Читать книгу "Дикий порт - Олег Серегин"

Он ухмыляется.

— Не взывайте к моей совести. Мир нечестен, почему я должен быть честнее мира? Вы же понимаете, что всё решено. Мой сын умер. А теперь ни гроша не стоит жизнь каждого долбаного сверхчеловека в этом здании. И мне приятно это осознавать.

— Хотите честности? — голос Алентипалны дрожит. — Если бы это был Райский Сад, вы бы уже… стали полностью безопасны. Это больница! И здесь нет сверхполноценников, кроме меня. Если вам нужна моя жизнь — убейте. За что умрут безвинные дети?

— А это уже неважно, — лениво отвечает Эмиз, отводя глаза. — И неинтересно. Благодарю, что выслушали, мне это было необходимо. Как-никак, есть вероятность, что я выслушаю вашу лебединую песнь. Так что имеет место некий паритет… Прощайте. Знаете, осуществив давнюю мечту, чувствуешь некое опустошение… впрочем, прощайте. Вы мне больше не нужны.

Экран гаснет.

Алентипална не сразу осознаёт это.

Она долго сидит, оцепенев, не в силах думать даже о штурме, который может начаться, должен начаться, о том, что её обязательно вызволят, очень скоро… Мыслей нет.

— Бабушка, — шепчет кто-то прямо ей в ухо, и она вздрагивает от щекотки. — Возьмите, а? — чья-то лапка вкладывает ей в руку носовой платок. — У вас кровка течё-ёт…

— Спасибо, милый…

— Вы не умирайте, пожалуйста, — просит владелец платка. — Вы же Волшебная Бабушка, правда? Вам нельзя.

Солнце осторожно отмахивается от седой медички, которая пытается смазать чем-то ссадину на его скуле. Под глазом у Полетаева наливается фонарь. Сухонькая рука доктора упорно тянется вверх: она едва достаёт. Доносится: «да на мне как на собаке…»

Кайман стоит неподалёку изваянием.

Кхин разобрался с коллегой-энергетиком по-свойски. Ксенолог-психиатр Ценкович ограничился парой фраз, сработавших значительно суровей удара правой. Полетаеву ещё предстоит осознать, что значит «отстранены от работы на неопределённый срок», он сейчас думает о другом. В отличие от Этцера.

Обиженная Флейта не смотрит на них. Она обижается четыре раза в неделю по графику, и это-то не страшно… Мучает больше абсурдность наказания, чем его тяжесть. Отстранены? Сейчас? Именно сейчас, когда, по логике вещей, необходимы?

Синий Птиц, прямой, строгий, заледенелый под пламенным летним небом, ждёт у края аллеи.

Над парком кружат армейские «крысы».

Час назад казалось, что с террористами налаживается контакт. Браслетник главного врача включили, вышли на общую связь лечебницы, потребовали официальное лицо для переговоров. Это прозвучало странно, учитывая, кто находился в числе заложников, но сам собой последовал вывод, что беседовать хотят с представителем правительства Земли-2. Миссию взял на себя местер Лауреску; попросил обозначить требования, уверяя — сделают всё возможное. Нельзя ли — нет, не выпустить заложников, только разрешить оказать им медицинскую помощь?

«Помощь им оказывается», — ответили из захваченного здания.

Кхин вбил кулак в ладонь.

— Мразь.

— Это была мышеловка, — сказал Ценкович. — И она сработала.

— Что ж ты раньше не сообразил? — процедил Батя.

— Глуп.

Губернатор пытался добиться требований. Пусть даже не политических; уже ясно стало, что кроме небрежных отсылок к «Независимости» ничего не услышать. Деньги? Свободный коридор до космопорта? Лайнер с экипажем, чтобы покинуть планету? Назначьте любую цену — нет, не за освобождение, только за возможность переговорить с местрой Надеждиной, удостовериться, что она жива.

«Она жива, — сказали, наконец. — Пришлите машину. Заберите тела».

Транспорт немедленно отправили — на расстояние в сотню метров, от конца к концу широкой аллеи…

И тогда из здания открыли огонь.

Сейчас в зоне прямой видимости — только сенсорные камеры. Пышные, безмятежные кроны, едва шелестящие под солоноватым дуновением с моря, отгораживают столовую «Берега». Небольшая площадь заполнена машинами — одинаковые, бело-голубые полицейские аэро вперемежку с мрачными правительственными лимузинами. Нет только скорой помощи: более квалифицированных врачей, чем здесь, в лечебнице, на планете не найти.

— Затишье, — говорит терранский офицер, поднимая взгляд от экранов. — Местер Лауреску, полковник Джай?

— Штурм приведёт к огромным жертвам, — отвечает Джай для семитерран. Двери «крыс» подняты, кондиционеры работают на полную мощность, создавая прохладу в промежутке между машинами. — Вполне вероятно, что это смертники. Сейчас, там, они неуязвимы. Но любая попытка уйти безнадёжна. Они сами в ловушке и не могут этого не понимать.

Высшие лица Урала слушают внимательно и спокойно, и отчего-то полковнику делается не по себе.

— При промедлении количество жертв окажется таким же! — в воздух бросает Лауреску, просто потому, что это нужно сказать. Информационная поддержка операции необходима; журналистов поблизости не видно, но это не значит, что нет сенсорных камер.

— Полковник, — после довольно долгой паузы спрашивает человек, официально занимающий пост министра здравоохранения Седьмой Терры; что до реального положения вещей, то его пост принадлежит к числу уникальных, которые создаются для единственного человека и исчезают вместе с ним. — Полковник, вы в курсе, кто там сейчас?

— Пациенты лечебницы, — несколько недоумённо отвечает Джай. — И…

— Я о составе террористической группы.

— Это земляне. Частью из мафии. Частью… из спецслужб.

— Последнее меня особенно интересует.

Смуглая до черноты кожа Джая чуть сереет; но в действительности он готов к этому вопросу.

— Это те же люди, которые организовали убийство мастеров нуктового питомника некоторое время назад.

— Вы знали об их присутствии на планете с самого начала.

Губернатор выглядит растерянным. Он не может решить, какую маску надевать: то ли демонстрировать союзникам преданность, ополчаясь на собственного СБ-шника, то ли демонстрировать честность, признавая всё до конца. Наконец, выбирает второе. Чтобы лгать Ценковичу, надо быть хуже чем дураком.

— Знал, — чётко, по-военному отвечает Джай. — В мои обязанности входило также способствовать им. Я подчинён земному Управлению.

— Понимаю. В данный момент также?

— Разрешите вопрос.

— Разрешаю.

— Что последует за моим ответом?

Ценкович на пару секунд разрешает полковнику отдохнуть от взгляда профессионального ксенолога, работающего «по людям».

— Сейчас не лучший момент, полковник, — говорит он. — Я понимаю. Но именно сейчас вам и местеру Лауреску придётся решить, кто вам союзник, а кто нет. Примерно опишу алгоритмы действий. Никаких внешних эффектов, никаких официальных заявлений в любом случае. Древняя Земля желает, чтобы вы тянули время до тех пор, пока не погибнут все заложники в здании. После этого его можно будет уничтожить вместе с террористами. Урал… Урал, пожалуй что, хотел бы принять на себя руководство операцией.