Читать книгу "Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко"

– Дэзмунд?

– Она со мной, – негромко ответил ему серкулус.

– И нечего было так переживать, – не без ехидства сказала Соша, – а то Шиско-Шиско… Как будто и не виделись сегодня, честное слово.

– Уверен? – спокойно спросил серкулуса Сигурд, не обращая внимания на бурчание главного механика летного крыла.

– Другого пути нет, – качнул головой Дэзмунд Смитт.

– Хорошо, – кивнул ему в ответ светловолосый лекарь, а потом более громко добавил: – Оставьте нас.

Слова произнесены. Дым от них еще не осел, но в помещении, кроме Дэза, Соши и Сигурда да самого беспамятного больного, никого не осталось. Эолфка удивленно приподнимает бровь, едва удерживая при себе очередную тираду об ответственности и здешней лекарской этике, которую они должны соблюдать. Вот только выражения лиц ни самого северянина, ни серкулуса не позволяют ей этого сделать. Им и без ее указок все ясно.

Мальчишка вне опасности – теперь это понятно так же хорошо, как и то, что их мир плоский. Иначе Сигурд не разрешил бы никаких махинаций с больным. Он такой человек. Слишком ответственный.

Дэз, пододвинув поближе один из стульев, уже сидит, в нетерпении разминая пальцы здоровой руки, Сохиши тоже выбрала себе удачную дислокацию, став чуть позади серкулуса.

– Только пара вопросов, – говорит светловолосый лекарь, осторожно присаживаясь на кровать юного некроманта. – Я не хочу рисковать.

– Мне большего и не надо, – отвечает ему путник.

– Тогда приступим.

Дверь плотно закрыта, электрический свет наполовину притушен, Соша, со скучающим видом, следит за манипуляциями светловолосого лекаря, но тот все делает слишком быстро, и она в конце концов переключается на созерцание капающей жидкости в подвешенной капельнице. Вполне скучное занятие, позволяющее сохранить свою психику в целости и сохранности, учитывая заморочки здешних обитателей. Сигурд же не всегда был лекарем, как Дэз – стражем порядка, она сама – главным механиком. У каждого из них свое прошлое, которое конечно же «не имеет никакого значения», как гласят официальные документы. Вот только забывать о нем все же не стоило. Ну, это, по крайней мере, порой уж слишком нецелесообразно.

– Готово, – наконец говорит северянин, – можешь начинать.

– Винсент? – отчетливо заговорил серкулус, пододвинувшись поближе к пареньку. – Ты меня слышишь?

– Да, – вялый, едва различимый голос был ему ответом.

Соша с интересом заглянула за плечо Дэза, пытаясь хорошенько рассмотреть паренька-некроманта. Тот совершенно не изменился в лице. Он так же лежал в своей постели, абсолютно не шевелясь, с закрытыми, глубоко запавшими глазами, увитый той же болезненной мертвенностью, что и прежде. Эолфка даже вначале не поняла, откуда доносился его голос, ведь мальчишка так и не раскрыл рта, но стоило ей присмотреться получше, как она увидела одну занятную деталь. В плотно сжатых губах Винсента была монетка. Самая обычная из самой что ни на есть мелочи. Другая, такая же, лежала ровнехонько у него на груди в том самом месте, где ключицы образуют углубление. Оно точь-в-точь было по размеру этой монетки. Как это ни забавно, но звук шел оттуда.

– Он видит меня? – тихо спросил лекаря серкулус.

– Спроси у него сам.

– Ты видишь меня, Винсент?

– Да.

– Надо же, – похоже, то, что теперь юный некромант видел сквозь закрытые веки, немного напрягло серкулуса. – Что ж, это хорошо. Тогда, – здоровая рука лезет в далекий карман, скрытый полами больничного халата, и вот уже перед глазами Соши предстает какой-то непонятный маленький пакетик. Совершенно пустой и небрежно разорванный. – Откуда он у тебя?

Внимательный, сосредоточенный взгляд Дэза направлен на паренька. Он точно пронизывает его насквозь, делая еще более уязвимым. Серкулус пришел сюда за ответом, и он готов заплатить за него что угодно. Это его Путь.

– Нашел, – все тот же бесцветный шелест.

– Где?

– В палате…

– Чьей палате?

– Арвэя…

– Арвэя?

– Да…

– Тогда я ничего не понимаю, – быстро заговорил путник.

– Это же хранилище для личинки Нокиса, – теперь уже и Сигурд так же непроницаемо хмур, как и Дэз, – использование его запрещено Законом.

– И его воздействие невозможно выявить, – заканчивает за северянина серкулус. – Подсудное дело. Такие хранились в Резервации. Я лично их опечатывал.

– Похоже, туда пробрались мыши, – теперь уже заговорила Соша. – Никогда не могла понять, зачем устраивать хранилище всяких артефактов именно у нас. Неужели не могли его у миротворцев сделать? Они же, как отлаженный механизм – от звонка до звонка, – и серьезней и больше бы охрана была, ну, или в Долину Триединства бы запихнули этот балаган.

– Не в моей это компетенции решать, где что храниться будет.

– Для этого есть Катарина, – фыркнула Соша, – а то я не знаю, куда ты все дерьмо сливать будешь.

– Тогда с вашего позволения я отпущу его, если больше ни у кого нет вопросов, – уверенно произнес лекарь.

– Хорошо, – подтвердил Дэз.

– Ага, отпускай-отпускай, только потом не плачься, что медикаменты утащили из-под твоего носа, – как ни в чем не бывало в привычной манере отреагировала на заверения серкулуса эолфка. – Верно я говорю?

– Да, – вместо серкулуса подал голос, все еще находящийся под действием ритуала Сигурда, паренек.

Сам же Дэзмунд Смитт, услышавший отрывистую речь Винса, быстрым движением приказал северянину пока повременить со своим обрядом. Короткий безмолвный диалог, и светловолосый лекарь негромко говорит, обращаясь к серкулусу:

– У тебя мало времени, Дэзмунд, – предупредил его Сигурд. – Я запустил процесс.

Тот лишь качнул головой, а затем, тем самым четко поставленным голосом уже обратился к лежащему перед ним пареньку:

– Что ты имеешь в виду, Винсент?

– Медикаменты… – теперь уже с большим трудом прошептал больной. – Пропали…

– Какие медикаменты?

– Для… госпожи… Рыбы…

– Рыбы? Но постой, ведь…

– Они… про… пали…

Тихий вздох, и монета, лежащая на груди у юного некроманта, с неприятным треском раскалывается пополам. Сигурд едва успевает достать вторую перед тем, как и она, лопаясь посредине, превращается в серебристую труху.

– И знать не желаю, где ты такого поднабрался, бледнолицый, – глядя на все это, произносит Соша.

– Что же это такое, – растерянно говорит серкулус. – Получается, все зря?

Он сидит совершенно сломленный. Ошарашенный своим бездействием. Такой грустный. Такой потерянный. Уставший от передряг, от этого бесконечного, невозможного цикла идущих рука об руку проблем. Отчаянно постаревший. Безнадежно свой. Серкулус Дэзмунд Смитт.