Читать книгу "Последняя инстанция. Расследование - Ольга Каневская"

ведь тоже пострадал финансово…

— А разве ты не говорил, что он только мозгами вкладывался?

— Чудак ты! — Сашка усмехнулся. — Я тебе официальную версию озвучил. На самом деле, Рудой и Маслов были лучшими друзьями. И никто никого не подставлял. Рудой уговаривал Витьку не связываться с этими чеченскими упырями, но Маслов упрям был до одури. Вот и влип. И Рудого за собой втащил. Рудой сам-то выжил, но всё, что у него было, потерял: и квартиру, и дачу, и машину, и все деньги… А Витьку он спасал буквально. Он его вытащил из подвала, где Маслова пытали и били. И забили бы до смерти, если бы не Димка. Он его на себе десять километров по лесу тащил, кровью истекающего. Врача нашёл, заплатил ему. Димка его, считай, с того света вытащил. А что дочку забрал из детдома, так это всё, чем он мог уже помочь Витькиной семье… Танюше — не успел…

— Что же сразу не забрал?

— Я ж тебе объясняю, чудак-человек: у них на хвосте сидели, за Рудым следили. Знаешь, чего ему стоило выходить Маслова здесь, прятать его, рискуя собственной жизнью, да ещё переправить в клинику европейскую на лечение, а потом ещё столько лет это лечение оплачивать?!.

— Погоди! Значит, Маслов жив?

— Жив. Лечится до сих пор в одной забугорной клинике. Вернее, не лечится, а существует. Так-то вот…

— Значит Рудой, во имя крепкой старинной дружбы усыновил дочь Маслова и из тех же крепких чувств, сделал из его дочери профессионального киллера?

— Она сама так решила. Не забывай, ей уже двадцать лет было. Она действительно тогда исчезла и отправилась в Минводы. Там ей один хороший хирург-грузин помог с лицом «поработать». Там же она оружие себе нашла, там же всему научилась.

— А как супруга Рудого ко всему этому отнеслась?

— Сергеев! Очнись! Какая супруга? У неё головы по жизни не было. Жрала всю дорогу какие-то колёса — то антидепрессанты, то транквилизаторы, запивала это всё алкоголем… Ну какое у неё могло быть отношение к происходящему? Она даже не отреагировала на появление в доме посторонней девочки. Не заметила.

— А сейчас она действительно в психиатрии?

— Действительно. Она сейчас просто овощ, не больше, не меньше. Так что, сбрось со счетов…

— Откуда у Жени деньги на операцию?

— Это сложный вопрос, Серега… — Сашка задумался. — Если честно, этого я не знаю. Думаю, что изменение внешности — это часть программы подготовки в том самом «учебном» заведении Ставрополья. Насколько я знаю, Рудой в этом участия не принимал.

— Ты знаешь, Сашка, — сказал я, немного подумав. — От твоих рассказов, у меня ещё больше непоняток возникает. Например, причём тут театр?

— А театр тут, майор, абсолютно ни при чём, — рассмеялся напарник. — Веришь — нет, просто совпадение. Ну, ни разу ни при чём!.. Ложный путь!

— Чёрт! — расстроился я. — Красивая была версия!

— Только она тебе, ровным счётом, ничего не давала. Как и реанимация флешки, — усмехнулся Сашка.

— А что на флешке? Ты в курсе?

— Нет. Но подозреваю, что реальные снимки из Твери. Рок-фестиваль…

В подтверждении его слов, позвонил Краев. Отчитался о работе. Нормальным, слава богу, русским языком. На флешке были фотографии какого-то фестиваля. По мнению Лёхи, сделаны они были в Твери и Тверской области, на рок-фестивале. Тверь Краев узнал лишь по памятнику Михаилу Кругу, установленному на одной из центральных улиц, а рок-фестиваль не узнать было сложно.

— Я же говорил! — порадовался Сашка. — У меня тоже интуиция…

— Значит, Жан всё-таки была в Твери? Кто же тогда в это же время подсовывал Кузьмину наркотики?

— В Твери был Жанкин стажёр. Надо учиться работать. А она в это время загорала в Таиланде. Отпуск, знаешь ли, без отрыва от производства…

— Саня! Я поверить не могу, что мы вот так сейчас спокойно сидим и обсуждаем, каким образом преступники готовили убийства. Как будто старые милицейские байки друг другу рассказываем. Но мы же сами в этом по уши! Я не могу свыкнуться с мыслью, что девушка, с которой я готов был прожить всю жизнь — расчётливая, беспощадная убийца. Дурной сон какой-то. И смотреть страшно, и проснуться — ещё страшней.

Я в очередной раз наполнил рюмки, и мы выпили за справедливость. Тост, разумеется, предложил Сашка. Вопросов почему-то меньше не становилось, о чём я поспешил пожаловаться напарнику. Сашка рассмеялся:

— Много будешь знать, долго не проживёшь. Ну, так, я пошёл? — спросил Сашка на прощание.

— Год у тебя был? Три за побег. Пять за детсад. Иди, Вася, иди!..

Сашка рассмеялся:

— Ну, Сергеев! Если у тебя ещё чувство юмора осталось, не пропадёшь!

Я ещё долго сидел в кафе под насмешливыми взглядами хозяина «Поляны» и шеф-повара. Домой я добрался почти ночью. Упал на диван, не раздеваясь, и проспал почти сутки. Звонков не было. Что происходило снаружи моей квартиры, я не знал и знать, если честно, не хотел. Сашка ответил далеко не на все вопросы.

Глава 61

Бросив машину на набережной, я спустился к самой Неве. Присел на ступени. Чёрная вода монотонно уносилась вдаль. Я смотрел на её темноту и пытался сосредоточиться. Много раз в жизни обстоятельства складывались так, что нужно было принять чёткое, иногда болезненное решение. Я не избегал этого. Да, иногда терялся в сомнениях, думал слишком долго, бросался из крайности в крайность, но всегда находил в себе силы поставить точку. С болью ли, со злостью ли, с сожалением ли… Я никогда не позволял себе полумеры, незаконченные дела и малодушные компромиссы. Только вот ведь в чём беда. Не мной придумана фраза: никогда не говори «никогда»! Вот, пожалуй, и наступило это «никогда». И оно было реальностью, чёрт бы побрал всё на свете! Решения нет. Его нужно найти. Я окончательно перестану себя уважать, если не найду решения…

Мои тягостные размышления прервал звонок. Незнакомый номер на дисплее…

— Привет, любимый!..

Голос Жанны стал ещё глуше и даже, как мне показалось, ещё ниже. Боже! Не дай ей спросить, соскучился ли я. Я не смогу ответить.

— Ты хотел со мной поговорить?

— Я не знаю… Наверно, хотел…

— Не раскисай, Сергеев! Пройдёт время, и всё встанет на свои места. Ты всё поймёшь… Примешь или нет — это дело твоё. Я не буду говорить — «твоей совести» или «твоей нравственности». Это глупо. Но рано или поздно ты во всём разберёшься. Я понимаю, тебе сейчас очень трудно… Невозможно осмыслить то, что происходит. Но всё это временно, Сергеев! Попробуй сродниться с этой мыслью, и тебе станет легче. Ты что-то хотел у меня спросить?

Хотел ли я что-то спросить? Да! Я до чёрта всего хотел спросить!