чем менее легитимна власть, тем более она агрессивна, тем злее она себя ведет. И в этом смысле власть представляет все большую опасность. Они уже скармливают этих несчастных детей сирот в угоду собственным корпоративным интересам. За свободу, друзья, надо побороться. За свободу надо потерпеть для того, чтобы почувствовать вкус к свободе… И нет ничего страшнее, чем власть, которая понимает, что кроме трибунала, кроме расследования преступлений, нет другой альтернативы. Я не понимаю, как этих людей можно уважать. Эти люди достойны презрения.

Такая эволюция идеологов ГГ не случайна. Во-первых, они вынуждены считаться с настроениями участников протестного движения. Если в дискуссиях внутри Координационного совета сохраняется неустойчивое равновесие лоялистов и республиканцев, то в любых опросах на «Эхо Москвы» на тему влиять/менять лоялисты проигрывают в соотношении 1 к 9.

Но еще важнее, что за последние месяцы и особенно недели изменились, видимо, стратегические установки архитекторов операции «Наследник-2». Еще в сентябре-октябре в планах у них было договориться с Путиным о его мягком уходе и о замене его в течение полутора-двух лет другим парнем через назначение сначала премьер-министром Кудрина или Прохорова. И отсюда — тогдашние установки их единомышленников в КС на влияние на власть и на поиск доброго барина в рамках выдающей по Фрейду сокровенное концепции «Юрьевого Дня».

С Путиным у них что-то не срослось, а главное телеэпопея со снятием Сердюкова, дальнейшие коррупционные скандалы, возвышение Шойгу показали, что Путин не способен более эффективно контролировать борьбу кланов в своем окружении. Объясняется ли это состоянием его здоровья или иными причинами, является второстепенным.

Главное, что эти события придали больше решимости сислибам, намеренным форсировать проект «Наследник-2». Статья в «New Times» «Хроническая боль меняет человека» — это еще одна цитата из незабываемого 99-го: публичное колесование Примакова телекиллером Доренко.

Противостояние сислибов и силовиков прошло точку невозврата и разрешится их драматическим столкновением. Обе эти группировки настолько дискредитированы во мнении народном, что несмотря на все их огромные финансовые, информационные, организационные ресурсы ни одной из них не удастся удержаться у власти.

Мирная антикриминальная революция, о необходимости которой все время говорит республиканское крыло КС, свершится в 2013-ом году. Путин уйдет. Но этого мало. С ним должен будет уйти и коллективный фридман, чьё финансовое чрево породило одного урода в 1999-ом и уже вынашивает другого — «Наследника-2». Заблаговременно перешедшим на сторону народа деятелям режима победившая революция в качестве жеста национального примирения великодушно предоставит комфортабельный «Воровской пароход».

С Новым Годом, граждане Свободной России!

Последнее искушение сислибов

3 января 2013

I. НАКАНУНЕ

Российское общество вплотную приступило к решению исторической задачи перехода от путинского Паханата к нормальной республике. К демократическому государству, в котором различные политические силы: левые, либералы, националисты, — смогут конкурировать за доверие граждан на свободных выборах. Также как в Испании, Польше, Румынии, Турции, Бразилии, Южной Корее, Греции, Чили, Португалии, Сербии, Аргентине, Тунисе, Индонезии, Непале, Тайване, Либерии и многих других странах в самых разных регионах мира, совсем недавно живших в условиях диктаторских и авторитарных режимов.

Этот переход — не прыжок в Царство Божие, а всего лишь запоздалое выполнение необходимых социально-гигиенических процедур. Но будущее России и само ее существование зависит от того, займет ли этот переход несколько месяцев или мы снова обреченно оставим его на потом, доверив его выполнение самому пахану 4.0, как настойчиво уговаривают нас его самые отпетые сирены.

Естественно, что в воздухе давно витает идея Круглого стола и переговоров оппозиции с властью. Польские и испанские рецепты, однако, в наших пенатах не работают. Нет у нас ни Ярузельского, ни Суареса, ни тем более Хуана Карлоса. Карлосов еще в 1918-ом вырезали под корень.

Власть первого лица в стране — это безусловное подчинение ему нескольких десятков человек: высших гражданских, полицейских, медийных, военных чиновников. Причины, по которым нотабли подчиняются монарху, президенту, вождю племени, различаются в разных культурах: конституционное право, обычай, животный страх, корыстный интерес, верность присяге, искреннее уважение к выдающейся личности лидера, религиозный фанатизм или комбинация вышеперечисленных факторов.

Революции, перевороты, мятежи происходят, когда критическая масса этих ключевых персонажей утрачивает мотивы подчинения и у самых решительных рука тянется у кого к табакерке, у кого к шарфику, а у кого (в более вегетарианских социумах) к вотуму недоверия в парламенте, который и есть самое подходящее место для подобных дискуссий.

Я вовсе не собираюсь преуменьшать значение процессов, протекающих в гораздо более широком мире, — социального недовольства, протестных выступлений, отчуждения масс от власти. Они-то и генерируют обвал лояльности элит. Но именно этот обвал служит спусковым крючком перемен.

Власть любого диктатора, даже самого жестокого, никогда не бывает абсолютной. Она всегда конвенциональна, то есть остается условным соглашением его окружения. И в этом смысле она более хрупкая, чем власть избранного лидера в устойчивой демократии.

Тот же товарищ Сталин последние лет двадцать пять своей жизни непрерывно перетряхивал своих соратников, пока не оказался беспомощно лежащим в луже собственной мочи на полу своей аскетической резиденции в Кунцеве.

И судьбу товарища Путина будет решать не он один, а все сегодняшнее политбюро — 15–20 авторитетнейших пацанов, опираясь на «мнение народное» (настроение 200–300 нотаблей из второго эшелона кремлевской клептократии).

Вот на это настроение и может влиять оппозиция и массовыми действиями и неформальными переговорами с нотаблями и членами политбюро. Формальные же переговоры с официально назначенными представителями высшей власти, в ближайшее время не предвидятся.

Сам Путин, как это ни парадоксально, не интересен как потенциальный переговорщик. Сегодня он не готов ни к каким переговорам. Он задумается о них только когда, испробовав все другие методы, поймет, что капитуляция неизбежна и захочет обсудить ее условия.

Но поймет он эту горькую для него истину как человек упертый, только когда будет оставлен другими ключевыми носителями власти. А тогда с ним уже не о чем будет разговаривать. Условия его ухода обсудят с оппозицией другие люди. Как собственно произошло с Мубараком.