Читать книгу "Клим Ворошилов. Первый Маршал страны Советов. Друг Сталина, враг Хрущева - Петр Балаев"

Меня много критикуют за мое утверждение, что Советская власть после смерти Сталина была ликвидирована и реализована идея Зиновьева о диктатуре партии. Обвиняют в том, что я занимаюсь конспирологией, утверждая, что Союза Советских Социалистических Республик после 1953 года не существовало, было только государственное образование носившее такое название по недоразумению.

Только это не моё «историческое открытие». Июньский пленум 1957 года открылся докладом Суслова о том, что происходило на заседании Президиума ЦК с 18 июня, докладчик озвучил суть претензий к Хрущеву: «Прения фактически открыл тов. Маленков, который сказал, что в Президиуме ЦК сложилась невыносимая обстановка, которую долго терпеть нельзя. По словам тов. Маленкова, тов. Хрущев нарушает принцип коллективного руководства, у нас растет культ личности Хрущева, что он, тов. Хрущев, как Первый секретарь, не объединяет, а разъединяет членов Президиума, неправильно понимает взаимоотношения между партией и государством, сбивается на зиновьевское отождествление диктатуры пролетариата с диктатурой партии».

Георгий Максимилианович в тех сложных условиях выражался предельно аккуратно, чтобы не дать возможности ЦК сходу обвинить его в антипартийной позиции, но даже эти осторожно произнесенные слова о том, какое место партия заняла в государстве, и что в этом государстве осталось от Советской власти — красноречивы. Так что, не делал я «открытий» о диктатуре партии. И не на пустом месте называю тех, кто брежневский СССР считают советской и социалистической страной, троцкистами. Советская власть и социализм с диктатурой партии несовместимы.

Но ждать, когда ситуация в стране дойдет до восстания рабочего класса, фактически до состояния гражданской войны, если учитывать, что армию, МВД и КГБ ЦК к тому времени контролировал достаточно плотно, в планы сталинцев не входило. Они все-таки коммунистами были, а не авантюристами. Поэтому решили рискнуть только своими головами, а не жизнями расстреливаемых рабочих, как потом случилось в Новочеркасске.

Версия, объясняющая события июня 1957 года, на мой взгляд, может быть только одна. Исследователи событий, приведших к разгрому «антипартийной группы», почему-то не связывают скандал на заседании Президиума ЦК с тем, что это заседание было посвящено подготовке визита членов Президиума в Ленинград на празднование юбилея города. Но празднование юбилея города — это не только фейерверки и колонны демонстрантов с флагами, это еще — трибуна для выступлений. Для выступлений руководителей партии и правительства. А представлять партию и правительство должны были члены Президиума ЦК КПСС. И на этих праздничных собраниях должны были присутствовать не только представители трудящихся города, представители городских партийных и профсоюзных, творческих организаций, но и делегации из дружественных стран, иностранные корреспонденты. Самое место для политических заявлений. Вот из стенограммы Пленума мы и можем увидеть, что собирались озвучить в Ленинграде сталинцы: возвращение к коллективным методам руководства в Партии, ликвидация поста 1-го секретаря ЦК КПСС, изменение состава секретариата, снятие Серова с должности Председателя КГБ и установление контроля над КГБ Президиумом ЦК КПСС.

После того, как это прозвучало бы с трибун юбилейных мероприятий, ЦК оказался бы обезоружен и должен был бы эти установки выполнять. Тем более что с этими установками должен был выступить… Н.С. Хрущев.

Маленков, Молотов, Каганович, Ворошилов Никиту оценивали резво. Никаким лидером в Партии его они не считали, знали, что это трусливая марионетка в руках ЦК. На заседании Президиума они на него надавили и сломали. Никита согласился с тем, что он зарвался и стал не почину корчить из себя вождя. Расчет на Хрущева был верным. Но ошиблись в силе и сплоченности его кукловодов. И не напрасно ЦКовская мафия не публиковала стенограмму Пленума. Даже в редакции МФД эти материалы убийственны. Советую их прочесть, чтобы осознать, какая мразь властвовала над нами с 1953 года. Брежнев, Суслов, Косыгин, Устинов, Громыко, Фурцева, Патоличев… Мрази.

И повод для гордости моим героем. Ф. Чуев в своей книге «Сто сорок бесед с Молотовым» приписал Вячеславу Михайловичу такие слова в Ворошлове: «Преданность его оказалась не очень крепкая… в конце жизни сломался. Не разбирался».

Уж этого точно не мог Молотов сказать. Климент Ефремович на том Пленуме, если судить даже по отредактированным материалам, как раз самым стойким и преданным остался…

«Антипартийную группу» ЦК обвинил в заговоре с целью изменения состава секретариата ЦК, отстранения от власти Хрущева и изменения политики партии. Маленков, Молотов, Каганович, Булганин, Шепилов, Сабуров и Первухин, состав этой «антипартийной группы», от звания заговорщиков открещивались.

А был ли заговор? Был. Был, чего здесь юлить?! Заговор сталинцев против осуществившего государственный переворот, установившего диктатуру партии большинства ЦК. Даже немного не так: заговор представителей высших органов Советской власти против ЦК КПСС. Булганин — председатель Совета Министров. Молотов, Каганович, Первухин, Сабуров — первые заместители председателя Совета Министров, Шепилов — министр иностранных дел. Это исполнительная власть. К.Е. Ворошилов — Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Глава государства.

Более того, это был еще и заговор большинства одного из самых высших органов партии — Президиума ЦК КПСС против ЦК. Заговорщики составляли в Президиуме большинство — 7 человек против 4. Т.е. этот заговор (ни к чему в кавычки его брать), даже если посмотреть на состав участвующих в нем, имел целью ликвидировать диктатуру партии и восстановить в стране Советскую власть.

И из материалов Пленума отчетливо видно, что зрел заговор уже давно. Борьба между ЦК и сталинцами началась почти сразу же после смерти Иосифа Виссарионовича и велась жестоко и упорно. Фактически, члены команды Сталина действовали в условиях подпольной конспирации, на словах, на публике, они поддерживали политику ЦК, но на самом деле противодействовали ей, как только могли. По всем более-менее принципиальным вопросам.

И ЦК тоже активно готовил окончательную ликвидацию остатков Советской власти — устранение из нее тех, кто противился его диктату. Средством борьбы против соратников Сталина были выбраны «репрессии»: шла активная реабилитация «жертв», из троцкистов делали жертв «сталинского террора», фабриковались документы о причастности Сталина и его команды к террору, готовились из них сделать преступников. Интересно, что еще не были найдены, т.е, не были изготовлены, документы о причастности к террору самого Хрущева, на Пленуме член секретариата Аристов орал: «Ни об одном человеке не вносил предложения тов. Хрущев, чтобы арестовать или расстрелять. Не было таких случаев. Где же тут культ? За культом Вы скрывали и скрываете свои истинные цели, у Вас был другой, гнусный план: вернуться к власти в ЦК, расправиться с неугодными, добраться до архивов, компрометирующих Вас, уничтожить их».

Позже появится и на Хрущева компромат в виде «расстрельных списков», пока кукурузник был еще партийной мафии нужен. Кстати, кличку «кукурузник» Никита сам себе дал, он так себя сам назвал на том Пленуме, когда в очередной раз распространялся о пользе своей любимой культуры: я — кукурузник. Так это к нему и приклеилось.