Читать книгу "Дикий порт - Олег Серегин"

Губернатор пожёвывает губы, разглядывая носки ботинок, и Джай понимает, что Лауреску ждёт его реплики.

Нараян Джайалалитха смотрит в лицо уральскому триумвиру и твёрдо произносит:

— Местер Ценкович, я жду ваших указаний.

Огромный гостиничный номер пуст. Тускло, гнилушечно светится не выключенный с ночи витраж. Страшно заглядывать в зеркала: кажется, отразить они могут всё, что угодно. Растения на застеклённом балконе кажутся искусственными. Здесь, в гостиной, ещё терпимо, но подниматься на второй уровень, в спальни, страшно до невозможности.

Дельта лежит на ковре в позе сфинкса, откинув гордую голову, установив острия нижнечелюстных лезвий на суставах передних лап. Посреди интерьера в стиле середины двадцатого века нукта кажется воплощённым ночным кошмаром.

Лилен поднимается.

Подходит к окну.

«Я не нужна, — думает она, — совсем не нужна».

Дракон за её спиной молчит. Он недоволен, очень недоволен тем, как идут дела. Мягкокожие думающие существа наконец-то отправились драться с теми, кого супруга давным-давно поручила пожрать своему дельта-мужу. С плохими мягкокожими существами, которые давным-давно мучили не только Итию, но и другую женщину, Шайю. Которые убили хороших мягкокожих, умевших разговаривать.

Месть.

Месть, принадлежащая не столько Дельте, сколько Лили Марлен; но зачем-то же Ития доверила ему маленькую женщину?

Почему они здесь? Одни? Почему Лилен терпит страх и ничего не делает?

«Дельта, — мыслью окликает Лилен, — что ты чувствуешь?»

Хочу убийств.

«Нет. Помнишь, как умер Малыш? Помнишь, как ничего не было?»

Да. Это неприятно. Больнее, чем проломить броню.

«Я тоже могу умереть от этого, как мама и папа».

Нет.

«Почему?»

Всё есть. Всё хорошо. Много гнева, желания драки и крови, много тревоги, страха и голода. Весело.

Этим нукта доволен, ему нравится, он рад, что супруга удостоила его чести отправиться с Лилен. Иначе, в мире и покое питомника, он, пожалуй, до самой смерти не узнал бы, каково оно, то, что мягкокожие называют войной. Вся добыча для еды слишком слаба, охота не даёт хорошего веселья. Воспоминания Малыша, бывшего боевого дракона, спутника Янины Лорцинг — вот на что это похоже. Дельта желал бы участвовать.

Очень желал бы.

Идём драться, Лилен?

«Нельзя».

Почему?

Лилен ломает руки, горько жмурит глаза. Ей нестерпимо хочется быть сейчас рядом с Севером. Эмиссаров Эрэс сорвали с места всех разом, случилось ужасное — террористы захватили детскую лечебницу, и там оказалась местра Надеждина, всеми любимая Бабушка, третий уральский триумвир и главный корректор. «Мама когда-то дралась тут с этими сепаратистами, — вспоминает Лилен. — С Аджи. Тогда ещё не было Малыша…»

…а Янина была самую малость старше, чем сейчас Лилен.

Думать об этом стыдно.

Нестерпимо хочется быть рядом с Севером. Она экстрим-оператор, от неё была бы польза! В конце концов, она может попросить Дельту. Дракон рад помочь. Убить.

«Лена, — сказал Шеверинский, — там засели те же люди, которые убили твоих родителей. И их оружие остаётся при них. Ты не их наших. Ты не обязана туда идти. Я хочу, чтобы ты осталась здесь и ждала меня. Пожалуйста».

И она открыла рот — возражать; и он закрыл его, уперев руки в стену по обе стороны от её головы. Невозможно было вырваться, и на пол сползти, потому что подгибались колени, он тоже не давал. Север…

Лилен впивается ногтями в плечи.

Невозможно объяснить Дельте, почему нельзя, если очень хочется. Пожалуй, поняла бы драконья женщина — но только не прямодушный хищный мужчина.

«Почему я не родилась на Урале? — тоскует она. — Ведь приглашали же маму там остаться. Меня бы приняли в Райский Сад…»

Синий Птиц там. Рядом с Володей.

И поэтому Север обязательно вернётся, ничего плохого с ним не случится. Димочка не позволит. Не очень приятно сознавать, какой жуткой властью обладает склочный истерик Васильев, полумальчик-полудевочка; но если от него зависит безопасность Володи, пусть держится с ним и поёт поверней. А потом Шеверинский вернётся, и она уже всегда будет рядом с ним. Столько, сколько пожелает. Хоть всю жизнь. И никого — ближе.

«Это война людей, Дельта, — наконец, мысленно произносит Лилен. — Одних маленьких мягкокожих с другими. Тебе там нет места».

Она стоит на балконе, касаясь пальцами зеркального стекла — прекрасная принцесса, ждущая с войны своего рыцаря, и за спиной её недовольный дракон подымается на задние лапы, оглядывая сияющий горизонт.

— Это хорошо, — говорит Элия, и добавляет, точно не веря, — я рад.

Губернатор Лауреску пожимает протянутую руку.

— Есть много причин.

— Мы с вами обсуждали их неделю, Иван Михайлович!

Второе рукопожатие размыкается; хозяева двух планет, двух человеческих колоний, Седьмой Терры и Второй Земли, оборачиваются к ксенологу, работающему «по людям».

— Дайте отмашку, — просит Ценкович.

Кхину не приходится долго озираться. Корректоры появляются тогда, когда больше всего нужны. Если, конечно, хотят этого.

Слишком юные, вызывающе одетые, не внушающие доверия — впрочем, не внушающие и опасений — особисты Райского Сада.

— Ознакомились? — спрашивает Батя.

Птиц кивает.

— Этот вон, — указывает подбородком на офицера перед щитами, ухмыляется, — чуть пинками не погнал. Благо, хоть Север на человека похож, разъяснил ситуацию…

Ценкович посмеивается, щуря чёрные ассирийские глаза. Райские дети все сплетники, Васильев главный, а цепочка коротка — Мультяшка, Ландыш, Синий Птиц. Пусть Лауреску хранит иллюзию, что он принимал решение и вершил судьбы Ареала. Пусть Нараян Джай думает, что его воспоминания о любимой бабушке повлияли на ход истории. Результаты официального визита триумвиров Урала на Землю-2 пела местра Надеждина, ведущий специалист Райского Сада.

Непревзойдённый мастер.

— Ну? — торопит Кхин. Он не умеет читать по глазам, тем более по наглым и цветокорректированным; Элии объяснения уже не требуются.

— А мы всё, — просто говорит Васильев.

И стоит, опираясь на глянцевый чёрный бок правительственной машины, сияя белой рубашкой и белозубой рекламной улыбкой, набросив на плечо снятый по жаре пиджак, синеглазый и белокурый, постчеловек.

— Стреляют!

До сих пор губернатор Терры тщательно скрывал недоумение. Семитерранин что-то говорил насчёт времени: стоит промедлить, и штурм уже не понадобится, именно этого добивается Земля. Что он делал, как не тянул время?!