Читать книгу "Последняя инстанция. Расследование - Ольга Каневская"

Но ни один вопрос не мог сорваться, даже сползти с языка.

— Я не могу говорить по телефону. Надо встретиться.

— Хорошо, — послушно согласилась Жанна. — Давай вечером, в Мельничном ручье.

— А что там?..

— Ты не помнишь? У Сашки дача там, на Лубянской. Я буду ждать тебя часов в восемь. Позвони перед выездом, я не хочу там светиться заранее. Мне кажется, за мной следят. Ощущение такое, знаешь, чисто интуитивное…

— Жан…

— Что, Серенький?

— Зачем?..

— Что, зачем, Серёженька? Зачем я это делала? Я очень надеюсь, что я в тебе не ошиблась, и рано или поздно, ты это поймёшь сам. Ну, до вечера? Звони мне на этот номер. Я не буду его менять сегодня…

В трубке раздались короткие гудки. У меня был целый день. Длинный пасмурный день. Целая куча времени, чтобы попытаться разобраться в своих мыслях. До чего же я не люблю это самокопание! Самобичевание, самосострадание… Всё «само»… А иначе как? Кому нужны мои проблемы? Кто за меня решит, как быть? Даже самый близкий человек не чувствует твою беду, боль, обиду, как свою. При самом большом желании, любви к тебе и сострадании, он не чувствует всего этого. Он может только сопереживать, сочувствовать и давать советы, ко многим из которых лучше не прислушиваться вовсе. Твоя боль — это только твоя боль. Твоя проблема — это только твоя проблема. Разберись сам. К чёрту психоаналитиков. Дармоеды! Какой мозгоправ выслушает меня сейчас и правильно оценит ситуацию?! Мой старинный друг, спасший меня в своё время от пули, деливший со мной добро и зло, получается, он меня предал? Да чушь! Нисколько он меня не предавал! И не обманывал. Я не спрашивал, он не отвечал. Он не врал, он просто не говорил правды. Никакое это не предательство. И Жанна… В чём она меня предала? В чём обманула? В том, что вместо Твери рванула в Таиланд? Это мелочь…

Я пытался отключиться от всей этой карусели мыслей, летящей по кругу. Бродил по такой родной, такой близкой, любимой и совершенно неузнаваемой Петроградке. Вот тут когда-то был кинотеатр, куда мы бегали, удрав с последних уроков. Сейчас здесь здание какого-то банка с невнятным названием. А здесь было кафе «Орбита» — двухэтажный круглый домик, в котором вечером можно было потанцевать, выпить пару-другую коктейлей. Не ядовито-цветных из полного набора элементов таблицы Менделеева, разбавленных сомнительным спиртом, а старых добрых «Фруктов в шампанском» — помесь дешёвого шампанского и «Полюстрово», с добавлением одинокой замороженной вишенки… Или «Коньячный пунш», который готовился совершенно не по правилам и содержал в себе лишь равное количество коньяка «КВ» и нарзана. Всё это засыпалась доброй порцией льда, создавая объём, и приносило душе радостное тепло. Сейчас здесь вместо «Орбиты» помпезное здание из стекла — навороченный торговый центр. Что только в голову лезет?! Хотя, пусть лучше лезут рецепты коктейлей и ностальгия по Ленинградской жизни, нежели ворох сомнений: что да как?.. Вот здесь была рюмочная — кондовая «стоячая» забегаловка, сохранившаяся до последних дней, чудом уцелевшая в эпоху перемен. Называлась он «Щель между мирами». Узкий проход, бывший когда-то то ли дворницкой, то ли частью подъезда… Сейчас это помещение присоединили к элитному винному магазину, в котором не наблюдается ни единого покупателя. Вот тут был комиссионный магазин, где можно было за совсем небольшие деньги урвать настоящий фирменный кассетник, какой-нибудь «грюндиг», сданный туда моряками. Теперь тут меховой бутик… Здесь была пирожковая, она же закусочная. Ещё год назад тут можно было поесть тушёной квашеной капусты с сосисками, выпить водки из гранёного стакана, вытереть губы салфеткой, сделанной из старой кассовой ленты, заплатив за всё это цену поганого ущербного гамбургера. Вот здесь был мой детский сад. Сейчас это то ли офис богатой фирмы, то ли просто частный дом, устроившийся в самом сердце Петроградки. Охрана, львы у подъезда, черепичная крыша… Интересно, куда ходят дети из этого микрорайона? Вот тут была чебуречная с самыми вкусными в городе чебуреками, после чебуреков на Полтавской. Теперь это японский ресторан. Пустой зал, двое— трое посетителей. Вот это был Дворец культуры. Всё, что осталось от него, это одинокий зальчик, до сих пор по вторникам собирающих состарившихся бардов и фотостудия. Вся остальная культура отдана под ярмарки дешёвых китайских шуб, дорогих модных пальто и конторам, организовывающим свою культуру в виде корпоративов и шальных праздников. Как всё изменилось! Вот тут мы жили. Сюда меня принесла мама из роддома, здесь я сделал первые шаги, отсюда пошёл в первый класс. Родная коммуналка, на кухне которой обсуждался широчайший круг проблем от первого подорожания мяса до глобальных изменений в политике. Сейчас дома уже нет. Вместо него опять-таки, какой-то бизнес-центр. Никогда не считал себя сентиментальным человеком, скорее наоборот. Вот он — кризис среднего возраста. Маюсь ностальгией.

Сашкин звонок вывел меня из таких глубоких раздумий, что я даже не сразу понял, что за звук и откуда он идёт.

— Чем занят? — бодро спросил напарник. Или, бывший напарник? Или, бывших напарников не бывает?

— Брожу по Петроградке, — честно ответил я.

— Хорошее дело, — похвалил Сашка. — Компания не нужна?

— Нет, — твёрдо решил я. — Наверно, нет.

— А мне почему-то кажется, что — «да»… Давай подъеду через полчасика. Прогуляемся вместе. Я ведь тоже на Петроградке родился. Это после развода родителей мы с мамой на Херсонскую переехали. Так что мне там каждый камень знаком.

— Нет, Саня! Теперь тут нет этих камней. Здесь теперь другие камни. Новые…

— Да брось! Сергеев! Я тебе найду старые, не дрейфь! Короче, через час встречаемся на… ты машину где бросил?

— На Ждановской…

— Во! Значит, через полчаса, на Спортивной. Бывай!

Ровно через полчаса я припарковался у выхода из станции метро. Сашка был уже на месте. Он бодро запрыгнул в машину и ухмыльнулся:

— Не… Ну и понтярщик ты, Сергеев! Мне бы и в голову не пришло, что ты можешь выбрать такую машину. Просто дешёвый понтярщик! Бегает-то хорошо?

— Не жалуюсь, — проворчал я, отруливая от тротуара. — Куда едем?

— А всё равно! Давай куда-нибудь, где покрасивше…

Где сейчас «красившее» — чёрт его знает. Всё, что перестроили, пугает стеклом и излишней помпезностью. Всё, до чего не дотянули свои руки градоубийцы, находится в удручающем запустении.

— Поехали на Каменный, — предложил Сашка, — там, вроде, ещё не всё порушили…

Мы остановились у тихой набережной. С чего начать разговор, у меня не было ни малейшего понятия. Вроде, вчера всё обсудили. Хотя, вопросов осталось довольно много.

— Саш, а вот эта школа ставропольская, это что — государственная программа какая-то?

Сашка посмотрел на меня внимательным долгим взглядом и нехотя ответил:

— Ты, Сергеев, я смотрю, на долгосрочную бессонницу нарываешься. Меня не во всё